Самый желанный герцог - Брэдли Селеста - Страница 54

Грэм покрепче взял девушку за руку и повернул их лицом к священнику.

– Продолжайте!

Когда она продолжила возражать, то он быстро заставил ее замолчать.

– Все будет совершенно замечательно.

У нее вырвался тихий звук, словно вздох перед смертельным ударом. Затем она замерла и замолчала. Грэм продолжал смотреть прямо перед собой, отказываясь верить в слезы, которые безостановочно струились вниз по изящным чертам ее лица.

Он оставался в таком положении, мрачно произнося свои клятвы до тех пор, пока все не закончилось. Священник нерешительно заморгал, глядя на него.

– У вас есть кольцо, ваша светлость?

Кольцо его матери. Рука Грэма потянулась к жилету. Он мог ощущать кольцо там – то кольцо, которое он с нетерпением ожидал надеть на руку Софи, сделав ее своей навсегда и навечно. Это было идеальное кольцо для «Софи», простое, элегантное и не вычурное – за исключением того, что Софи на самом деле не существовало.

Эта проклятая вещь даже подходила по размеруэтому лживому, вороватому созданию, ради Бога!

Грэм опустил руку, словно кольцо обожгло его.

– Нет, – решительно заявил он. – У меня нет кольца для этой женщины.

Священник заколебался.

– Тогда… вы можете поцеловать невесту.

Поцеловать невесту. Эти слова долго доходили до сознания Грэма. Затем ярость, как вулкан, прорвалась сквозь леденящий шок и боль потери. Да, ради всего святого, он поцелуетневесту!

Здесь, перед Богом и двумя сотнями свидетелей, он грубо схватил стоящую напротив него девушку в свои объятия. Глубоко запустив пальцы в ее шелковистую гриву волос, Грэм запрокинул назад ее голову и сильно прижался ртом к ее мягким губам. В течение долгого, страстного момента он изливал на эту прекрасную незнакомку всю свою ярость и боль, и разрушенную, потерянную, преданную любовь…

И дарил ей прощальный поцелуй.

Затем он отпустил ее, повернулся на пятках и, не говоря ни слова, вышел из церкви.

Ему нужно было убраться подальше от нее, от этих глаз, от призрачно элегантного лица, от магнетизма, который притягивал его, манил его к ней, заставлял Грэма ощущать себя более живым, чем когда-либо прежде, и который в первый раз заставил его поверить в то, что в людях может быть не только грех и эгоизм.

Ты хотел, чтобы она была настоящей. Ты хотел верить, что она добрая и правдивая, потому что она была единственным человеком из всех, кого ты знал, кто не считал, что ты всего лишь чертовски бесполезная трата воздуха.

Что было хуже – лгунья или дурак, который предпочел верить этой лжи, несмотря на то, что все свидетельствовало о противоположном?

Теперь, когда его будущее лежало в руинах, у Грэма не было других планов, кроме как напиться и поддерживать себя в этом состоянии.

Сидящий сзади Вульф согнулся пополам от истерического смеха. Слезы облегчения текли по его лицу.

Стикли в ужасе смотрел на него, но Вульф только усмехнулся партнеру, которого так презирал.

– Я был трезв слишком долго, – прохрипел он, когда обрел дыхание. – Думаю, что я немного выпью, чтобы отпраздновать бракосочетание герцога и герцогини Иденкорт. – Он испустил долгий, счастливый вздох.

Никаких больше беспокойств, никаких схем. Никакого плана, кроме того, чтобы напиться и поддерживать это состояние на протяжении многих дней!

Сэди выскользнула через заднюю дверь церкви, ее побег оказался незамеченным за всеобщим ревом и возбуждением. Так как церковь Св. Марии Аббатской была расположена в самом центре Кенсингтона, то ее ожидала не слишком долгая прогулка до Мэйфера и Брук-Хауса.

Но эта дорога показалась ей длиной в сотни миль.

Когда она приблизилась к огромному дому, то ей в голову пришла мысль, что ее могут не пустить внутрь. В конце концов, она не могла претендовать на родство с его обитателями и, возможно, каким-то криминальным образом обманула их всех.

