Дети Великой Реки - Киз Грегори - Страница 51

• Предыдущая
• 51/89
• Следующая

Дрожь сотрясла все ее тело, и хотя Хизи стояла, стиснув кулаки и прижав их к бокам, ей померещилось, будто она шагнула вперед и дала Везу оплеуху. Но удивительнее всего было то, что Вез повел себя так, как если бы Хизи и в самом деле его ударила. Он отлетел к стене с выпученными, ничего не видящими глазами. Слюна бежала у него по подбородку.

– Убирайся вон! – повторила Хизи.

Вез стоял, держась за стену, едва ли не падая, и вдруг он побежал – сначала нехотя, а потом все быстрее и быстрее. Через миг он скрылся из виду.

Хизи стояла, оцепенев от удивления. Тело ее еще некоторое время гудело и дрожало, но потом все стихло. Но только что она совершила нечто непонятное. Она что-то сделала с Везом, а не просто на него крикнула.

Краем глаза она заметила, как что-то шевельнулось. Обернувшись, Хизи увидела Тзэма, который смотрел на нее широко распахнутыми глазами. Рядом с ним стоял Йэн: он только что вышел из-за угла. Йэн сначала отвел глаза, но потом опять взглянул на Хизи.

– Что ты сказала ему? – спросил Йэн.

– Я… – Хизи посмотрела туда, куда только что умчался Вез. – Я велела ему уйти.

Хизи пнула Тзэма носком башмака: где-то в ночной темноте угрожающе и жалобно прокричал павлин.

– Тзэм, – прошипела она, – я уже иду.

Черная туша перекатилась с бока на спину, и в огромных сонных глазах Тзэма замерцал лунный свет.

– А я-то думал, с блужданием вслепую покончено, принцесса, – проворчал Тзэм.

– Тише. Я не хочу будить Квэй.

– Вот и обо мне бы так же позаботилась, – с неудовольствием заметил Тзэм.

Он поднялся, чернея, будто холм.

– Я собрала все необходимое, – заверила она его. – Скорее одевайся.

Тзэм кивнул и пошарил возле своего ложа. По шуршанию ткани Хизи поняла, что он исполняет ее приказ. Когда Тзэм встал, Хизи дала ему сверток.

– Не переворачивай, – предупредила она слугу. – Здесь фонарь.

Тзэм, ничего не ответив, неспешно заковылял к двери.

Во дворе он сразу же засветил фонарь; в такой темноте невозможно было бы идти даже по знакомым тропам. Старый дворец не освещался светильниками, и в нем не было окон. Звезды и луна были видны только над внутренним двориком, и слабый их свет не проникал далеко во внутренние покои.

Лицо Тзэма, освещенное слабым светом фонаря и искаженное тенями, казалось принадлежащим некоему древнему чудищу. Чудище гримасничало, показывая зубы, и Хизи не сразу поняла, что Тзэм улыбается.

– Как тебе это идет! – прошептал он.

– Я переоделась заранее, – ответила она.

Тзэм кивнул.

– Ты похожа теперь на конопатчика лодок!

– Ты собрался советовать, как мне надо одеваться? – высокомерно спросила Хизи. – Идем скорее, прежде чем стражники не заинтересовались, зачем ты привел ночью во дворец крестьянскую девчонку.

– Не волнуйся. Они ни за что не догадались бы, что перед ними – девочка.

– Тсс… Идем!

Они устремились в заброшенные залы. Хизи знала, где им могут попасться стражники; к счастью, они никого не встретили. Большинство их, разумеется, караулило крышу – только оттуда из города во дворец мог проникнуть вор или убийца. Хотя вряд ли кто-то ухитрится взобраться на стену дворца. Тихо прокравшись через второй и третий покои, они наконец-то достигли цели пути, обозначенной на карте. Каждый дворцовый покой – как и тот, где жила Хизи, – имел собственный внутренний дворик с фонтаном, где била свежая вода. Главные покои делились на меньшие, у Хизи их было семь, и они примыкали к более обширному внутреннему двору. Эти обширные дворы располагались по склону вниз от жилых помещений, чтобы вода могла свободно стекать в сливную яму – огромное углубление посредине двора. Служанки выливали туда кухонные помои, нечистоты и прочее. На карте у Хизи было обозначено, что яма соединена со стоками, где плещет священная вода, отведенная от Реки.

– Принцесса, – запротестовал Тзэм, но Хизи шепотом велела ему молчать.

– Это самый удобный путь, – пояснила она.

– Воображаю, каков наименее удобный, – мрачно буркнул Тзэм.

