Хрупкая душа - Пиколт Джоди Линн - Страница 55

• Предыдущая
• 55/109
• Следующая

Выскочив наружу, Шарлотта резко захлопнула дверцу.

— Сукин ты сын! — рявкнула она и зашагала в мою сторону, остановившись лишь тогда, когда смогла дотянуться до меня и нанести удар.

Я схватил ее за руки, сознавая, что она мешает не только дорожному движению, но и работе ремонтной бригады. Я чувствовал на себе их недоуменные взгляды.

— Прости, — пробормотал я. — У меня не оставалось выбора.

— Ты думал, что сможешь сохранить это в тайне до самого суда? — завизжала Шарлотта. — Чтобы я у всех на глазах узнала, что мой муж обманщик?

— Кто еще из нас обманщик! — Я не верил своим ушам. — Уж извини меня за то, что я не хочу становиться шлюхой.

На щеках Шарлотты распустились пунцовые розы.

— А ты извини меняза то, что я не хочу, чтобы наша дочь жила в нищете!

В этот миг я заметил сразу несколько деталей. Во-первых, габарит на машине Шарлотты перегорел. Во-вторых, на пальце ее левой руки белела повязка. А в-третьих, снова пошел снег.

— Девочки сейчас где? — спросил я, всматриваясь в темные окна.

— Ты не имеешь права задавать этот вопрос, — ответила она. — Ты отказался от этого права, когда пошел в адвокатскую контору.

— Где девочки, Шарлотта? — настаивал я.

— Дома. — Она отошла от меня, в глазах у нее блестели слезы. — Дома, где тебе больше не место.

Круто развернувшись, она направилась к машине. Но я успел преградить ей путь, прежде чем она открыла дверь.

— Как ты не понимаешь… — зашептал я. — Пока ты не ввязалась в это, не было никаких проблем. Вообще никаких. Мы прекрасно жили…

— Да, только крыша протекала.

— У меня хорошая работа…

—.. и копеечная зарплата.

— И наши дети были счастливы, — договорил я.

— Тебе-то откуда знать? — выкрикнула Шарлотта. — Не ты же гуляешь с ней мимо игровой площадки, где дети делают то, что она никогда не сможет делать! Элементарные вещи: прыгают с качелей, играют в кикбол. Ты хоть знал, что она выбросила ДВД с «Волшебником страны Оз»? Да, я нашла его в мусорном ведре в кухне. Потому что кто-то в школе обозвал ее жевуном.

В этот миг я ощутил острое желание прямо сейчас отколотить этого ребенка, пускай ему было всего шесть лет.

— Она мне не говорила.

— Потому что не хотела, чтобы ты за нее заступался.

— Тогда зачем тызаступаешься за нее с таким рвением?

Шарлотта не сразу нашлась с ответом, и я понял, что задел ее за живое.

— Можешь обманывать себя, Шон, но меня не обманешь. Давай, выставляй меня алчной сукой и злодейкой. Если тебе так удобно, притворяйся рыцарем на белом коне. С виду всё в порядке: ты знаешь, какой у нее любимый цвет, какая любимая мягкая игрушка, каким вареньем она любит мазать хлеб. Но она — это не только цвета, игрушки и варенье. Ты знаешь, о чем она говорит по дороге из школы? Чем она гордится? О чем переживает? Ты знаешь, почему она вчера вечером плакала, а неделю назад целый час пряталась под кроватью? Признай это, Шон: ты возомнил себя героем-завоевателем, когда на самом деле ничегошеньки не знаешь о жизни нашей дочери.

Я залился краской.

— Я знаю, что эту жизнь стоит прожить.

Она оттолкнула меня с дороги и, сев в машину, рванула с места. Я слышал возмущенные сигналы машин, сгрудившихся позади, а когда обернулся, то напоролся на пристальный взгляд бригадира.

— Знаешь что, — сказал он, — можешь забирать себе и Памелу, и Джессику.

В ту ночь я поехал в Массачусетс. Конкретного пункта назначения я не выбирал, просто сворачивал на произвольных поворотах и мчал по притаившимся во тьме незнакомым районам. Выключив фары, я курсировал по улицам, словно акула в глубине океана. О семье многое можно сказать по месту жительства: пластмассовые игрушки выдают возраст детей, рождественские гирлянды указывают на религиозные убеждения, а марки машин дают понять, что в доме есть подросток, или мамаша-болельщица, или поклонник автогонок. Но я угадывал обитателей даже в неприметных домах. Я закрывал глаза и представлял отца, хохочущего за столом со своими дочерьми. Мать, моющую посуду, но сначала легко коснувшуюся плеча мужчины. Мне чудились полки, уставленные сборниками сказок, неумело раскрашенное под божью коровку каменное пресс-папье, под которым покоится почта за день, стопка свежевыстиранного белья. Я слышал дневную трансляцию футбольного матча, и музыку Амелии, звучащую из колонки в форме пончика, и шлепанье твоих босых пяточек по коридору.

