Охота на охотника - Николаев Андрей - Страница 23
- Предыдущая
- 23/76
- Следующая
В офисе посла можно было устраивать танцы: огромное помещение было обставлено минимумом мебели, окна от пола до потолка выходили на облачную равнину, розоватый паркет приглашал ангажировать какую-нибудь даму на тур забытого, но от того не утратившего своего очарования вальса. Полубой прошел к окнам, риталусы уселись возле двери, Сандерс, следуя приглашению посла, уселся в кресло. Уолш, покосившись на животных, пробормотал: «Какие милые зверюшки», – и присел за стол. Покопавшись в ящиках необъятного стола, он вытащил коробочку с кристаллом и толкнул ее по столу к Сандерсу.
– Дело прежде всего, не так ли? Буду премного обязан, если вы мне прочитаете, что там такого секретного.
Дик огляделся.
– Я бы рад, но вы уверены, что ваша контора не прослушивается?
– Уверенным можно быть только в собственной смерти, не так ли? – Посол склонил голову, будто приглашая поскорбеть вместе с ним. – Однако вы правы. – Он выдвинул плоский пульт из-под крышки стола. – Попросите нашего русского друга подойти, если вы хотите, чтобы он нас слышал.
Неожиданно Уолш подмигнул Дику, и тот понял, что посол не так прост, как хочет казаться. Он вспомнил развернутую характеристику Яна Уолша, подготовленную аналитическим сектором отдела информационного обеспечения. За пятнадцать лет, что Уолш провел в качестве посла, он сумел избежать конфликтов как с местными властями, так и с боссами полукриминальных структур, царившими в Нижнем городе. Не вступая ни в какие союзы между представительствами иностранных государств, он ухитрился создать себе имидж третейского судьи, к которому обращались в случае возникших спорных вопросов, и решал эти вопросы к всеобщему удовлетворению. В то же время он создал несколько финансовых групп, на что министерство иностранных дел, контора-работодатель мистера Уолша, смотрело сквозь пальцы – дело прежде всего, и если Ян Уолш успевает набивать собственные карманы, не пренебрегая долгом перед Содружеством, так тому и быть. Тем более что если убрать с Хлайба Уолша, найти ему сколько-нибудь адекватную замену будет совершенно невозможно…
– Касьян, не могли бы вы присоединиться к нам? – позвал напарника Сандерс.
Полубой подошел к столу и опустился в кресло. Уолш тем временем раскрыл настенный бар.
– Что предпочитаете, господа?
– Скотч, если не затруднит, – попросил Дик, заметив знакомую этикетку.
– Пиво, – сказал Полубой.
Обеспечив гостей напитками, посол со стаканом виски уселся за стол и пробежался пальцами по пульту. Вокруг собеседников встала мерцающая завеса. У Сандерса заложило уши.
– Прошу прощения, старье несусветное, – извинился Уолш, – однако новое оборудование не присылают. Говорят: средств нет.
Сандерс вынул личный декодер, вложил кристалл и поставил декодер на стол. Пробежав глазами возникший на экране текст, он повернул его к Уолшу. Тот наклонился немного вперед, глаза его забегали по экрану. Полубой молча пил пиво. Наконец посол откинулся назад и, отхлебнув виски, улыбнулся:
– Ну что ж. Что-то в этом роде я и ожидал. Единственная неожиданность, должен признаться, приятная – это присутствие представителя Российской Империи. Я, господа, всегда испытывал слабость к подданным императора. Какие тонкие философские мысли удалось донести им до человечества, насколько глубоко оказалось проникновение в душу человека, что без русской литературы, живописи, театра наша цивилизация утратила бы огромную часть культуры. Огромную и невосполнимую часть, поскольку именно русский человек с присущей всем славянам широтой и моральными устоями…
Сандерс взглянул на Полубоя. Тот, не мигая, смотрел на посла, словно пытаясь понять, о чем тот говорит. Однако пиво он прихлебывать не забывал.
– …идущими прямо из корней этого великого народа, способен предотвратить разложение, которому, увы, подвержены многие демократии. С прискорбием хочу констатировать, что и Содружество Американской Конституции находится в их числе. С огромным удовольствием вспоминаю, как однажды…
– А вы не желаете узнать, в чем именно состоит наша миссия? – прервал Сандерс излияния посла.
– Конечно, желаю! – Уолш возмущенно всплеснул руками. – А о чем я, по-вашему, говорю?
– Честно говоря, нить ваших рассуждений от меня ускользнула. – Дик сокрушенно вздохнул. – Я, видите ли, практик, и со мной надо говорить прямо и открыто. Итак, если вы не против, приступим.
