Дети Великой Реки - Киз Грегори - Страница 87

• Предыдущая
• 87/89
• Следующая

– Карак убедил его оказать нам помощь, – закончил Нгангата.

– Остальное можешь рассказать сам, – позволил Братец Конь, поднимая кружку.

Нгангата продолжил историю:

– Братец Конь уговорил некоторых своих родственников пойти с нами, посулив им многие почести и, наверное, часть сокровищ, зарытых им где-то поблизости. Что тут рассказывать? Мы пересекли пустыню и почти достигли Нола, пока ты брел вдоль Реки.

– Да, но как вам удалось найти меня?

– Карак посоветовал нам наблюдать за сушей. Это звучало загадочно, но мы послушались. С холма нам была видна вся западная часть Нола.

– Но холм так далеко от Нола? Как вы смогли узнать или даже заметить нас?

– Разве ты не помнишь, что мне дано видеть богов? – спросил Братец Конь. – Я увидел твой меч – и в этой несчастной стране Рожденных Водой он был единственным богом.

Вдруг он замялся и подмигнул Хизи:

– Прости, дитя, я не думал обидеть тебя.

Хизи пожала маленькими плечиками и покачала головой, в знак того, что не чувствует себя обиженной.

– И потому, – продолжал Братец Конь, – я решил: если я увижу нечто похожее на бога – поблизости будешь ты.

Перкар изумленно покачал головой.

– И ты наблюдал так долго?.. Без сна?

– Ну… не совсем.

– На самом деле он уснул, – вставил Нгангата. – Но тут Ю-Хаан заметил вспышку огня, странного, неземного…

– Это был демон, – пробормотала Хизи, и это были ее первые слова за весь вечер. – Демон, родившийся из моей крови.

Нгангата кивнул утвердительно.

– Мы поняли это чуть позже; было, однако, слишком темно, чтобы разглядеть еще что-то. Мы разбудили Братца Коня, и он, напрягши зрение, поклялся, что видит Перкара и рядом с ним богиню и что богиня растет и растет…

Все взглянули на Хизи, которая чуть отодвинулась и опустила глаза.

– Оставьте девочку в покое, – велел Братец Конь, – она и так, бедняжка, натерпелась. Нечего напоминать ей о неприятном.

– Но всему виной я, – пробормотала Хизи. – Это из-за меня вам всем пришлось совершить большое путешествие, подвергая опасности жизнь, убивая, – и все из-за одного моего глупого желания. Его и желанием-то нельзя назвать, так, мелькнула мысль. А Тзэм – он так тяжело ранен!..

Перкар удивлялся, отчего девочка не плачет. Если бы она заплакала, это облегчило бы ей муку.

– Иди сюда и посиди тут с нами, – предложил Братец Конь.

Хизи сидела, пристально глядя на огонь, – ее черные глаза, казалось, вбирают пламя. Затем она с неохотой отодвинулась от Утки, которая ни слова не поняла из всего разговора, потому что не понимала языка Нола, – и медленно подошла к костру. Братец Конь указал на место рядом с собой.

– Не трать силы на раздумья, – посоветовал он девочке. – Все равно тебе не распутать весь этот узел. Ты можешь вытащить только одну ниточку. Взять хоть меня. Виновата ли ты в моих распрях с богиней Лесной Тени? Конечно же нет. Я с ней рассорился шесть лет назад, задолго до начала всей этой истории. Перкар – он натворил дел еще до того, как твоя кровь привела Реку в движение. А Ворон – кто скажет, отчего он поступает так, а не иначе? Но наверняка можно сказать – он не подчиняется ни твоим, ни моим желаниям. Нгангата тебя и вовсе не знал, и какой прок ему было помогать Перкару? Ты уж не обижайся, Перкар. И, однако, он все время ему помогал.

– Но Тзэм, – прошептала Хизи и всхлипнула. – Квэй, Ган… Королевские гвардейцы…

Она спрятала лицо в складках юбки Братца Коня и затряслась от рыданий. Перкар, смущенный, извинился и отошел от костра. Он вышел на площадь и стал бродить среди колючек и кустарника, подставив прохладному ветру спину.

Королевские гвардейцы… Разве не он убил их? Напрасно он искал в своей душе хоть отголосок раскаяния – подобия того чувства вины, которое поселилось в нем после гибели почти всех участников похода Капаки. Вместо этого он чувствовал только смутное сожаление, что эти люди встали ему поперек дороги.

– Всякий человек умирает, – сказал Харка.

– И живет, – возразил Перкар. – Так что это не ответ.

– Ну и что же? Взвесь поначалу бремя, а потом уж неси, не жалуясь.

– Я предпочту иное, – сказал Перкар. – Пусть считают меня себялюбцем.

