Терновый Король - Киз Грегори - Страница 8

• Предыдущая
• 8/165
• Следующая

Завсегдатаи таверны приветствовали хлесткий ответ Винны оглушительными раскатами хохота. Сама же она с невозмутимым видом опустилась на скамью напротив Эспера.

– Этот парень сказал, что он и его родные поселились в лесу неподалеку от Таффского ручья, – сообщила она. – Знаешь, в нескольких лигах от того места, где ручей впадает в реку Ведьму…

– Как не знать. И насколько я понял, они поселились там незаконно.

– Да, эти бедные люди осмелились проникнуть в Королевский лес. Но это делают многие. Неужели подобный проступок карается смертью?

– Я не убивал их за это! Клянусь зубами Неистового! Я вообще их не убивал.

– А Ускаор рассказал мне, что всех его родных убили люди в одежде королевских цветов. Он видел это собственными глазами.

– Не знаю, что он сказал, но он не мог такого видеть. Никто из моих лесников и на тридцать лиг не приближался к ручью.

– Ты уверен?

– Провалиться мне на этом месте!

– Но тогда кто же убил родных парнишки?

– Мало ли кто. В Королевском лесу шатается немало всякого сброда. Так или иначе, дело темное. Похоже, мне придется самому заняться этим убийством и выяснить, что там произошло. – Эспер отхлебнул из своей кружки. – Говоришь, они поселились около Таффского ручья? Это примерно в двух днях езды. Завтра чуть свет мне придется двинуться в путь, так что вели Пэту приготовить лошадей.

Одним длинным глотком Эспер осушил кружку и встал из-за стола.

– Ладно, пока, Винна. Приятно было повидаться.

– Погоди, Эспер. Разве ты не хочешь поговорить с парнишкой? Выяснить, что ему известно?

– Не вижу надобности. Скорее всего, он никого не видел. А уж насчет королевских цветов точно врет.

– Почему ты так в этом уверен?

– Можешь не сомневаться, Винна. Все, кто поселился на королевских землях незаконно, живут в постоянном страхе перед законом. Думают, их вздернут на виселицу, отрубят им головы или затравят псами. А меня вообще считают чем-то вроде двуглавого уттина. И, говоря откровенно, я ничего не имею против подобной славы. Но иногда она выходит мне боком. Кто-то убил родных этого мальчишки. Он не видел кто, но, разумеется, вообразил, что всему виной я, вот и решил отомстить.

– Но его родные и в самом деле мертвы, – возразила Винна.

– Да, – кивнул головой Эспер. – В эту часть его истории я верю. Спокойной ночи, Винна.

– Ты собираешься отправиться туда сам?

– Все мои люди сейчас далеко. Надо действовать, пока след еще не остыл.

– Подожди кого-нибудь. Пошли за Донгалом.

– Некогда. Почему ты так нервничаешь, Винна? Я знаю, что делаю.

Винна медленно покачала головой.

– Я чувствую, что теперь многое изменилось. Обитатели леса… изменились.

– Я знаю лес лучше, чем кто-либо. Все осталось таким же, как и всегда.

Винна, не отвечая, задумчиво кивнула.

– Ладно, я пошел. Еще раз доброй ночи, – повторил Эспер.

Неожиданно девушка схватила Эспера за руку и крепко сжала ее.

– Прошу тебя, будь осторожен, – шепнула она.

– А как же иначе, – пробормотал он и торопливо отвернулся, надеясь, что Винна не заметила, как его небритые щеки вспыхнули предательским румянцем.

Эспер поднялся с первыми петухами. За окнами еще стояла темнота, нарушаемая лишь светом меркнущих звезд. Но к тому времени, как лесничий побрызгал себе в лицо водой из глиняного таза, кое-как сбрил жесткую серую щетину, натянул кожаные штаны и заплатанную куртку, небо на востоке слегка порозовело.

Эспер поколебался, прежде чем облачиться в обшитую кожей тяжелую кирасу: судя по всему, день предстоял жаркий.

После недолгого раздумья он все же надел и кирасу. Лучше жара, чем смерть.

Затем Эспер сунул в ножны кинжал с костяной ручкой и закрепил на поясе своей боевой топор. Извлек из чехла лук, проверил, нет ли трещин, хорошо ли натянута тетива, пересчитал стрелы. После чего вновь сунул лук в чехол, зашнуровал высокие ботинки на толстой подошве и спустился по лестнице вниз.

– Ты, я смотрю, ранняя пташка, – приветствовала его Винна, когда он проходил через зал.

– Нам, старикам, по утрам не спится, – проворчал Эспер.

– Садись, позавтракай. Если только в такую рань тебя не воротит от еды.

– О, хорошо, что ты мне напомнила! Мне надо бы купить…

– Если ты о еде, то мы упаковали тебе недельный запас. Пэтар как раз сейчас навьючивает твою лошадь.

