Чернильная кровь - Функе Корнелия - Страница 31

• Предыдущая
• 31/123
• Следующая

Фенолио выглядел довольным, да, правда.

Мегги провела рукавом по усталому лицу. Платье, которое сшила ей Реза, все еще хранило мамин запах. Даже после трех дней в Непроходимой Чаще. Она сунула руку в кожаный мешок, который дважды чуть не потеряла за время лесных скитаний, и достала подаренный Мо блокнот. Прожилки на мраморной бумаге переплета были темно-синие и зеленые — любимые цвета Мо. «Хорошо иметь при себе в чужом месте свои книги», — Мо часто твердил ей это, но, наверное, не имел в виду настолько чужие места. На второй день в Чаще, пока Фарид охотился на кролика, Мегги попыталась заглянуть в книжку, которую взяла с собой, но так и не продвинулась дальше первой страницы. Кончилось тем, что она эту книжку забыла, оставила у ручья, над которым вились рои синих фей. То ли охота читать пропадает, когда сам оказываешься в написанной истории, то ли она просто слишком устала. «Надо хотя бы записать то, что я тут видела, — подумала Мегги и снова провела рукой по корешку блокнота, но голова и все тело были набиты усталостью, как ватой. — Завтра, — решила она. — И еще завтра я скажу Фенолио, чтобы он вписал меня обратно. Я видела фей и даже огненных эльфов, Непроходимую Чащу и Омбру. Да, и ему ведь понадобится еще день-другой, чтобы подыскать нужные слова…» В гнезде фей над ее головой раздался шорох, но синего личика не появилось.

В комнате было прохладно. Все здесь было чужим, таким чужим. Мегги привыкла бывать в чужих местах, ведь Мо всегда брал ее с собой, разъезжая по своим переплетным делам. Но одно оставалось в любом из этих мест неизменным: он всегда был с ней. Всегда. Мегги прижалась щекой к жесткому матрасу. Она скучала по матери, по Элинор, по Дариусу, но больше всего по Мо, и у нее щемило сердце. Любовь и нечистая совесть — мучительное сочетание. Если бы он просто отправился с ней! Мо с любовью показывал ей их мир, и ей так хотелось сделать то же самое для него. Ему бы все это наверняка понравилось: огненные эльфы, шепчущие деревья и табор комедиантов…

Да, она скучала по Мо.

Интересно, а Фенолио? Он по кому-нибудь скучает? Неужели его не тянет обратно в свою деревню, к детям, друзьям, соседям? И к внукам, с которыми Мегги столько раз носилась по его дому? «Завтра я тебе все покажу, — шепнул он ей, когда они торопливо шагали за мальчиком, несшим перед ними догорающий факел, и в голосе Фенолио звучала при этом гордость, как у принца, который обещает гостю показать на следующий день свое королевство. — Стража не любит, чтобы люди шлялись ночами по улицам», — добавил он. Между тесно стоявшими домишками, до того напоминавшими деревню Каприкорна, что Мегги на каждом углу ожидала увидеть чернокурточника с винтовкой, и вправду было очень тихо. Навстречу им попались только две похрюкивающие свиньи и оборванец, сметавший в кучу отбросы, а потом лопатой сыпавший их на ручную тележку. «К этой вони ты со временем привыкнешь, — шепнул Фенолио, увидев, как Мегги зажимает нос. — Скажи еще спасибо, что я живу не рядом с красильней или дубильней. К этим запахам даже я так и не привык». Нет, Фенолио никуда отсюда не рвался, это точно. Да и с чего бы? Это был его мир, вышедший из его головы, знакомый ему, как собственные мысли.

Мегги прислушалась к тишине. К мышиной возне примешивался еще какой-то звук — вроде тихого похрапывания. Он доносился, кажется, от конторки. Мегги скинула одеяло и на цыпочках подошла ближе. У кувшина с перьями спал стеклянный человечек. Его прозрачные ручки были испачканы чернилами. Наверное, он очинивал перья, макал их в пузатые чернильницы, посыпал песком свеженаписанные страницы… как об этом всегда мечтал Фенолио. А гнезда фей над его кроватью — это правда, что они приносят счастье и навевают приятные сны? Мегги заметила на конторке пыльцу фей. Мегги задумчиво провела по ней пальцем, посмотрела на оставшийся на пальце серебристый след и помазала пыльцой лоб. Интересно, помогает пыльца фей от тоски по дому?

