Последняя крепость. Том 2 - Корнилов Антон - Страница 41

• Предыдущая
• 41/77
• Следующая

— Нет, сначала-то я, конечно, подумал, что это мне все спьяну привиделось, — тараторил лжебезумец. — Я ведь накануне малость того… перебрал. Но когда она кинула мне кошель с золотом… Сон как ветром сдуло. Тут, ваша светлость, самый пьяный человек протрезвеет, когда столько золота увидит…

— В чем конкретно заключалась твоя задача? — прервал его Кай.

— Сейчас скажу, — заверил актер. — Она, ваша светлость, говорила мне, чтобы я на городской площади, где соберется побольше народа, представлял сумасшедшего пророка. Чего проще — играть психа? И внушить толпе, что Гаэлон-то скоро совсем погибнет… Как будто никто этого и так не понимает… Простите, ваша светлость… Ну и еще то, что все это из-за того, что… из-за того… э-э-э…

— Говори и не бойся.

— Из-за того, что его величество Эрл Победитель, да продлит Вайар Светоносный годы его жизни, от Высокого Народа отвернулся, оскорбил, значит, светозарных эльфов. Вот…

— Постарайся вспомнить все, что тебе говорили. Постарайся воспроизвести речь этой самой дамы как можно более точно.

— Это я могу…

Грязный голый мужичок вдруг преобразился. Он поднялся, церемонно оправил на себе плащ, изобразил на лице спокойное достоинство и голосом, неузнаваемо утончившимся, начал размеренную речь. Этот Грандаир и вправду обладал недюжинным актерским талантом.

Выслушав актера, Кай обратился к Шуаму:

— Твое имя мне известно. Как ты попал в банду к Бараку Бочке — тоже. Скажи, почему Барак и его люди называли себя болотниками?

Испуг, заставивший актера тараторить без умолку, на парнишку воздействовал с противоположным эффектом. Шуам боялся поднять глаза и говорил едва слышно, почти шептал.

— Так им велено было… — прошелестел он. — И за то заплачено.

— Сколько?

— Бочке… сто золотых… Остальным… по тридцати…

— Кто и когда приходил в банду?

— Я видел… Давно… может быть, недели две или три назад… Приходил старик-нищий, сгорбленный. Парни сначала посмеялись над ним, потом обыскали… Денег при нем не было, но он сказал, что — ежели они… сделают, как он велит — он укажет им место, где спрятаны деньги. Они… они хотели его пытать, но Бочка запретил. Старик очень уж… ветхий был. От одной затрещины мог помереть…

— Дальше.

— Парни стали делать так, как велел старик. И он снова явился и сказал, где они могут взять деньги. И еще сказал, что станет им и дальше платить. Но… больше он не приходил. Потому что явилась ее величество с господами белоголовыми, и банды не стало… А меня… А я…

Тут Шуам вдруг разрыдался и долго не мог успокоиться.

— Я велю принести ему вина, — сказала королева.

— Нет, ваше величество, — качнул головой Кай, — вино ослабляет ум и память. Ему нужно просто успокоиться.

Лжебезумец, услышав, как болотник именует девушку в запыленной кожаной одежде, крякнул, раскрыл рот и сполз на колени.

— Встань, — приказал ему Кай. — Покажи мне, как ходила та дама, что заплатила тебе. Мне нужно увидеть ее походку. А ты, Шуам, пока что постарайся хорошенько вспомнить: как выглядел старик, как он говорил, как двигался.

— Я… — пробормотал Грандаир, — я, конечно… Ваше величество… Простите меня, ваше величество! Я ж не думал, что… Я ж не хотел ничего…

— Заткнись и делай, что велел тебе мастер Кай, — сказала Лития.

Она отошла на несколько шагов и тяжело опустилась на помост. Вытянула гудевшие от долгой верховой езды ноги. Ей жутко хотелось спать. Борясь со страшной усталостью, она смотрела, как Кай заставляет актера воспроизводить походку неведомой дамы, ее манеру говорить и двигаться. Грандаир старался изо всех сил, но болотник заставлял его повторять снова и снова. И актер вошел в раж. Если бы Лития не была бы так утомлена, ее наверняка посмешило бы это дикое представление.

Когда Грандаир выдохся, Кай снова взялся за Шуама. Здесь дело пошло туго. Парнишка с трудом понимал, чего от него хотят.

