Правило русского спецназа - Николаев Андрей - Страница 32

• Предыдущая
• 32/79
• Следующая

Возможно О’Киф, неведомыми Зазнобииу путями, обнаружил и второй пиратский корабль, и поэтому следовало быть готовым к немедленному выходу.

Речь, однако, пошла совсем о другом. Вернее, о чем речь, Иван Зазнобин понял только к концу беседы. До того как перейти к главному вопросу, О’Киф живо интересовался настроением экипажей, состоянием кораблей, заботливо выспрашивал, не нужно ли чего людям Зазнобина и самому «уважаемому Ивану Савельевичу» лично, и угощал его кофе, коньком, предлагая и водку и виски, однако Иван, насторожившись при таком непривычном внимании, ограничился рюмкой коньяку.

Управляющий зашел издалека. Для начала он обрисовал экономическую ситуацию в освоенном человечеством космосе, на которую Зазнобину, говоря по правде, было глубоко наплевать, после чего перешел к политике. Ивану и политика была до лампочки, но с таким коньяком, как ему предложили, он мог слушать про что угодно, хоть о способах обогащения руды на предприятиях «Макнамары». Вопрос, который ему неожиданно задал О’Киф, не застал Зазнобина врасплох по причине индифферентного отношения к теме разговора.

— А вас, уважаемый Иван Савельевич, устраивает ли подобное положение вещей.

Сказать «нет» — значит признаться, что он всегда готов вернуться к прежней, весьма неуважаемой профессии флибустьера, сказать «да» — подставиться под очевидный вопрос: а почему?

Зазнобин выбрал нейтральный вариант.

— Ну… как сказать. Если подумать, то ничего хорошего нет, однако что уж тут. Как есть — так идет.

О’Киф нахмурился, пытаясь понять, что хотел сказать Зазнобин, однако, решив, что с подобной публикой церемонии ни к чему, перестал ходить вокруг да около. В конце концов, в пираты этот русский подался за наживой, а значит, и разговор надо строить исходя из его интересов.

— Ну оставим в покое политику, это дело грязное, — доверительно, словно сообщил нечто секретное, сказал О’Киф, — другое дело — прибыль. Прибыль, — он поднял палец, — капитал, деньги, вот что правит миром. Вас вот, к примеру, устраивает ваше нынешнее положение, капитан?

— Ну… вроде и ничего, однако если присмотреться, то и так себе, — снова увильнул Зазнобин от прямого ответа. Он никак не мог сообразить, ждать ли повышения премиальных или долгая прелюдия была нужна, чтобы урезать содержание экипажей его кораблей.

Оказалось — ни то, ни другое.

Управляющий выразил пожелание, чтобы следующие его слова остались между собеседниками, и сделал паузу, ожидая согласия на продолжение разговора. Иван неопределенно взмахнул рукой с таким видом, что жест можно было истолковать и как обещание хранить тайну, и как нежелание принимать лишних обязательств. Решив удовлетвориться, О’Киф подлил в рюмку Зазнобина коньяку и перешел к сути.

— Есть возможность поправить ваше финансовое положение и при этом приобрести гораздо более высокий социальный статус, которого вы, капитан, несомненно заслуживаете.

— Это как?

Теряя терпение О’Киф заговорил словами, понятными собеседнику, которого он считал неотесанным чурбаном с захолустной планетки, чудом выбившимся в капитаны корабля.

— Заработать хотите?

Зазнобин просиял.

— Кто же не хочет. Лишние деньги, они того, никому еще не мешали. А про какой статуй вы там сказали?

— Социальный статус? Это значит, что все у вас будет, мой дорогой Иван Савельевич. Все, о чем может мечтать человек: деньги, власть, бабы! — сказал О’Киф и налил себе коньяку, чтобы успокоиться.

— Деньги? Бабы? Ха! Так чего ж вы тут бодягу развели? А что от меня требуется?

— Поступить на службу в одну организацию, которую не совсем устраивает существующий порядок вещей. Организация не совсем легальная, и некоторые государства, управляемые, скажем прямо, недальновидными людьми, желают прервать ее деятельность. Но мы-то с вами понимаем, что сегодня ты на нелегальном положении, а завтра — совсем наоборот. Не так ли?

— А как же служба на «Макнамару»? — спросил Зазнобин.

