Хрупкая душа - Пиколт Джоди Линн - Страница 66

• Предыдущая
• 66/109
• Следующая

Я терял деньги, как раненые теряют кровь.

Начнем с того, что из зарплаты мне нужно было выплачивать кредиты за дом и машину и пополнять кредитку. Но теперь вся наличность, которую удавалось скопить, шла на мотель, сорок девять долларов за ночь. Здесь я жил с того дня, как Шарлотта накинулась на меня на глазах у ремонтной бригады.

Поэтому когда Шарлотта сообщила, что в пятницу уезжает с девочками на конвенцию по ОП, я наконец выселился из мотеля и вернулся в собственный дом.

Вот только странно было возвращаться туда чужаком. Знаешь, когда приходишь в чей-то дом, то обязательно чувствуешь особенный, неповторимый запах — иногда свежего белья, иногда хвои. Люди, которые там живут, не замечают этого запаха, но стоит надолго уехать и возвратиться — и они оказываются в том же положении, что и гости. В первую ночь я бродил по дому, впитывая знакомые детали обстановки: расшатанную балясину перила, которую я так и не приделал; стадо плюшевых игрушек у тебя на кровати; бейсбольный мяч, который я поймал еще в девяностых, когда ездил с компанией копов в Бостон на стадион Фенвэй-Парк. Этот мяч тогда принес победу «Ред Соке», они играли против Торонто. И всё благодаря Тому Брунански.

Я зашел в спальню и присел на той половине кровати, где спала Шарлотта. В ту ночь я спал на ее подушке.

Наутро, складывая туалетные принадлежности, я задумался, сможет ли Шарлотта распознать мой запах на полотенцах, когда пойдет умываться по приезде. Заметит ли, что я доел хлеб и ростбиф. Обрадуется ли моему приходу, разозлится ли.

У меня был выходной, и я точно знал, что делать.

В такое время, субботним утром, в церкви было безлюдно. Я сел на лавку и уставился на витраж, тянувшийся длинными голубыми пальцами света к проходу.

«Прости меня, Шарлотта, ибо я согрешил».

Отец Грейди, стоявший у алтаря, заметил меня.

— Шон, — спросил он, — с Уиллоу всё в порядке?

Он, наверное, считал, что добровольно я прихожу в церковь только тогда, когда хочу помолиться за слабое здоровье своей дочери.

— Да, всё нормально, отче. Я, если честно, хотел поговорить с вами.

— Конечно.

Он присел на скамью передо мной.

— Это насчет Шарлотты, — тщательно подбирая слова, сказал я. — У нас возникли некоторые разногласия.

— Я с радостью побеседую с вами обоими, — сказал священник.

— Это продолжается уже несколько месяцев. Беседами, боюсь, уже не помочь.

— Надеюсь, ты не думаешь о разводе, Шон. В католической церкви такого понятия нет. Это смертный грех. Ваш брак заключен на небесах, а не в каком-то там загсе. — Он улыбнулся мне. — Господь помогает нам решать проблемы, которые кажутся неразрешимыми.

— Ну, время от времени Он должен делать исключения.

— Ни в коем случае. Если бы это было так, люди венчались бы с тайной надеждой разойтись, чуть только им станет трудно.

— Моя жена, — я решил говорить прямо, — собирается поклясться в суде на Библии и сказать присяжным, что предпочла бы сделать аборт, а не рожать Уиллоу. Как вы думаете, Бог хочет, чтобы моей женой был такой человек?

— Да, — не задумываясь, ответил священник. — Смысл брака состоит не только в том, чтобы продолжать свой род, но и в том, чтобы поддерживать свою супругу, помогать ей всеми силами. Только ты, вероятно, и сможешь убедить Шарлотту в неверности этого шага.

— Я пытался. У меня не получилось.

— В святых клятвах — к примеру, тех, что мы даем под венцом, — мы обещаем превозмогать животные инстинкты и наследовать Господу. А Господь никогда не сдается.

А это ведь, подумал я, неправда. В Библии можно найти немало случаев, когда Бог, загнанный в угол, предпочитал начать всё с начала, вместо того чтобы смиренно терпеть. Вспомните Великий потоп. Вспомните Содом и Гоморру.

— Иисус не сбросил свой крест, — продолжал отец Грейди. — Он донес его до самой вершины.

