Исполнение желаний - Мортимер Кэрол - Страница 9

• Предыдущая
• 9/31
• Следующая

– Когда ей было пять лет, она попросила меня научить ее играть. – Руфус, видимо, гордился этим достижением своей дочери. Голос его заметно потеплел. – К тому же она вполне сносный игрок, – добавил он. – Хотя еще и не сумела победить меня!

Энни сомневалась, что на свете найдется человек, способный хоть в чем-нибудь превзойти этого мужчину.

– Да, – в тон ему отвечала она. – Уж мне ли не знать, какой настойчивой может быть Джессика.

Он тихо фыркнул:

– Полагаете, эту черту она наследовала от своего отца?

Энни бросила на него невинный взгляд.

– И не думала, – мягко возразила она. В ее глазах светилось озорство, и, как ни пыталась она скрыть улыбку, губы ее слегка подергивались.

Он рассмеялся громче.

– Как же, не думали! Вы… – Руфус резко обернулся, когда позади Энни без стука отворилась дверь кабинета. – Какого черта? – рявкнул он на непрошеного посетителя. – Разве, прежде чем войти в комнату, не принято стучаться? – спросил он брата.

Энтони нисколько не был обескуражен. От Энни, полуобернувшейся в кресле, это не ускользнуло. И, когда он осуждающе посмотрел на нее, она почувствовала укор совести, оттого что он, должно быть, слышал, подходя к кабинету, как они с Руфусом смеялись. Но с какой стати она должна чувствовать себя виноватой: Руфус ее работодатель, а Энтони помолвлен с другой женщиной?

– Я только что проходил мимо комнаты Джессики, – с неодобрением в голосе сообщил он им, – и она говорит, что не может заснуть из-за сильной боли в лодыжке. Я дал ей одну из обезболивающих таблеток, которые оставил врач, но у меня такое ощущение, будто на самом деле она хочет, чтобы вы проведали ее.

Лишь только Энтони сказал, что Джессика неважно себя чувствует, Энни встала с кресла, чтобы отправиться к своей питомице, но при последних словах она неуверенно посмотрела на Руфуса.

Он тоже поднялся из-за стола.

– Я пойду к ней, – решительно произнес он. – Кажется, поговорить нам не дадут. – Он бросил на Энтони раздраженный взгляд.

Но тот остался совершенно невозмутим. Напротив, улыбнулся. Его плохое настроение, казалось, куда-то улетучилось.

– Разве я виноват, что твоя дочь обожает тебя? – Он неопределенно пожал плечами.

Руфус широким, решительным шагом пересек комнату. Когда он проходил мимо брата, контраст между ними сразу бросился в глаза.

– Нет, не виноват, – тихо проговорил он, отвечая Энтони на его слова. Теперь он стоял возле самой двери, но, прежде чем выйти из комнаты, обернулся.

– Скажите, Энни, вы играете в шахматы?

Возвращение к прежней беседе, прерванной Энтони, привело ее в замешательство. Но их разговор и так все время перескакивал с одного предмета на другой.

– Да, – осипшим голосом сказала она, не совсем понимая, куда он клонит.

– Я так и думал, – удовлетворенно кивнул он. – Тогда мы как-нибудь вечером сыграем партию. Впрочем, должен вас предупредить: в поддавки я не играю.

У нее было такое чувство, будто последние слова верны и для многих иных проявлений его жизни. Этот человек не даст спуску ни себе, ни кому-нибудь другому.

– Я ни минуты не сомневался, что вы умеете играть в шахматы, – добавил он. И, выйдя в коридор, остановился на мгновение и опять повернулся к ней. – Кстати. Энни…

– Да?

– В этом черном платье вы действительно выглядите просто восхитительно, – низким голосом сказал Руфус.

Увидев, что на ее щеках выступил румянец, он победоносно сверкнул глазами и пошел, тихонько насвистывая, прочь.

Энни удивленно смотрела ему вслед. Она понимала, что последние слова он сказал ради озорства, но, увидев, что губы Энтони раздраженно сжались, поняла: Руфус достиг своей цели.

Она покачала головой. Двое мужчин, точно мальчишки, старались перещеголять друг друга. В их-то годы – одному тридцать девять, а другому тридцать шесть!..

Энтони бросил на нее злой взгляд.

– Кажется, ты с Руфусом неплохо поладила. – Последние слова были скорее обвинением, чем простой констатацией факта.