– О, благодарю.

– Присаживайся.

Эспер послушно опустился на скамью, и Винна поставила на стол тарелки с черным хлебом, чесночной колбасой и печеными яблоками. Эспер проворно уничтожил все до последней крошки. Покончив с едой, он огляделся по сторонам. Винны в комнате не было, но он слышал, как она возится на кухне. На мгновение он вспомнил собственный дом, свою кухню, где тоже когда-то возилась женщина.

С тех пор прошло много лет, а боль так и не утихла. Винна так молода, что могла бы быть его дочерью. Чувствуя себя малодушным трусом, он тихонько поднялся и, стараясь не привлекать внимания Винны, пошел к двери. Оказавшись во дворе, он двинулся прямиком к конюшне.

Пэтар, младший брат Винны, возился с лошадьми – Ангел и Огром. Пэт был долговязым, белобрысым, нескладным мальчуганом. Интересно, сколько ему лет, подумал Эспер. Должно быть, тринадцать. Как и тому, вчерашнему.

– Доброе утро, сэр, – улыбнулся Пэт, увидев лесничего.

– Я не рыцарь, парень.

– Да, но из моих знакомых вы ближе всех к рыцарскому званию. За исключением, конечно, старого сэра Саймена, что живет в замке Тор Скат.

– Рыцарь есть рыцарь. Сэр Саймен рыцарь. Я – нет. – Эспер кивнул в сторону своих скакунов. – Лошади готовы?

– Огр рвется в путь, а Ангел – нет. Думаю, вам стоит оставить Ангел у нас. – Пэт потрепал чалую по шее.

– Она сама тебе так сказала? – усмехнулся Эспер. – Должно быть, устала после вашей вчерашней скачки.

– Да я вовсе…

– Давай, давай, соври. Я тебя как следует выпорю, а твой отец только поблагодарит меня за это.

Пэт покраснел как рак и уставился в землю.

– Ну… она застоялась в стойле.

– В следующий раз спроси разрешения. И пожалей себя, не вздумай покататься на Огре.

Как раз в этот момент гнедой жеребец громко фыркнул, словно подтверждая слова хозяина, а Пэт рассмеялся.

– Что смешного?

– Вчера Том уже пытался прокатиться на Огре.

– И где его похоронили?

– Он лишился двух передних зубов, только и всего.

– Редкостный счастливец.

– Так точно, мастер Белый.

Эспер потрепал Огра по холке.

– Я вижу, парень, ты все упаковал как следует. Хочешь укрепить мой лук и колчан со стрелами?

– Еще бы! – В глазах мальчугана вспыхнули огоньки радости.

– Тогда действуй, – распорядился Эспер и протянул ему оружие.

– А это правда, что вы убили из этого лука шесть уттинов?

– Уттинов не существует, парень. Как и греффинов, альвов, василисков и добросердечных сборщиков налогов.

– Мой отец тоже так говорит. Но Ринк как-то рассказывал, что однажды его дядя видел уттина своими глазами…

– Напился и случайно увидал собственное отражение.

– Ну ладно, но ведь Черного Варга и его шайку вы и в самом деле убили? Вы были один, а их десять.

– Да, – коротко ответил Эспер.

– Когда-нибудь и я сделаю что-нибудь такое!..

– Это отнюдь не все, что надо делать, – ответил Эспер, и вскочил в седло.

Огр тронулся с места. За ним последовали Ангел и Пэт.

– А ты куда собрался, парень? – удивился Эспер.

– В долину реки Ведьмы. Прошлым вечером там раскинули свой лагерь сефри. Хочу пойти к ним, попросить, чтобы они мне погадали. Говорят, они мастера предсказывать судьбу.

– Держись от них подальше и сбережешь деньги, – посоветовал Эспер.

– Почему, мастер Белый? Вы ведь сами выросли среди сефри? Разве Грязная Джесп не заменила вам мать?

– Да. И поэтому знаю, что говорю.

Для лагеря сефри выбрали прекрасное место над рекой – поросший фиалками луг, с трех сторон окруженный дубовой рощей. Они еще не успели раскинуть свои разноцветные шатры. Лишь один, самый большой, полинявший от солнца и ветра пурпурный с золотом шатер уже был установлен, и флаг клана – три глаза и полумесяц – развевался на теплом летнем ветру. Стреноженные лошади паслись на шелковистой траве, а с десяток мужчин и несколько десятков ребятишек вбивали в землю колья, разматывали веревки и разворачивали свернутые шатры. Большинство из тех, кто суетился на лугу, были раздеты до пояса, так как нежные лучи утреннего солнца не могли обжечь их молочно-белую кожу. В отличие от большинства народностей, сефри никогда не загорали на солнце. Как только оно становилось по-настоящему жарким, сефри с головы до ног закутывались в длинные одежды.

• Предыдущая
• 8/165
• Следующая