Королева утвердила локти на коленях и положила ужасно тяжелую голову на ладони. Глаза закрывались сами собой. Какое-то время Лития боролась со сном, но в конце концов усталость одолела ее.

Королева проснулась от чьего-то прикосновения. Открыв глаза, она увидела перед собой мастера Кая, который только что укрыл ее плечи дорожным плащом.

Было уже светло, и Грязный двор наполнился шумом. Со стороны тренировочных площадок раздавались резкие отрывистые команды и время от времени долетал стук учебных деревянных мечей. Из кухни тянуло запахом кукурузной каши. Лицо болотника осунулось и точно одеревенело.

Ни Шуама, ни Грандаира рядом не было.

— А где задержанные? — протирая глаза, осведомилась Лития.

— Я только что отпустил их в казармы, ваше величество, всех семерых, — сказал Кай, — о них позаботятся.

— Семерых? — непонимающе прищурилась королева.

— Мне пришлось пригласить сюда и тех пятерых крикунов, — сказал Кай. — Чтобы кое-что еще раз проверить.

— И что же, есть у вас какие-нибудь результаты? — потянувшись, спросила Лития. — Я со своей стороны могу сказать только одно: очевидно, что нам противостоит тайная организация. Отлично организованная и охватившая своей гнусной сетью достаточно большую часть королевства.

— Я так не думаю, — ответил Кай.

— Что? Почему же?

— Понимаете, в чем дело, ваше величество, — задумчиво проговорил болотник. — Крикуныи несчастный мальчишка Шуам, описывая тех… кто давал им задания, говорят о разных людях. Разного возраста, комплекции и пола. Но в описании каждого сквозит некая странность, которую вряд ли можно списать на дурную память и недостатки наблюдательности…

— И что же это за странность? — заинтересовалась Лития.

— Походка упитанного верзилы и худосочного хиляка никогда не будет одинаковой. Женщина всегда двигается иначе, чем мужчина. Старик не может говорить так, как говорит юноша, — начал объяснять Кай. — Люди даже дышат по-разному: кто-то шумно, кто-то тихо, кто-то размеренно, а кто-то часто — и тому есть веские и простые причины. Особенности человеческого тела диктуют манеру поведения человека — вот в чем дело. Трудно ведь ожидать от грузного коротконогого старца, чтобы он при ходьбе подпрыгивал и весело насвистывал при этом. Вероятнее всего, передвигаться он будет с трудом, волоча ноги, часто останавливаясь, чтобы отдышаться и откашляться.

— Это понятно, — пожав плечами, сказала Лития. — Но что вы хотите сказать этим, сэр Кай?

— Все семеро допрашиваемых описывали мне одного и того же человека, — проговорил болотник.

— Как это? — изумилась королева. — И старик, и женщина, и другие… Ни один самый умелый лицедей не способен так мастерски менять обличья.

— Лицедей, пожалуй, нет, — сказал Кай. — А вот маг — очень легко.

— Маг? — Королева задумалась. — Да, это возможно… Магические способности позволяют и мгновенно перемещаться на дальние расстояния… Но все же…

— Но и магу непросто полностьюперевоплотиться в того, за чьей личиной он хочет укрыть свое истинное лицо, — продолжал болотник. — Не то что непросто — а невозможно. Пусть другие видят в нем юную красавицу, но его-то разум обязательно должен осознавать, что на самом деле он облысевший из-за испарений ядовитых зелий, подслеповатый от долгих занятий с книгами и свитками мужчина. Иначе не может быть, ведь тогда маг не сумеет перевоплотиться обратно. Разум знает истину. А тело всегда подчиняется разуму. Маг может заставить людей воспринимать свой скрипучий задышливый голос как звонкий и певучий, но не сможет заставить разум забыть о своей одышке, вынуждающей его после каждых двух-трех слов делать паузу…

— Так кто он, этот маг? Вы теперь сможете описать его, сэр Кай?

— Только очень примерно. С уверенностью могу сказать лишь то, что это один и тот же человек, с помощью магии принимающий чужие обличья. Либо… — Кай нахмурился — видно, ему пришла в голову неожиданная мысль. — Либо человек, который подвергается магическому воздействию со стороны. Либо человек, управляемый… нечеловеком…

• Предыдущая
• 41/77
• Следующая