– Кажется, он доволен, что я здесь работаю, – ответила она, не имея намерения становиться еще одним яблоком раздора между этими двумя: они и так не питают друг к другу добрых чувств, не хватало там еще ее. Кроме того, Руфус вроде бы стал причиной какого-то несчастья…

Энтони утешили ее слова.

– Ну что ж, тогда все прекрасно, не так ли? Для нас, я хочу сказать, – произнес он радостным тоном, подходя ближе. – Из этого следует, что у нас будет предостаточно времени узнать друг друга.

Энни посмотрела на него, и у нее вновь захватило дух: как же он красив!

– Полагаю, да, – медленно произнесла она.

Руки Энтони мягко обхватили ее тонкую талию.

– Нас могут увидеть, – запротестовала она.

– Кому какое дело? – отмахнулся он. – Пока моя матушка с Давиной болтают о всякой ерунде, я хочу побыть с тобой.

Однако Давина все еще оставалась его невестой. Разве можно обниматься с помолвленным мужчиной? Энни попыталась мягко отстраниться.

– Энтони…

– О Господи! – Почувствовав ее сопротивление, он оттолкнул Энни. – Ты не была столь привередлива в воскресенье, когда я поцеловал тебя. – Глаза его подозрительно сузились. – Или, встретившись с моим старшим братцем, ты сочла, что он – вариант получше?

От столь несправедливого обвинения у нее перехватило дыхание. Как он посмел подумать, что она испытывает склонность к Руфусу Даймонду! С ее стороны это было бы даже большим безумием, чем влечение к Энтони.

– Извини, Энни, – мгновенно покаялся Энтони, увидев в ее глазах слезы, и вновь притянул девушку к себе. – Мне не следовало тебя ревновать. – Он, осуждая себя, покачал головой: – Ты простишь меня?

Как могла она противиться ему? Сейчас он был похож на нашкодившего мальчика и напоминал одного из тех малышей, за которыми она некогда присматривала.

– Конечно, я прощу тебя. Но запомни: Руфус мой ра6отодатель, и это все. Я не собираюсь флиртовать с ним.

– Вот и отлично, – Энтони удовлетворенно кивнул головой. – Я бы возненавидел Руфуса, если бы ему вздумалось заводить с тобой роман только потому, что у нас с ним старые счеты.

Энни встревоженно посмотрела на него. О чем это он? Неужели думает, что таким образом Руфус решил отомстить ему за чересчур поспешную женитьбу отца на Селии? Нет, вряд ли. Неважно, что Руфус считает, будто у матери Энтони были грешки, ведь не могут же они касаться невинного ребенка…

– Понимаешь, я первым познакомился с Джоанной. – Энтони вздохнул, и лицо его скривилось в гримасе, когда он увидел, что Энни пришла в недоумение. – С женой Руфуса, – задумчиво пояснил он. – Мы повстречались в Лондоне, когда я учился там в университете. У нас был небольшой роман, – сознался он. – Но все кончилось, как только я вернулся домой. По крайней мере что касается меня. – Он пожал плечами: – К сожалению, Джоанна отнеслась к нашей связи более серьезно. Она приехала сюда вслед за мной, нашла работу. И, когда я убедил ее, что не желаю продолжения наших отношений, положила глаз на Руфуса. Вначале я думал, что она хочет пробудить во мне ревность, но ошибся. – По его лицу вновь прошла дрожь. – Оказалось, что Джоанна в отношении Руфуса настроена решительно, и, прежде чем я понял, что происходит, они сочетались законным браком. Впоследствии она рассказала, что преподнесла Руфусу прекрасный свадебный подарок, сообщив, кто был ее первым возлюбленным!

От подобной жестокости у Энни перехватило дыхание. Ее больше не удивляла вражда обоих мужчин. Руфус ненавидел Энтони потому, что знал: до замужества его жена была любовницей брата.

– Я не говорил Руфусу о наших отношениях с Джоанной: я и вправду не думал, что он так серьезно относится к ней. – Энтони покачал головой. – Наверное, он никогда не простит меня за это.

Однако после признания Джоанны брак не распался, и у супружеской четы родилась Джессика.

Какими же сложными оказались отношения в этой семье: смерть матери Руфуса, появление Селии, женитьба Руфуса на Джоанне и еще одна смерть.

• Предыдущая
• 9/31
• Следующая