Страна Мудрецов - Кирносов Алексей Алексеевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/34
• Следующая

Я налил себе еще чаю, пил его и кусал крендель.

– А где же десятый пункт государственных дел? – спросил я.

– Сидит перед тобой, – сказал Степан Кузьмич.

Я поднял глаза от кружки – и в изумлении закашлялся. Передо мной сидел житель в целой рубашке и с чистой шеей. Он улыбался. Лицо жителя было мне знакомо. Где же я его видел?..

– Зовут его Шнырь, – продолжил Степан Кузьмич, поправив подушку. – Увлекается подноготной жизнью. Так сказать, частный сыск.

Страна Мурлындия открылась мне с новой, неожиданной стороны.

– Какой, какой жизнью? – спросил я.

– Подноготной, – сказал Шнырь веселым голосом. И вообще он показался мне очень жизнерадостным. – Такой жизнью, которую стараются от чужих глаз упрятать подальше. На улице ее не увидишь, надо каждому чуть не под ноготь забираться.

– Зачем это надо? – спросил я.

– В Мурлындии все можно, – объяснял мне Шнырь. – Не исключено, что иной шкодливый житель задумает, например, королю Муру булавку в кресло засунуть. Для того чтобы разузнавать такие нехорошие намерения, я и существую в Мурлындии.

– Его еще никто не видел, даже король, – сказал Степан Кузьмич.

– Вспомнил! – закричал я. – Видел его король! Когда ехали вдоль канавы, король на вас упал с лошади. Точно?

– Точно, – признался Шнырь. – Кто же мог предположить, что Митька его кобыле под нос ежа сунет? В каждом деле бывают промашки, в моем тоже… Должен вам сообщить: Петька до того напился воды через нос, что лежит животом кверху, единого слова сказать не может. Жители потешаются и очень довольны. Можете поставить на Петьке крест – он уже не вашего поля ягода. И остерегайтесь Петьки. С точки зрения своей дремучей глупости жители считают его исключительно мудрым. Он рассказал жителям, что вы его вчера дураком назвали, и те ропщут.

– А больше ничего предосудительного не случилось в Мурлындии? – спросил Степан Кузьмич.

– Все спокойно, как в глубинах моря, – заверил Шнырь. – Жители развлекаются и никаких планов не вынашивают. Доктор Клизман новый стишок сочинил.

– Он стихи сочиняет? – удивился я.

– Еще как! По этой причине и в Мурлындии оказался. На втором курсе фельдшерского училища сочинил стишок, товарищи похвалили из вежливости, а доктор возомнил о себе, училище бросил и стал еще сочинять. Стихи получались такие, что лошади шарахались. Его даже в Союз писателей не приняли… Уговаривали, чтобы бросил сочинять, потом стали гнать из городов. Как услышат первый стишок, так и выводят с дворником за пределы городской черты, чтобы не портил эстетические вкусы граждан. Бродил доктор из города в город и попал, наконец, в Мурлындию. Здесь все можно.

– А вы не помните, какое он стихотворение сочинил? – спросил я тайного человека.

– Попробую вспомнить… – задумался Шнырь. – Ага, вот такое:

Шиворот-навыворот, выворот-нашиворот, поворот на заворот, заворот кишок.

У меня красивый рот, у тебя – шире ворот.

Сделай рот наоборот, скушай артишок!

– Совсем спятил доктор! – отплюнулся Степан Кузьмин.

– Непонятное стихотворение, – сказал я по возможности вежливо. – Это, наверное, абстракционизм называется?

– Это бездарность называется, – сказал Щнырь. – «Измы» здесь ни при чем… Ну, прощайте!

Он пропал совершенно внезапно. Только хлопнула створка окна. Степан Кузьмич снял с шей золотую медаль и протянул мне:

– Иди к королю, доложи, что принял дела. Наденет он на тебя медаль, и станешь ты Главным комендантом. И Петьки не бойся!

Король Мур играл сам с собой в шахматы.

– Странное дело, – сказал он. – Когда я сам с собой играю, то каждый раз выигрываю. А с тобой – никак. Ну, с чем пожаловал?

– Принял государственные дела, – сказал я.

– Погоди, погоди, любезный! – замахал руками король Мур. – Нельзя же так попросту. Пойду переоденусь в церемониальное шитье!

Вскоре он вернулся, принаряженный в прадедушкину мантию с меховым воротником. Король взял из моих рук медаль и уселся в кресло. Он сказал:

– Докладывай по всей форме.

