Свадьба на Рождество - Кинг Валери - Страница 8

• Предыдущая
• 8/57
• Следующая

До сих пор, когда он заводил об этом речь, Гонория рассыпалась в извинениях, ужасаясь причиненным ему неудобствам. В то же время она пыталась дать ему понять, что никогда бы не побеспокоила его, если бы речь не шла о деле чрезвычайной важности.

Ему было нелегко убедить ее, что выбор между абрикосового цвета шелком и пестрым ситцем для отделки малой гостиной таким делом никак не является. Она не соглашалась с ним, доказывая, что внешний вид его родовой усадьбы должен в полной мере отражать вкладываемые в ее устройство труды. Выбор между шелком и ситцем был делом первостепенной важности, как и разбивка нового розария рядом с лабиринтом и обязательная покупка китайской вазы для каминной полки в библиотеке. Когда она приехала как-то поутру, чтобы обсудить вопрос о китайской вазе, Хьюго как раз изучал труд об удобрениях. Он с трудом сдержал желание посоветовать ей, что лучше было бы сделать с этой прекрасной вазой…

Сейчас, сознавая, что пройдет некоторое время, прежде чем экипаж леди Хаклоу подъедет к парадному подъезду Хэверседж-Парка и лакей проводит его невесту с теткой в розовую гостиную, Хью решил, что у него есть по меньшей мере минут десять уединения.

Сев за стол, он снова взял перо и, к своему большому неудовольствию, увидел, что посередине страницы расплылось отвратительное пятно. Выругавшись себе под нос, Хью тщательно переписал содержание испорченной страницы, а затем продолжил свою работу, занося в особую книгу пометки, сделанные им во время его последней поездки по усадьбе.

Оставалось всего одиннадцать акров. Он поверить не мог, что труд, взятый им на себя почти три года назад, близок к завершению.

Хьюго внимательно перечитал заметки о подлеске, который давно следовало разредить. Он так разросся, что в зарослях можно было запутаться.

Запутаться. Он запутался… Словно наяву предстала перед ним черная шелковая полумаска. Великолепные ровные зубы, горячее юное тело…

Хью тряхнул головой, прогоняя непрошеные воспоминания о ночном приключении.

Когда они наконец покинут его?! Еще несколько минут назад, когда Констанция рассматривала его карту, ему пришло в голову, что она смотрит как раз на то самое место, где Белый Принц подстерег его карету, где молодая женщина бросилась ему на шею и поцеловала его. Она целовала его так, как когда-то Мэри, — горячо и страстно. Боже, неужели прошло почти пять лет с тех пор, как он видел ее в последний раз? Не может быть!

Что Мэри теперь делает? Влюбилась ли она в кого-нибудь, как он ей советовал в последнем письме? Странно, что он так и не смог заставить себя сообщить ей о своей помолвке…

А кого он целовал прошлой ночью? Почему даже сейчас он был весь полон неизъяснимых желаний?..

Хьюго нахмурился и снова попытался сосредоточиться на работе. Заросли. Там, наверное, водятся кролики. Белые кролики с мягким нежным мехом… Нежная кожа и нежные губы. Нежное тело, реагирующее на малейшее его прикосновение… Хьюго закрыл глаза и окончательно отдался во власть воспоминаний. Когда она поцеловала его, он испытал властное побуждение захлопнуть дверцу кареты и удержать ее при себе навсегда. Разумеется, он никогда бы так не поступил — не стал бы ради нее рисковать, жизнью кучера, но это побуждение, эта внезапная вспышка желания остались с ним. Они и разбудили его сегодня утром.

Первые несколько минут после пробуждения при розоватом отблеске рассвета он думал о том, что хорошо было бы ночью снова выехать на дорогу. Может быть, тогда Белый Принц опять решит напасть на него и он вновь увидит эту молодую женщину, чье горячее гибкое тело возбудило в нем прежние желания и мечты…

Легкий стук в дверь ворвался в его мысли, как пушечная канонада.

— Войдите, — сказал он, делая вид, что пишет что-то давно уже высохшим пером.

Хьюго был уверен, что это явился Сиддонс — доложить о прибытии, дам. Подняв глаза, он тут же проворно вскочил, чувствуя себя как мальчишка, которого застали окунающим в чернильницу косу сестры.

— Гонория! — воскликнул он, никак не ожидая, что она пройдет прямо к нему в кабинет.