И, тем не менее, все, чем она владела, находилось в этом доме. Сэди должна положиться на то, что никто еще не слышал новостей.

Ей не пришлось стучать. Дверь открылась, и изнутри показалось серьезное, привлекательное лицо Фортескью.

– Ваша светлость.

То, что осталось от разбитого сердца Сэди, соскользнуло куда-то в район коленей. Плохие новости на самом деле путешествуют подобно молнии.

И все же Фортескью широко открыл дверь и с поклоном пропустил ее в дом.

– Вы останетесь надолго, ваша светлость?

Девушка вздернула подбородок. В глазах дворецкого не было осуждения. Она задумалась, почему.

– Я пришла только для того, чтобы собрать свои вещи.

Он кивнул.

– Ваш портной уже побывал здесь. Он просил передать, что у вас остается все, что он сделал для вас, и что он желает вам всего наилучшего.

Сэди заморгала. Она не ожидала такой доброты от Лемонтёра, потому что его она обманула больше всех, за исключением Грэма. Затем она вспомнила его слова.

«Бедный паренек из низов, который мечтал о прекрасных тканях и тонком кружеве».

Что ж, возможно, что Лемонтёр, лжец, плавно проскользнувший в Общество благодаря только своему таланту, знал кое-что о том, что значит играть роль.

Фортескью спокойно смотрел на нее. На его бесстрастном лице ничего не отображалось, но где-то в глубине его глаз она видела… сочувствие?

– Фортескью, что мне сейчас делать?

Веки дворецкого слегка опустились, прикрыв этот дружеский блеск.

– Уверен, что я последний человек, которого вы должны спрашивать об этом, ваша светлость.

Должна ли она отправиться в Иден-Хаус и разыгрывать благородную леди? Должна ли она жить с Грэмом в ненавистном молчании до конца своей жизни?

Что ж, он, вероятно, не захочет жить с ней, не так ли? Возможно, существует пустой дом, самый маленький, где-то на окраине поместья, где она сможет жить, герцогиня в ссылке.

Как принцесса в башне, в конце концов.

Первым шагом должно стать то, что она поднимется наверх и упакует вещи. О следующем шаге она подумает тогда, когда выполнит эту задачу. Несомненно, если она продолжит переставлять одну ногу за другой, то каким-то образом сумеет через это пройти.

О, Грэм. Почему ты сделал это? Почему ты сделал меня своей герцогиней? Сейчас я несу еще и ответственность за весь Иденкорт в своем сознании!

Затем, к своему ужасу, Сэди увидела Дейдре и Фебу, появившихся в задней части вестибюля. Она бросила панический взгляд на все еще открытую парадную дверь.

Дверной молоточек вернулся на место.

– Их сиятельства вернулись домой в ответ на мое первое послание, – проинформировал ее Фортескью тихим голосом. – Они беспокоились о вас.

Сейчас они не выглядели обеспокоенными. Феба, с миленьким личиком и такая же добрая, как и красивая, моргала, глядя на Сэди, словно никогда раньше не видела ее.

Дейдре, ошеломляющая золотоволосая красавица открыто уставилась на нее, сложив руки на груди и прищурив глаза.

Сэди обдумывала вариант побега ради спасения своей жизни, но так как у нее не было определенного места, где ей нужно было бы находиться до конца жизни, то девушка заставила себя переставлять ноги до тех пор, пока не оказалась перед ними.

Феба, хотя и была добродушной, но ее никогда нельзя было принять за дуру, нахмурилась, глядя на нее.

– Софи умерла, это верно?

Сэди даже не потрудилась скрыть горький смешок.

– Я не убивала ее, если это то, о чем ты спрашиваешь. Меня привезли в Актон почти через год после того, как прошла эпидемия гриппа. Я никогда не встречалась с ней. – Она склонила голову набок. – Однако ты с ней встречалась, когда тебе было примерно пять лет. Миссис Блейк рассказывала об этом. Ты помнишь Софи?

Феба с сожалением покачала головой.

– Нет, не помню.

Сэди пожала плечами.

– По всеобщему мнению, она была очень милой девочкой. Все говорили о том, какой тихой она была, но, зная миссис Блейк, это могло быть просто потому, что Софи не могла вставить и слова в разговор.