Часовой ключ - Щерба Наталья Васильевна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/69
• Следующая

Нортон-старший кивнул и выпрямился. Внезапно его одежда с черной начала медленно меняться на белую, будто покрывалась иголочками инея. Вскоре он уже стоял в белоснежной мантии с воротничком-стойкой, глухо закрывающем горло, как и у остальных членов РадоСвета. На ногах же его остались черные остроносые туфли: наверное, здесь была такая мода на обувь. Мандигор почтительно поднес белый жезл Огневу и тот принял его надменным жестом.

Озадаченная метаморфозой отца, Василиса и не заметила, как чья-то цепкая рука ухватила ее за плечо.

– Я позабочусь о девочке, – произнесла Елена сладким голосом. – Она должна отдохнуть после таких ужасных, таких невероятных приключений… В замке Черновод, семейном поместье Огневых, уже приготовлена для нее Зеленая комната.

– Погодите, – воскликнула темноволосая женщина, все это время хранившая угрюмое молчание, – я не видела имя девочки в списках первочасников! Неужели высокочтимый Огнев не желает обучить дочь часодейству?

– Только если она сама захочет, – невозмутимо ответил Огнев. – Она прожила всю жизнь на Остале, и учеба может повредить ее ослабленному здоровью. И еще… Неужели у Совета нет вопросов поважнее, чем забота о будущем моей дочери?

– Может, мы у нее спросим, желает ли она учиться? – продолжала настаивать госпожа Дэлш.

– Нет! – выкрикнула Елена. – Девочка не готова, – добавила она более спокойным тоном, – ей нужно лечение и покой…

– Мне не нужно лечение! – возмутилась Василиса, пытаясь высвободиться, но Елена крепко держала ее, будто бы опасаясь, что она вновь сбежит. – Я знаю, вы меня ненавидите… Отпустите меня!

– Все это очень странно, Огнев. – Госпожа Дэлш прищурилась, внимательно следя за выражением лица Нортона-старшего. – Почему ты не хочешь включать свою дочь в списки? Двое других твоих детей, как я слышала, давно заявлены.

– Она не будет учиться в Школе светлых часов! – громко и четко произнес Нортон Огнев. – Хотя бы потому, что я не провел для нее посвящения.

По залу пронеслись изумленные вздохи и восклицания.

– Ты не собираешься проводить посвящение для своей дочери? – Госпожа Дэлш не скрывала возмущения. – Но это же бессердечно! Сила может иссякнуть, если не давать ей выход… С такой высокой степенью твоя дочь более чем кто-либо имеет право быть часовщицей!

Люди на скамейках как будто пробудились ото сна. Черные и белые фигуры зашевелились, зашумели, удивленно перешептываясь, словно рой пчел пронесся по залу.

– Нет, почему же, – медленно произнес Огнев. – Когда-нибудь, через год, через два… Когда она выздоровеет, оправится от пережитого, от свалившегося на ее голову чужого мира…

– Ты не имеешь права забирать у нее столь высокий дар, – перебила госпожа Дэлш. – Но я знаю, почему ты хочешь так поступить!

Рука Елены так сильно вцепилась Василисе в плечо, что девочка вскрикнула.

Нортон-старший молчал, однако над белым воротничком по его шее пошли красные пятна.

– По какому такому праву ты смеешь судить о моих решениях, госпожа советница? – обратился он к темноволосой, повышая голос с каждым словом. – И все же я отвечу тебе: моя дочь не хочет быть часовщицей. Не правда ли? – И отец повернулся к Василисе.

Светло-серые глаза окинули ее насмешливым, презрительным взглядом: отец и все присутствующие в Лазоре замерли, ожидая ответа.

Василиса размышляла. Она совершенно растерялась и не знала, что же ей делать дальше. Кажется, у отца Ника случились из-за нее большие неприятности… Ему надо помочь! Но что делать, если она действительно не желает оставаться на Эфларе?

– Девочке надо отдохнуть, – вновь пропела Елена сладким голосом. – Она растеряна, подавлена и не совсем здорова…

– У меня отличное здоровье! – возмутилась Василиса, резко высвобождаясь из цепких пальцев Елены. – И я хочу быть часовщицей!

Последнюю фразу Василиса выкрикнула не задумываясь. Вот как-то неожиданно вырвалось, и все.

Летний лагерь, лица Лешки и строгой, но добродушной тренерши Ольги Михайловны начали таять, уплывая куда-то далеко-далеко под гром аплодисментов: трибуна, где стояла госпожа Дэлш, взорвалась овациями.