— Доброе утро, Рейнворт, — сказала она своим обычным спокойным тоном и, улыбаясь, сделала шаг к нему навстречу. — Я вижу, я вас удивила. Я вам не помешала?

— О нет, разумеется, нет, — начал он вежливо, все еще пораженный ее внезапным появлением.

Гонория была в накидке, крытой бледно-розовым шелком, и такого же цвета шляпе, выгодно оттенявшей ее темно-каштановые волосы и темные глаза. Эта шляпа ей очень шла, и Хьюго невольно улыбнулся, но тут же вспомнил, что собирался серьезно поговорить с ней, и поспешно добавил:

— То есть вы меня, конечно, отвлекли — вы же знаете, по утрам я должен заниматься делами, но это самое приятное отвлечение.

— Я бы никогда не стала вас беспокоить, если бы не одно важное дело.

Хорошо зная, чего от него ожидают, Хьюго быстро обошел стол, чтобы, взяв Гонорию за руку, приложиться губами к ее щеке. Но внезапно в голове у него все перепуталось. Преследовавшие его все утро воспоминания неожиданно с новой силой нахлынули на него. Без дальнейших размышлений Хьюго сжал свою невесту в объятиях и крепко поцеловал ее в губы. Годами подавляемый им голод прорвался наконец наружу, требуя немедленного удовлетворения. Его губы с жадностью искали ее губ.

— Гонория, любимая! — шептал он, целуя ее шею. — Через три недели наша свадьба. Как я жажду тебя…

Он вновь и вновь целовал ее нежные теплые губы, но не ощущал при этом никаких признаков ответного желания. Казалось, что в его объятиях она чувствует себя кроликом, застывшим в ужасе посередине тропы в свете охотничьего факела.

Хью понял, что поторопился, и, стараясь скрыть разочарование, медленно отпустил Гонорию. Он опасался только, что напугал ее до потери сознания своим неджентльменским поведением.

— Тетушка ожидает нас в гостиной, — сказала она неуверенно и, откашлявшись, продолжала уже более спокойно:

— Хотела только показать вам эскиз столика для малой гостиной. Мы с тетушкой были в магазине, и мне не понравилась там резная мебель. Теперешняя мода на орнаменты кажется мне немного вульгарной. Я предпочитаю прямые линии, они больше подходят к такому солидному дому, как Хэверседж. Вы согласны со мной?

У него вдруг возникло такое же чувство, как в тот момент, когда прошлой ночью молодая женщина, выскочив из его кареты, захлопнула дверцу. Хьюго снова показалось, что над ним закрылась крышка гроба…

Гонория подала ему эскиз, о котором шла речь. В каком-то отупении он снова уселся за стол, машинально протянул руку за рисунком и бросил беглый взгляд на свою невесту. Единственным свидетельством того, что она восприняла его поцелуй как проявление страсти, а не как глупую выходку, была чуть заметная дрожь протянутой к нему руки.

Сквозь туман беспорядочных мыслей Хьюго невидящими глазами смотрел на рисунок.

— Очень мило, — кивнул он. — Я вполне одобряю ваш выбор.

Только возвращая ей эскиз, он заметил, что держал его вверх ногами. Осталось непонятным, заметила ли это Гонория. Хьюго сознавал, что ему следовало бы продолжить с ней разговор о ее несвоевременном визите, но он почему-то утратил всякий интерес к этой теме.

Нечто большее, чем ее нежелание считаться с его потребностью в одиночестве в утренние часы, только что открылось ему. Он не знал, о чем ему дальше говорить и что делать.

Знал ли он вообще свою невесту?

— Вы меня удивили, — прошептала Гонория, первой нарушив затянувшееся молчание.

Она явно хотела разрешить возникшее между ними недоразумение. Хьюго взглянул на нее с внезапно вспыхнувшей надеждой, но она отвела глаза.

— Я не ожидала, что вы меня поцелуете, иначе…

Заметив ее смущение, он поспешно встал, подошел к ней и взял за руку, с удовольствием отметив, что она не отодвинулась от него. И все-таки в ней чувствовалось желание вырваться и убежать. «Как она еще неопытна», — подумал Хьюго с внезапно зародившейся нежностью к ней.

— Я слишком поторопился, — сказал он спокойно. — Моим единственным оправданием может быть только моя любовь к вам. Прошу вас простить мне мой порыв.

• Предыдущая
• 8/57
• Следующая