— Видите ли, мой друг, в данном случае наша компания может поступиться толикой своих интересов ради Достижения всеобщего блага. Я не требую от вас немедленного ответа — вам придется поговорить с капитанами других кораблей, с экипажами, но надеюсь, вы понимаете, что подобные предложения делаются только один раз. Не упустите свою удачу, капитан!

Теперь роли переменились: Зазнобин выспрашивал, что за работа да сколько лично он и его люди получат за нее, а управляющий не скупился на посулы и назвал такую цифру премиальных, что Зазнобин насторожился. Цифра только его контракта превышала все, что он вместе с командой своей «Псковитянки» получал за год у «Макнамары». За такие деньги работа не могла быть простой — так Иван и сказал.

О’Киф не долго темнил.

— Вам, Иван Савельевич, будет предложено заняться прежним ремеслом, — сказал управляющий и, видя, что Зазнобин вытаращил глаза, счел за благо объясниться, — не подумайте, что я толкаю вас на скользкую дорожку, капитан. Однако надо сказать, что пират… э-э… вольная охота во все времена была делом людей, я бы сказал, с искоркой романтики в душе, однако не чуждых земных радостей. В то же время, в э-э… вольные охотники шли люди решительные, смелые, предприимчивые. Умеющие повелевать и знающие, как выбраться наверх из серой толпы! Вы — именно такой человек, это я понял сразу, как только вас увидел капитан. Ваше волевое лицо, ваша твердость, ваш ум и талант…

Зазнобин не верил своим ушам — неужели это все про него?

— …самоотверженность и в то же время осмотрительность, умение ладить с людьми, одновременно строго спрашивая с них — вот предпосылки человека, способного занять куда более высокий пост, чем мостик ржавой лоха… даже такого прекрасного корабля, как «Псковитянка».

Зазнобин допил чай, отставил стакан, давая понять, что закругляется, и развел руками.

— Ну как я мог отказаться?

— Да, предложение заманчивое, — согласился Небогатов, — но ведь не просто же так пиратствовать тебе предлагали? Видмо, были какие-то условия.

— Кирилл Владимирович, ты прямо в корень зришь! Самое интересное началось, когда я спросил, в какие сроки и где я должен начать действовать. «Псковитянка», «Садко» и «Колокольный звон» должны будут присоединиться и прибыть в указанный район через полтора месяца, то есть в начале весны, если считать по календарю Нового Петербурга. О’Киф, видимо, чтобы развеять мои сомнения, что не один я такой жадный до денег и баб, назвал несколько имен. Это, так сказать, мои бывшие коллеги. Причем из тех, чья слава больше похожа на известность палача или наемного убийцы. Гвендинор Слезливый, Ариман Ломейни, Ким Дук-Удавка — этих я знаю, но и о других слышал. У каждого в подчинении от трех до десяти кораблей. Если сложить все силы вместе, получится эскадра в сто сорок вымпелов. Это по грубым прикидкам.

— Однако, — Небогатов, не скрывая удивления, откинулся на спинку кресла, — они что, собираются захватить какую-нибудь планету?

— Нет. Эти силы соберутся на короткое время, чтобы координировать свои действия. А в предстоящих операциях не будет ничего нового — разбой на коммерческих линиях. Самое интересное я услышал под конец нашей беседы. — Зазнобин замолчал, выдерживая паузу.

— Ну, Иван, не томи! — сказал Полубой и, подкрепляя свои слова, плеснул в стакан Зазнобина коньяку.

Тот, не взглянув на коньяк, подался вперед.

— Районы операций: Новый Петербург-Кедр-Святослав; Новый Магдебург-Бремен-Габсбург; Киото-Великая Окинава-Нью Нагасаки и Эль-Хадр-Мекка-Дамаск.

В каюте повисло молчание. Небогатов раскурил папиросу, выпустил несколько колец и взглянул на Полубоя. Касьян кивнул.

— Да, это понял даже я. Государства, участвующие в подготовке к нападению на базы Александра Великого. Ты заметил — Содружество отсутствует.

— Ну да. Они же отозвали свои корабли. В каждом районе будут действовать около трех десятков пиратов. Это — перебои в поставках, людские потери и, как возможный результат — политический кризис. Даже если объединенный флот успеет приблизиться к базам гетайров, его отзовут для наведения порядка. Ну, видимо, отзовут не все. Мы останемся, Лига — серединка на половинку, а вот султанат отзовет точно. У него не такой большой флот.

• Предыдущая
• 32/79
• Следующая