Да, она очень тосковала по дому. Как тут ни красиво, ей все вспоминался дом Элинор, мастерская Мо… Что за глупое у нее сердце! Разве не билось оно сильнее каждый раз, когда Реза рассказывала ей о Чернильном мире? А теперь, когда она здесь, вправду здесь, оно, похоже, не знает, что ему чувствовать. «Потому что их здесь нет! — шепнуло что-то в ней, словно сердце пыталось оправдаться. — Потому что всех их здесь нет».

Если бы хоть Фарид был рядом…

Как она завидовала, что он переходит из мира в мир легко, будто переменяет рубашку. Похоже, тосковать он способен только по покрытому шрамами лицу Сажерука.

Мегги подошла к окну. Оно было завешено простым куском ткани. Мегги отодвинула его и посмотрела вниз, на узкую улочку. Оборванный мусорщик как раз провозил под окном свою тележку. Его тяжелый вонючий груз едва не застревал между домами. Все окна напротив были темными, только в одном горела свеча, и оттуда доносился детский плач. Крыши теснились друг к другу, как чешуйки на еловой шишке, а над ними устремлялись к звездному небу стены и башни замка.

Замок Жирного Герцога. Реза хорошо его описала. Луна серебрила светлые зубцы, а заодно и стражников, шагавших взад-вперед по стене. Похоже, это та же луна, что вставала и заходила над горами за домом Элинор. «Завтра герцог устраивает праздник в честь своего выродка-внука, — рассказал Фенолио, — и я должен принести в замок новую песню. Я возьму тебя с собой, нужно только подыскать тебе чистую одежду, но у Минервы три дочери, так что уж какое-нибудь платье найдется».

Мегги еще раз взглянула на стеклянного человечка и вернулась к кровати под гнездами фей. «После праздника, — подумала она, стягивая через голову грязное платье и залезая обратно под грубое одеяло, — сразу после праздника я попрошу Фенолио вписать меня обратно». Она закрыла глаза, и перед ней снова замелькали рои фей, носившиеся вокруг них в сером сумраке Непроходимой Чащи и дергавшие за волосы, пока Фарид не начал кидаться в них еловыми шишками; послышался шепот деревьев, словно смешанный из земли и воздуха; показались чешуйчатые лица, какие она видела в темной воде маленького озера; прошли Черный Принц и его медведь…

Под кроватью раздался шорох, и что-то поползло по руке Мегги. Она сонно скинула это. «Может быть, Мо все же не очень сердится», — подумала она, засыпая, и вскоре уже видела во сне сад Элинор. Или это была все же Непроходимая Чаща?

16

ВСЕГО ОДНА ЛОЖЬ

Фарид скоро понял, что Фенолио был прав: не стоило пускаться в путь среди ночи. Правда, на него не нападали из темноты разбойники, и даже дикий зверь ни разу не перебежал ему дорогу, пока он подымался по озаренному лунным светом холму, который указали комедианты. Но откуда ему было знать, какая из бедных крестьянских усадеб, рассыпанных по его склону, та, что ему нужна? На вид они были все одинаковы: маленький дом из серого камня в окружении олив, колодец, кое-где загон для скота, узкие полоски возделанной земли. В усадьбах царила тишина. Их обитатели крепко спали, измученные тяжелым дневным трудом. Надежда в сердце Фарида таяла с каждой новой стеной и калиткой, мимо которых он бесшумно прокрадывался. Он впервые почувствовал себя одиноко и неуютно в этом чужом мире и хотел уже прикорнуть под ближайшим деревом и поспать до утра, как вдруг заметил огонь.

Вверху на холме сиял огонек, алый, как маковый цвет, который, раскрываясь, тут же начинает опадать. Фарид зашагал быстрее, почти бегом, вверх по холму, не сводя глаз с того места, где мелькнул огненный цветок. Сажерук! Между деревьями снова вспыхнуло пламя, на этот раз желтое, как сера, жаркое, как солнечный луч. Конечно, это он! Для кого еще станет огонь так плясать среди ночи?

• Предыдущая
• 31/123
• Следующая