Через минуту Уолш забыл про виски, а через пять промокнул лысину платком и допил виски залпом, забыв о светских манерах. Полубой, молчавший все время, пока Сандерс разъяснял послу, в чем будет заключаться его «всемерное сотрудничество с привлечением всех средств и возможностей», допил пиво, смял, по обыкновению, в кулаке банку и кашлянул.
– Хотел бы добавить, – прогудел он, – что в случае удачного завершения миссии все принимавшие деятельное участие в ее выполнении будут удостоены личной благодарности его императорского величества со всеми полагающимися привилегиями.
Посол приподнял бровь, что на языке дипломатической мимики выражало крайнюю степень удивления. Сандерс попытался вспомнить, какие именно привилегии приносит личная благодарность императора. Точно вспомнить он не смог, но это было что-то такое, о чем простому смертному можно было только мечтать.
– Что ж, господа, – Уолш побарабанил пальцами по столу, – скажу прямо: вы меня ошеломили. Во-первых, ради личной благодарности императора, конечно, стоит расшибиться в лепешку, но боюсь, цель ваша сейчас так же недостижима, как если бы вы и вовсе не прилетали на Хлайб. А во-вторых, я даже не знаю, с какого конца взяться за это дело. Я ведь контактирую в основном с дипломатическим персоналом посольств, а здесь потребуются связи несколько иного рода. Вашего э-э… клиента, если только он находится на планете, придется искать не в цивилизованном обществе, а там, – посол ткнул большим пальцем через плечо в сторону окна, – в Нижнем городе или, простите за каламбур, еще ниже. Я же, при всем желании…
– Не надо преуменьшать ваших возможностей, Ян, – сладко улыбнулся Сандерс. – Кстати, мне по секрету намекнули, что налоговое управление заинтересовалось некоторыми банками Хлайба, в управлении которыми, как они подозревают, принимают участие подданные Содружества. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
– Ума не приложу, – проворчал Уолш. Недрогнувшей рукой он налил себе виски на два пальца, забыв предложить гостям, покатал во рту, выпил и, отставив бокал, задумался, скользя взглядом по поверхности стола, будто там было что-то написано.
– Вот и мне не хотелось бы, чтобы это стало широко известно, – вкрадчиво произнес Сандерс и замолчал.
В кабинете повисла напряженная тишина. Счастливчик примерно представлял, о чем думал посол. Можно жить сколь угодно далеко от планет, подпадающих под юрисдикцию Содружества, можно выйти в отставку, не дождавшись пенсии, но нельзя обкрадывать налоговое управление. У предателя, сдавшего иностранной разведке два десятка самых важных государственных секретов, было больше шансов ускользнуть от наказания, чем у человека, обманувшего фискальные органы. В конце концов, предателя может прикрыть разведка, на которую он работал, а к уклонистам от уплаты налогов негативно относятся все государства. Ведь у каждого государства есть свои налоговые службы, и примеры успешного ухода от ответственности в данной области нервируют любое правительство…
– Да уж… – скривившись, пробормотал Уолш. – И тем не менее вы не знаете, о чем просите. О Хлайбе ходят разные слухи и даже легенды. Основная – город, это рай для археологов. Не знаю, предполагает ли настоящий рай безлюдье, но Хлайб населен весьма густо и жители его совсем не похожи на праведников. Нет, – Уолш поднял руку, – не перебивайте меня. Я прошу всего лишь три минуты внимания. Допустим, я обеспечу вам поддержку в башнях и Нижнем городе, причем не на всей территории – Развалины, находящиеся в центре города, неподвластны никому. Поддержку не слишком сильную. А под Нижним городом есть еще один уровень и называется он Каналы. Что происходит там, я имею чисто умозрительное представление, и если в башнях еще есть какое-то подобие государственной власти и полиция поддерживает относительный порядок, то в Нижнем городе правят криминальные кланы. Они ведут человека от рождения до смерти, как пастух овец, жестко регламентируя каждый его шаг. В Нижнем городе у меня есть кое-какие связи, но в Каналах совсем другой мир. Если я скажу, что там царит полный беспредел, то это будет лишь частичная констатация факта. Цивилизованному человеку не дано представить жизнь в тех условиях. И даже это еще не все. Под Каналами проходит зона отчуждения между людьми, не совсем людьми – я имею в виду и физические свойства, и моральные – и совсем не людьми, сохраняющими человеческий облик настолько, насколько это выгодно.
- Предыдущая
- 23/76
- Следующая