– Молчи. Я пойду этой дорогой, хоть я и принцесса.

– Только если я позволю тебе, – предупредил Тзэм, и в голосе его прозвучали металлические нотки.

– Тзэм. Мы должны пройти. Я хочу узнать, что собираются сделать со мной жрецы, о чем умалчивают слуги. Я должна туда идти. Если ты не знаешь другой дороги, надо спуститься в яму. Или я убегу ночью одна, когда ты будешь спать. Я думала, что договор наш еще в силе, иначе бы не стала тебя будить.

Тзэм задумался.

– Да, наш договор остается в силе, – уступил он наконец.

– Итак, кто первый?

– Я. К чему привязать веревку?

– Я и об этом подумала, – с гордостью объявила Хизи. Она достала кочергу, которую потихоньку от Квэй взяла на кухне. – Привяжи посередине веревку и закрепи у края ямы. Потом мы втащим ее за собой, и никто ничего не заметит.

– А как мы выберемся обратно?

Хизи пожала плечами.

– Ты будешь бросать ее, пока она опять не зацепится.

Тзэм вздохнул.

– Без шума не обойдется. А если кто-нибудь любопытный придет сюда?

– Придет так придет.

– Не тебя же в Большом Дворце будут за это распекать.

– Я скажу, что уронила свой перстень и заставила тебя достать его. Принцесса имеет право это сделать.

Тзэм вновь тяжело вздохнул.

– Да, к несчастью, – согласился он и передал ей горящую лампу.

Водостоки были прорыты во дворе и уходили глубоко под землю. Сточная яма, к счастью, была ограждена высокой стеной, чтобы туда не могли свалиться дети. Тзэм, укрепив кочергу, взобрался на стену и, испытующе взглянув на это кухонное орудие, спустился вниз. Хизи наблюдала за ним, перегнувшись через край и освещая ему путь. Веревка почти не была ему нужна, так как он цеплялся за неровности в стене. Он заслонил собой почти все отверстие, и она не могла видеть дно, в которое не раз всматривалась днем. Хизи видела только, как Тзэм спускается все ниже и ниже, как будто яма стала еще более глубокой от заполнившей ее ночной тьмы.

Наконец она услышала всплеск; Тзэм поднял лицо, и зубы его при свете лампы сверкнули оранжевым блеском.

– Спускай лампу, – донесся до Хизи его голос.

Хизи поморщилась. Об этом она и не подумала. Она торопливо вытащила веревку, привязала лампу и спустила ее вниз к Тзэму. С тревогой она огляделась, не заметил ли их кто. Но во дворе, залитом лунным светом, стояла тишина. Хизи вскарабкалась на ограду. Свет лампы мерцал внизу. Это было колдовское зрелище: глубокая, залитая желтым светом яма и лицо Тзэма на ее дне. Глубоко вздохнув и держась за веревку, Хизи перевалилась через борт.

Она пожалела о том, что дышит, громко закашлявшись от окружившей ее вони. Дурной запах достигал края колодца, но он был несравним с тем смрадом, что стоял внутри. И вскоре она будет на самом дне! Однако Хизи спускалась и спускалась вниз, перебирая руками по веревке, в прочности которой, в отличие от Тзэма, не могла усомниться. Сплетенная из конопли веревка не подвела, и вскоре жесткие ладони Тзэма бережно обхватили Хизи и мягко опустили во что-то липкое и зловонное. Хизи, ошеломленная, вгляделась в зловонную жижу, доходившую ей почти до щиколоток. Вода здесь стояла почти недвижимо. Это значило, что вода из фонтанов не достигает водостоков; то же показывала и карта. Несмотря на ужасный смрад, Хизи ощутила радостное волнение. Она не ошиблась в своих разысканиях, все, что начерчено на карте, – все это совпало с действительностью.

– Пройди чуть вперед по коридору, принцесса, я должен втащить веревку, – напомнил ей Тзэм.

Хизи, взяв лампу у Тзэма, сделала несколько шагов вдоль водостока. Тзэм, ругаясь, принялся дергать за веревку, пытаясь стянуть вниз кочергу. Принцесса тем временем огляделась вокруг.

Коридор, вопреки ее ожиданиям, не был достаточно высок. Даже ей приходилось немного нагибаться, а уж Тзэм вынужден будет ползти на четвереньках. Но в ширину он был довольно просторен. Во всяком случае, Тзэм не застрянет тут, как пробка в узком горлышке бутылки.

• Предыдущая
• 51/89
• Следующая