Елена же была готова испепелить Василису взглядом. А вот отец, как ни странно, усмехался.

– Раз Василиса Огнева выразила согласие, – медленно произнесла госпожа Дэлш, – я имею право включить ее в списки.

– Как угодно, – сухо заключил старший Огнев. – А теперь, когда, надеюсь, вопросов к моей дочери больше нет, разрешите ей отправиться домой. Где ее давно и с нетерпением ожидают брат и сестра.

Отец, больше не глядя на Василису, коротко кивнул Елене. Госпожа Мортинова легко поклонилась белоснежной лоджии. После чего резко шагнула к Василисе, обхватив девочку за плечи. Вокруг них вспыхнуло кольцо серебристого огня, закрывая их от окружающих… И они исчезли.

В туманной дымке бледных облаков скользила луна, отбрасывая дрожащие отблески на воду. Далеко-далеко, раскинувшись длинной полосой, красиво светились огни берега. Правда, очарование ночного моря Василиса наблюдала всего лишь через узкое окошко кареты. Да и полностью насладиться морским пейзажем девочка не смогла бы: напротив, откинувшись на мягкие подушки сиденья, полулежала госпожа Мортинова и не сводила с младшей Огневой пристального взгляда.

Карету вертело и шатало, поскрипывал дощатый пол под ковриком. Слышался близкий шум множества крыльев, и Василиса боялась предположить, кто же везет их по воздуху над темной водой.

– Это малевалы, черные тонкороги, – словно угадав ход ее мыслей, произнесла Елена. – Карету тянут малевалы.

Василиса неопределенно пожала плечами: она не знала, как ей вести себя с Еленой. Глаза госпожи Мортиновой недобро сверкали в полутьме кареты, и, если бы не полет над бескрайним морем, Василиса давно рискнула бы выпрыгнуть на ходу.

– А ты меня удивила, – внезапно проговорила Елена. – Я думала, ты захочешь вернуться к прежней жизни, а ты полезла в самые дебри.

– Это почему же в дебри? – не удержалась Василиса.

Елена холодно улыбнулась, но не ответила. Закрыла глаза, словно потеряв к беседе интерес.

Но Василиса решила не отступать.

– А почему вы меня так ненавидите? – спросила она в лоб. – Это связано с моей мамой?

Ни один мускул не дрогнул на лице Елены, она даже не открыла глаз.

– Понятно, – как будто бы для себя сказала Василиса. – Вы давно уже влюблены в отца, а он предпочел другую, более веселую и красивую…

Договорить Василиса не успела: цепкие пальцы Елены быстро сомкнулись на ее горле и близко-близко засверкали льдисто-голубые глаза.

– Твоей матери давно нет в живых, – прошипела госпожа Мортинова, не ослабляя хватки. – А тебе лучше подумать о себе… Да, сейчас ты летишь в родовой замок, где уже готовят прекрасную комнату для маленькой госпожи, как здорово! Не переживай, у тебя все будет: и слуги, и шикарная одежда, изысканная еда, книги и настольные игры… Но из замка Черновод ты не выйдешь никогда.

Руки соскользнули с горла Василисы, и она смогла, наконец, глотнуть побольше воздуха.

– Но госпожа Дэлш записала меня в какую-то школу – тихо прошептала Василиса, когда вновь смогла говорить.

– Конечно, тебя свозят глянуть на школу, – отозвалась Елена. – Но без посвящения тебе нечего там делать, и госпожа Дэлш прекрасно это знает. Твой дар лежит в тебе, как в закрытом сундучке, и без ключа ты не сможешь им воспользоваться. Будь уверена, ты не станешь часовщицей.

Василиса промолчала: горло все еще болело.

Внезапно лицо Елены осветилось торжеством.

– Ну, конечно! – вскричала она. – Теперь я понимаю, почему Огнев медлит! Наверное, он хочет забрать твои крылья и отдать их Дейле. А даже если нет, я с радостью подскажу ему эту мысль.

– У меня нет крыльев!

– Как я могла забыть… – продолжала Елена, словно в полузабытьи. – Можно передать часть своей силы любому кровному родственнику, но сделать это можно лишь до посвящения… Конечно, это незаконно, а еще очень-очень больно… Великолепный план! Без силы ты не будешь представлять ни малейшего интереса для Нортона. – Казалось, госпожу Мортинову сильно лихорадит. – Какая-нибудь болезнь для виду, никто не придерется… Бедняжка, не смогла вынести, так и не прижилась… и вот тогда…

• Предыдущая
• 33/69
• Следующая