Ну, в каком-то смысле священник был прав. Если мы не расторгнем наш брак, или меня, или Шарлотту точно распнут.

— Предлагаю такой вариант: приходите ко мне вместе с Шарлоттой на следующей неделе. Тогда и разберемся, что к чему.

Я послушно кивнул. Похлопав меня по руке в знак одобрения, он вернулся к алтарю.

Лгать священнику — тоже грех, но меня это беспокоило в последнюю очередь.

Кабинет Адины Неттл был совершенно не похож на кабинет Гая Букера, хотя они, насколько я помнил, вместе учились на юридическом. Адину Гай порекомендовал как лучшего специалиста по бракоразводным делам. Он и сам дважды прибегал к ее услугам.

Там стояли пышные диваны с кружевными салфетками на спинках, годящимися для отделки валентинок. Клиентов она угощала чаем, а не кофе. И внешне очень напоминала чью-то бабушку.

Может, благодаря этому ей и удавалось всегда отсуживать нужные суммы.

— Вам не холодно, Шон? Я могу отключить кондиционер…

— Нет, нормально. — За последние полчаса я выпил три чашки «Эрл-грэя» и попутно рассказал Адине историю нашей семейной жизни. — Мы ездим в разные клиники, в зависимости от типа травмы. Если нужен хороший ортопед, отправляемся в Омаху. Если нужно проколоть курс памидроната — в Бостон. Но чаще всего кладем ее в ближайшие больницы.

— Тяжело вам, наверное. Никогда же не угадаешь, что с трясется.

— Никто не знает, что с ним стрясется, — отметил я с прохладцей. — Просто у нас ЧП происходят чаще, чем у остальных.

— Следовательно, ваша жена не работает?

— Нет. С тех пор как родилась Уиллоу, мы с большим трудом сводим концы с концами. — Я не был уверен, стоит ли продолжать. — Сейчас я живу в мотеле, а это дополнительные расходы.

Адина сделала пометку в своем блокноте.

— Шон, для большинства людей развод — это финансовая катастрофа. Для вас это будет тем более сложно, что вы с Шарлоттой живете от зарплаты до зарплаты. Плюс к этому, столько денег уходит на лечение дочери. Получается замкнутый круг: если вы получите опеку, вам придется меньше работать, а значит — и меньше зарабатывать. Когда вы не работаете, то проводите время с детьми. У вас больше не будет свободного времени.

— Это неважно.

Адина кивнула.

— У Шарлотты есть какие-нибудь профессиональные навыки?

— Она работала поваром-кондитером, — сказал я. — Уволилась, когда родилась Уиллоу. Но прошлой зимой у нее появился свой лоток перед домом.

— Лоток?

— Ну да. Как, знаете, овощами торгуют… Только она торгует кексами.

— Если вы сократите рабочие часы, чтобы больше времени проводить с дочками, вы сможете содержать этот дом? Или его придется продать и купить два жилья поменьше?

— Я… Я не знаю.

Я знал одно: все наши сбережения давно вылетели в трубу.

— Исходя из вашего рассказа и учитывая, что Уиллоу нужно специальное оборудование, а график у нее напряженный, я считаю, что наиболее приемлемым вариантом для всех заинтересованных лиц будет ее постоянное проживание в одном доме. И даже навещать ее лучше там. Правда, есть и другой вариант. Вы можете жить в своем доме, пока развод не вступит в силу.

— Но вы же понимаете, что это… неудобно.

— Понимаю. Зато так дешевле, поэтому большинство разводящихся пар предпочитают именно этот вариант. К тому же это смягчит удар по детям.

— Я не понимаю…

— Всё очень просто. Мы составим и согласуем план, в котором укажем, когда в доме должны находиться вы, а когда — ваша супруга. В таком случае вы оба сможете проводить время с девочками, ожидая постановления суда, а текущие расходы заметно снизятся.

Я опустил глаза. Я не был уверен, что смогу проявить подобное великодушие. Не был уверен, что смогу спокойно смотреть на Шарлотту в разгар судебных разбирательств — и при этом не захочу придушить ее за те слова, что она скажет. С другой стороны, я буду рядом, на расстоянии одного телефонного звонка, если тебе вдруг понадобится обнять кого-то посреди ночи. Если тебе понадобятся доказательства, что без тебя этот мир потускнел бы.

• Предыдущая
• 66/109
• Следующая