Я доложил:

– Дела государственные Мурлындии, страны мудрецов, в количестве десяти пунктов принял!

Король Мур величаво поднялся с кресла и повесил мне на грудь комендантскую медаль. Поздравив меня, он сказал «уф!», скинул тяжелую мантию и предложил мне партию в шахматы.

Я поддавался как мог, но проиграть так и не удалось. После восьмой партии король расстроился, смешал фигуры и сказал, что на сегодня хватит. Я попрощался, поправил медаль на шее и ушел.

Около ограды дворца нервными шагами ходила Лидка. Я спросил, втайне радуясь, что она за меня волнуется:

– Зачем ты меня караулишь?

– Я не караулю, – сказала Лидка. – Я переживаю, а ты ничего не чувствуешь, носорог толстокожий! Что это у тебя за штучка на шее? Дай лучше я буду носить?

– Нельзя, Лидочка. Это комендантская медаль. Кто ее носит, тот считается самым мудрым человеком во всей Мурлындии. Даже бить его никто не имеет права!

– Значит, ты уже самый настоящий Главный комендант? – восхитилась неразумная Лидка. – Ой, как здорово! Знаешь, Миша, я начала было жалеть, что убежала в Мурлындию. Домой захотелось. А теперь не жалею. Очень у нас все интересно получается!

Я нахмурился, выслушав эти легкомысленные речи.

– Тебе интересно, а у меня забот полные карманы. Десять пунктов государственных дел. Понимаешь?

– Понимаю! – радостно сказала Лидка.

Ничего она не понимала…

Дома я снял с шеи медаль. Мы ее рассмотрели, потом Лидка унесла ценную вещь на свою половину, чтобы не потерялась. Мы седели у костра, попивали чай с вареньем, и я рассказывал Лидке про десять пунктов государственных дел.

Вдруг мы услышали крики, и показалась толпа жителей. Впереди шел Петька. Жители держали в руках дубины, и выражение лиц у них было самое угрожающее. Петька размазывал по щекам слезы и кричал:

– Вот он, который меня дураком обозвал!

После каждого слова из его рта брызгала вода.

– Сейчас мы ему дадим! – орала толпа. – Покажем ему, что в Мурлындии нельзя безнаказанно оскорблять мудрого жителя!

– Бейте его палками! – выл Петька, брызгаясь в разные стороны.

– Будь уверен! – отвечали жители.

Лидка ойкнула, вскочила и убежала в дом. «А говорила, что никогда не бросит, – подумал я с горечью в сердце. – Верь после этого женщинам…» Я соображал, куда спрятать голову, чтобы не так больно было.

Надо мной уже нависли кулаки и дубины, как вдруг я почувствовал прикосновение к шее холодного металла. Это Лидка надела на меня золотую комендантскую медаль. Кулаки и дубины медленно опустились. Жители отошли на пять шагов и притихли. Петька удивился такому обороту дела, закричал, брызгаясь водой:

– Чего вы ждете, жители? Бейте его палками! Дайте ему как следует, чтобы Лидка видела.

Жители мялись, переступая с ноги на ногу.

– Почему же вы его не бьете?.. – тихо спросил Петька.

– Мишу не полагается бить, – сказал Митька-папуас. – Он теперь Главный комендант. Самый мудрый житель в Мурлындии. Видишь медаль?

– Вижу, – сказал Петька. – А что дальше?

– А то, что все остальные глупее его. Он имеет полное право любого и каждого дураком считать, – сказал Митька. – Понял? Пойдем, друг Петька. Тут наши, как говорится, не пляшут.

Петька закрыл лицо руками и поплелся вслед за жителями.

Когда они скрылись, я сказал:

– Ты меня извини, Лидка…

Она удивилась:

– За что это?

– Я подумал, что ты убежала. Испугалась жителей с дубинами и бросила меня на произвол судьбы…

– Толстокожий ты, как бегемот, вздохнула Лидка. – Ничего не чувствуешь!

Я оказался никудышным деятелем. Жизнь в Мурлындии разладилась. Кирюха весь день храпел в своей будке. Зампотех перестал даже патефон заводить. Жители разленились и огрубели. Костер у волшебной пещеры едва тлел, а лошади разбежались по полям и стали дичать. Не на чем было в лесу бревно привезти.

• Предыдущая
• 20/34
• Следующая