– Да, ты предпочитаешь служить себе, а не другим, – заметил Харка. – Это мне известно.

– Могу ли я освободить тебя? Как это сделать?

– Не знаю как. Но спасибо за добрую мысль.

– Свобода не вполне для тебя, но я все же рад тебе.

Вернувшись в деревню, Перкар услышал тихое, знакомое пение, доносившееся из-за узловатых сосен. Присев на камень, он проследил, как краешек солнца исчез за дальней черной скалой на западе.

Когда пение прекратилось, из сосновой рощи вышел Нгангата с луком в руке.

– Пора ужинать, – сказал он, замявшись.

Перкар кивнул. Раздумывая над тем, что бы это могло быть, он свел брови.

– Пойдем, – сказал Нгангата голосом мягким, как вечерний воздух.

Перкар покачал головой:

– Нет, я… Братец Конь конечно же был прав. На что тебе было помогать мне?

Рот Нгангаты дернулся. Он вгляделся в даль, на гаснущее небо, и прошло много времени, прежде чем он вновь взглянул в глаза Перкару.

– Перкар, – вздохнул Нгангата. – Ты слишком много думаешь. Слишком много… Пойдем ужинать, я и мой лук голодны.

Перкар стоял в нерешительности. Его видения рассеялись, как горстка пыли. Он отряхнул штаны и подошел к Нгангате.

– Спасибо, – сказал он.

Нгангата, отведя взгляд, кивнул.

– Пойдем поужинаем.

И когда друг улыбнулся, Перкар улыбнулся ему в ответ.

– Принцесса?

Хизи, разбуженная знакомым голосом, подумала, не сердится ли на нее Тзэм и что Квэй приготовила на завтрак. Но явью, а не сном, были красные пески и незнакомые голоса. Но Тзэм – Тзэм был с ней рядом. Он ей не снился.

– Тзэм! – Хизи бросилась к нему, спрятала лицо на его необъятной груди. – Ты будешь жить, Тзэм!

Великан слабо ухмыльнулся.

– Не теряю надежды, принцесса, уж ты поверь мне.

Он рассеянно оглядел кипарисовые столбы и закопченные сажей стены хижины, в которой их поселили.

– Не понимаю, где мы находимся, – признался Тзэм.

– Дай я напою тебя, – предложила Хизи. – И потом все расскажу.

Девочка похлопала его по плечу и вышла к источнику внизу холма, который показала ей Утка. Ей нужно было столько всего рассказать Тзэму – столько всего неясного… И потом, Хизи многого не знала. Где теперь Ган и Квэй? Уж не замучили ли их после побега Хизи? Может, их уже нет в живых? Наверное, она никогда не узнает об их судьбе. Зачерпнув воды, Хизи на миг пожалела, что отказалась от своей силы. Ведь тогда она могла бы спасти Гана и Квэй. Но если бы то пламя разгорелось в ней до конца, она сама пропала бы и много, много людей погибло бы тогда…

Тзэм с жадностью выпил воду и с расширившимися от изумления глазами выслушал все, что случилось, пока он был в забытьи.

– Что же нам теперь делать? – спросил он у Хизи.

– Не знаю, – ответила девочка. – Надеюсь, ты останешься со мной. Я не перенесу разлуки с тобой.

– Конечно же, принцесса, я твой верный слуга.

– Нет, – возразила Хизи. – Я больше не принцесса, и ты не слуга. Ты теперь останешься со мной только по доброй воле.

Тзэм кивнул и сел на постели, задумчиво глядя сквозь яркий прямоугольник дверного проема.

– Мне бы хотелось выйти из дома, – сказал он.

– Но я не знаю…

– Пожалуйста…

Она не могла помочь Тзэму встать на ноги, но, как оказалось, он нуждается только в ее разрешении. Выбравшись на солнышко, Тзэм прислонился к беленой стене хижины и всмотрелся в даль.

– Мне бы хотелось разыскать племя, откуда родом моя мать, – сказал он. – Она часто рассказывала мне о них…

– Мы можем отправиться туда вместе, – предложила Хизи.

– Не сейчас, – сказал Тзэм, – но потом когда-нибудь…

– Когда-нибудь, – повторила Хизи и улыбнулась. Она положила руку ему на плечо и тоже вгляделась в даль.

Миновал месяц, небо стало чистым и холодным. С севера на юг, где сияло теплое солнце, тянулись стаи уток и гусей. Порывы ледяного ветра заставляли их поторапливаться. Менги много трудились в эти дни. Приручали лошадей, путешествовали: к Реке за орехами и ягодами, в горы за дичью и сосновыми шишками.

• Предыдущая
• 87/89
• Следующая