Вся правда, вся ложь - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/14
• Следующая

– Геннадий Владимирович, я вам очень сочувствую, – вполне по-человечески заговорила Агатка. – Но… повторяю еще раз: мы не сыщики и вряд ли сможем сделать то, что не смогли профессионалы.

– Для них это только одно из сотни дел, и, по большому счету, им все равно… А вы были знакомы с Ирой… видели ее, пусть всего один раз…

– Как вы вообще себе представляете…

– У вас есть необходимые связи. И вы уже не раз проводили расследование, я узнавал…

– Но не в подобном случае. Идет официальное расследование, и никто не позволит нам путаться под ногами. Простите, но я не смогу вам помочь.

Одинцов замер, растерянно глядя на нее, потом молча поднялся, взял свои вещи и ушел. Агатка тут же уткнулась в бумаги, делая вид, что меня нет в комнате. Я катала авторучку по столу, ей это вскоре надоело, и она буркнула:

– Изыди.

– Мы могли бы попытаться, – пожала я плечами.

– Не могли бы. И причину я объяснила вполне доходчиво.

– Скажи прямо: просто дрейфишь.

– Щас как врежу, – рявкнула Агатка, подхватив со стола раздувшуюся от бумаг папку. – У него от горя мозги заклинило, но ты-то… – вздохнула она, отшвырнув папку в сторону. – Фимка, у меня три судебных разбирательства на следующей неделе, а я, по-твоему, должна бегать по городу как следак-первогодок… И был бы толк…

– Бегать могу я…

– Ага. Лишь бы делом не заниматься. – Сестрица на меня уставилась, покачала головой и кивнула: – Ладно, хрен с тобой. Разузнай, в чем там дело. И не вздумай меня от работы отрывать. Твоя идея – вот и вертись как хочешь.

– Спасибочки, Агата Константиновна, – пропела я. – На ценный совет я могу рассчитывать?

– В свободное от основной работы время, пожалуйста. Все. Вали отсюда.

Я не заставила просить себя дважды, скоренько убралась из кабинета, вернулась за свой стол и задумалась. Прежде всего стоило поговорить с Одинцовым. Я порылась в сумке и нашла листок с номером телефона Ольги Валерьяновны. Старушка мне обрадовалась. Я хотела просто узнать мобильный зятя, но проболтала с ней минут двадцать, не решаясь прервать разговор. Вожделенный номер в конце концов получила и тут же позвонила Геннадию.

– Да, – сурово ответил он, в первое мгновение я решила, что номер набрала неправильно, уж очень не вязалась эта суровость с обликом Геннадия Владимировича.

– Простите, это Ефимия. Мы могли бы встретиться и поговорить?

Недолгая пауза, после которой Одинцов спросил с надеждой:

– Ваша сестра передумала?

– Пока вам придется довольствоваться моей помощью. Согласны?

– Да… да… конечно… Когда мы можем встретиться?

– Если есть время, прямо сейчас. Вы где находитесь?

– На Садовой, – торопливо ответил он.

– Там есть какое-нибудь кафе поблизости?

– «Каприз».

– Через двадцать минут я подъеду.

Сунув телефон в сумку, я направилась к вешалке, девчонки, которые прислушивались к разговору, с сомнением переглянулись, Ирка, не выдержав, спросила:

– А кто за тебя работать будет?

– Те, кому с родней повезло куда меньше, – ответила я.

Снег на солнышке успел подтаять, я дважды угодила в лужу и дала себе слово завтра же отогнать машину в сервис. В частном сыске без тачки никуда. Погони, перестрелки… Права Агатка, не своим делом я собираюсь заняться. Впрочем, не в первый раз.

Я успела запрыгнуть в отходящий троллейбус, сунула руку в карман пальто в поисках мелочи. Под ногами грязная жижа, рядом тетка-кондуктор с сердитым видом наблюдала за моими попытками наскрести нужную сумму.

– На паперти, что ли, стояла? – спросила она, забирая горсть меди.

– На паперти нынче подают плохо, – пожаловалась я.

– Тебе в другом месте стоять надо, озолотишься.

«Вот чертова баба», – думала я в досаде, обозревая пейзаж за окном, на пятой по счету остановке я вышла и почти сразу заметила Одинцова. Он нарезал круги возле темно-красной «Хонды», стоявшей прямо напротив кафе с яркой вывеской «Каприз».

– Геннадий Владимирович! – крикнула я и побежала к нему через дорогу.