Я объехал, наверное, пятьдесят домов. Изредка в окне горел свет. Обычно наверху, с головой подростка напротив голубой тени монитора. Или с парой, уснувшей перед включенным телевизором. Свет в ванной, чтобы гнать чудовищ из детской. Неважно, белые там жили или черные, богачи или бедняки: дома — это ячеистые стены, они не дают нашим проблемам смешаться с чужими.

Последний район, который я посетил в ту ночь, будто магнитом притянул мой грузовик. Словно там находился северный полюс моего сердца. Я припарковался у собственного подъезда и погасил фары, чтобы не выдать своего присутствия.

Дело в том, что Шарлотта была права. Чем больше сверхурочных я брал, чтобы оплачивать твое лечение, тем меньше времени оставалось на общение с тобой. Когда-то я держал тебя, спящую, на руках и пытался по выражению твоего лица угадать, какие тебе снятся сны. Теперь же я любил тебя теоретически, а не на практике. Я был слишком занят на службе всему прочему населению Бэнктона, чтобы служить самой дорогой горожанке. Все заботы взвалила себе на плечи Шарлотта. Это была сущая каторга, с которой я сбежал, когда отказался участвовать в судебных разбирательствах. А ты тем временем неумолимо росла.

Я поклялся, что всё изменится. Мой поход в фирму «Букер, Худ и Коутс» означал, что я смогу уделять больше времени тебе. Я заново полюблю тебя.

В этот миг ветер вторгся в открытое окно грузовика и, зашелестев упаковочной бумагой на выпечке, напомнил мне, зачем я сюда вернулся. На тележке лежали сладости, которые вы с Амелией и Шарлоттой пекли последние несколько дней.

Я забрал их все — не меньше тридцати пакетов, каждый помечен зеленой лентой и картонным сердечком. Я сразу понял, что сердечки вырезала ты. На них была надпись «Кондитерская Конфитюр». Я представил себе, как твоя мать месит сдобное тесто. С каким выражением лица ты предельно осторожно разбиваешь яйца. Как раздражённо Амелия распутывает узелок на завязках фартука. Я приезжал сюда пару раз в неделю. Первых два-три пирожных съедал сам, остальные подбрасывал на ступеньки ближайшего приюта для бездомных.

Из кошелька я достал все деньги, что там были: обналиченные чеки за сверхурочную работу, на которую я с радостью соглашался, чтобы не возвращаться домой по вечерам. Я осторожно вложил их, купюру за купюрой, в прорезь на крышке обувной коробки. Так я хотел расплатиться с Шарлоттой. Не успев одуматься, я оторвал одно бумажное сердечко с пакета печенья. На пустом обороте я карандашом вывел: «Обожаю их».

Завтра ты его прочтешь. У вас троих голова пойдет кругом: вы-то решите, что речь идёт о выпечке, а не о пекарях.

Возвращаясь как-то на выходных из Бостона, моя мать решила, что она теперь будет гребаной Мартой Стюарт. [10]Для этого нам пришлось завернуть в Норвич, штаг Вермонт, и накупить там хренову тучу громадных сковородок и каких-то специальных сортов муки. Настроение у тебя испортилось с самого утра, когда тебя повезли в больницу примерять новые скобы: они были горячие и жесткие, и в местах, где пластмасса соприкасалась с кожей, оставались следы и синяки. Ортопеды пытались исправить этот дефект с помощью термофена, но у них никак не получалось. Тебе хотелось скорей добраться домой и снять их, но мама подкупила нас походом в ресторан: от такой награды мы отказаться не могли.

Может, кому-то это покажется пустяком, а для нас это был настоящий праздник. Мы редко ели вне дома. Мама говорила, что готовит лучше большинства поваров (и это было правдой), но на самом деле она просто хотела скрыть очевидный лузерский факт: мы не могли себе этого позволить. По той же причине я никогда не говорила родителям, что выросла из джинсов, и не покупала обед в школьной столовой, хотя картошка фри выглядела очень аппетитно. По той же причине наша поездка в Адский Диснейленд не принесла никому радости. Мне стыдно было слышать, что родители не могут купить мне нужные вещи, поэтому я предпочитала ни о чем их не просить: так мне хотя бы не приходилось выслушивать отказы.

• Предыдущая
• 55/109
• Следующая