Он вскинул голову, махнул мне рукой и попытался улыбнуться. Через минуту я оказалась рядом с ним, и мы затоптались на месте в некотором замешательстве, точно влюбленные на первом свидании. Хотя Одинцов и улыбался, но его тревожное состояние угадывалось, а мрачные думы никакая улыбка скрыть не могла. Не знаю, действительно ли его порадовал мой звонок, точнее, предложенная мною замена, впрочем, утопающий хватается за соломинку. Одинцов, с моей точки зрения, утопающим все же не был, после убийства прошло меньше месяца, у следствия есть все шансы найти убийцу, так что безнадежность, с которой говорил Одинцов, немного преждевременна. Правда, он опасался стать подозреваемым… А вдруг именно это его и беспокоит? «Нечего гадать, – одернула я себя. – Поговори с человеком и все узнаешь».

– Посидим в кафе? – произнес Геннадий Владимирович, все еще переминаясь с ноги на ногу.

– Там, наверное, будет удобнее, – ответила я с сомнением: вдруг Геннадий Владимирович экономный? За свой кофе я сама расплачусь.

– Да-да, идемте. – Он зачем-то взял меня за руку, и мы вошли в кафе.

Посетителей было немного, мы выбрали стол у окна, заказали кофе. Одинцов сбросил куртку, помог мне снять пальто, я заметила, как дрожат его руки. Он устроился напротив меня, потянулся за сигаретами, но тут же поинтересовался:

– Вы курите?

– Пытаюсь бросить. Но вы можете курить.

– Я тоже пытался бросить, – невесело усмехнулся он, закуривая. – Держался больше года. Теперь без сигарет обходиться не могу.

Он глубоко затянулся и уставился в окно. Я достала блокнот и ручку, помолчала немного, готовясь к долгому разговору, и сказала:

– Геннадий Владимирович, начнем с главного вопроса: у следователя есть причина вас подозревать?

Он пожал плечами:

– Думаю, причина проста – других подозреваемых на сегодняшний день нет.

Нам принесли кофе, я сделала пару глотков, надеясь согреться, в кафе было довольно прохладно, хотя, может, мне так только казалось.

– Извините, что мне придется задавать вам вопросы, на которые вы уже не раз отвечали, но…

– Я понимаю, – кивнул он. – Спрашивайте… И, если вы не против, давайте обойдемся без отчества.

– Не против. Расскажите о том, как вы…

– Как я ее нашел? – быстро спросил он.

– Понимаю, что вспоминать об этом нелегко…

Он затушил сигарету и усмехнулся:

– Нелегко? Моя жизнь рухнула. Встаю утром и думаю: зачем? Зачем мне жить?.. – Он потер лицо и вновь отвернулся к окну, стараясь скрыть слезы. – Я готов отвечать на любые вопросы, только бы найти его… В тот день я приехал домой около двенадцати. Ездил на встречу с клиентом в торговый центр «Заречный», это совсем рядом с домом, вот я и решил домой заскочить.

– Обычно вы где обедаете?

– По-разному. Офис у меня на Чапаева, ездить на обед домой неудобно, на мосту часто пробки… Обедаю в столовой рядом с офисом, иногда вообще на это времени нет, бывает, встречаюсь с клиентами где-нибудь в кафе или по дороге перекусываю на скорую руку. Но если время есть, конечно, дома обедаю.

– Жену предупреждали о своем приезде?

Никакого подвоха в моем вопросе не было, но Одинцов мрачно усмехнулся:

– Следователя тоже интересовал этот вопрос.

– Ничего удивительного. Вопрос самый обыкновенный.

– Да? Конечно, я всегда предупреждал. Ирочка для себя редко готовила, так, какой-нибудь салатик. А если ждала меня, то обед был королевским. Оттого и не любила, когда я являлся не предупредив. Чувствовала себя нерадивой женой: муж на пороге, а накормить его нечем. Так что, если мои планы менялись, я обязательно звонил, предупреждал, что приеду, она успевала что-нибудь приготовить. Стряпать Ира любила, она вообще с огромным удовольствием занималась работой по дому, отличная хозяйка… Я никогда не являлся в дом неожиданно, и причина очень проста: мы любили друг друга и перезванивались постоянно. Если не я ей звонил, то она мне… она всегда знала, где я нахожусь, а я знал, чем она занята…

• Предыдущая
• 7/14
• Следующая