Страсть по расчету (Строптивая леди) - Кинг Валери - Страница 8

• Предыдущая
• 8/54
• Следующая

Яркий Брайтон. Синее небо, белые чайки, аквамариновое море, танец света на поверхности воды.

Околдованная красотой, Шарлотта неотрывно смотрела на простор за окном. Морской воздух, подобно бальзаму, усмирял пыль дорог, он превращал каждый вдох в удовольствие.

Брайтон славился прекрасными окрестностями и морскими купаниями, и принц прибыл сюда, чтобы сполна насладиться всеми прелестями отдыха. Познает ли она здесь удовольствия? Возможно, и нет, чуть улыбнувшись, подумала Шарлотта. Не в этот раз, когда Мод и Селина ждут от нее победы над сердцем Стоун-лея, а ее отцу необходимо отвлечь того же самого непоколебимого джентльмена. Не в этот раз, когда душа ее замирает только при одной мысли о новой встрече с этим человеком — вот что наделал один-единственный взгляд, заставивший ее страстно желать поцелуя.

О Господи, как же легко удалось ему нарушить ее безмятежную жизнь, без сердечного трепета она и думать о нем не может. Что же с ней будет?

Едва Шарлотта вышла из дорожной коляски отца и ступила под надежные каменные ворота западного фасада Павильона, она поняла, что перешла свой Рубикон, и жизнь ее теперь уже никогда не станет прежней. Да и образ мыслей будет другим. В первый же свой день в Брайтоне она достигла чести быть представленной Его Королевскому Высочеству принцу Уэльскому. Что произойдет, подумала девушка, когда она пройдет через портал дворца, являющегося настоящим чудом?

В настоящий момент наружная часть королевской резиденции перестраивалась, и, как сказал отец, работы продолжатся, по меньшей мере, три года. Он видел проекты Джона Нэша и заметил, что Брайтон будет покорен Индией — вскоре несколько куполов с круглым или многоугольным основанием увенчают первоначальное строение Холланда.

Чувствуя себя маленькой девочкой, попавшей в волшебный мир, Шарлотта миновала стеклянные двери и попала в наружный холл. Ее поразила красота этого восьмиугольного помещения и в то же время удивила простота обстановки: вдоль розовых стен разместились несколько кресел и столиков красного дерева, от сверкающего медью камина трудно было отвести взгляд.

Безотчетно стиснув руку отца и почти не разбирая его слов о чудовищном драконе, созданном для банкетного зала, Шарлотта переступила порог внутреннего холла. Его опоясывали панели, имитирующие зеленый и розовый мрамор, резко отличавшиеся от модного красного, золотого или синего цветов.

— Приготовься к потрясению, если не к отвращению, — прошептал ей на ухо отец.

Она собралась, было попросить не говорить глупостей, но не смогла вымолвить и слова. Сквозь дверь, ведущую в длинную галерею, Шарлотта невольно разглядела детали ее экзотичного убранства — стены оклеены розовыми обоями с узором, изображавшим бамбуковые рощи и ярких попугаев. Когда же она достигла галереи и ступила маленькой ножкой, обутой в белую шелковую туфельку, на красный с геометрическим золотым узором ковер, сердце у нее просто зашлось от восторга. Дамы и джентльмены стояли вдоль всей длины этой необычной галереи, за которой находились главные залы Павильона. Восточный колорит поразил чувства Шарлотты подобно легкому, освежающему бризу. В отличие от отца, не принимавшего ничего чужеземного, девушка была заворожена, ее охватило идущее из глубины души радостное возбуждение. Шарлотта не смогла бы объяснить причину такого приподнятого настроения, но все это великолепие казалось ей сном, который она когда-то видела, но потом забыла. Восторг и чувство наслаждения охватили ее.

Красные китайские фонарики, украшенные цветами, лили мягкий свет на собравшееся общество, озаряя прекрасные лица — такими их видела Шарлотта. Отец уже приветствовал знакомых, и сама она вдруг поняла, что сердечно раскланивается с теми, кого раз или два встречала прежде в Эмберли-парке. Она не могла ни на ком задержать свое внимание, потому что с растущим восхищением переводила взгляд с настоящих китайских стульев из бамбука на стоявшие в нишах стен фигуры китайских мандаринов, выполненные в натуральную величину, и на три каминные полки под бамбук. Но самое поразительное располагалось над головой: стеклянный потолок длиной, должно быть, футов двадцать, ярко расписанный драконами, из пасти которых вместо языка вырывалось пламя — драконы с огненными глазами, а вокруг орхидеи с капельками росы на лепестках; олень с птичьей головой, змеиным хвостом и другие китайские божества.

— Аей-гун — Бог грома, — пояснил сэр Джон, заметив, как потрясена дочь всем увиденным, а особенно самым большим драконом. —

Только будь добра, закрой рот, Шарли. Вокруг уже начинают перешептываться.

Шарлотта повиновалась, нисколько не огорчившись, что ее поведение кому-то могло показаться неприличным. Убранство помещения покорило ее, она испытывала огромное наслаждение.

— Папа, я потрясена, как ты и предсказывал. Я попала в царство фантазии — все это так отличается от поместий Бедфордшира, — и я взволнована так глубоко, что не в силах высказать. Как причудливо расписана стена, что примыкает к стеклянной крыше! Как бы я хотела попасть сюда днем, когда солнце стоит высоко в небе и свет льется сквозь стекло. Это, должно быть, удивительное зрелище!

Сэр Джон добродушно фыркнул, и Шарлотта поняла, что ему все неинтересно. Вниманием этого избалованного человека было не так-то легко завладеть даже его дочери, поэтому она не обиделась, не удивилась, когда увидела, что отец посылает нежные взгляды привлекательной молодой леди, стоящей напротив. Шарлотта лишь мельком глянула на предмет интереса отца, пораженная изяществом двойной лестницы в конце галереи, также имитирующей бамбук.

— Ты, кажется, говорил, что она металлическая? А на вид не отличить от бамбука! Просто невероятно.

— Да, весьма занимательно, — с безразличной готовностью отозвался сэр Джон.

Шарлотта почувствовала, что отец отвечает ей машинально, не вникая в ее суждение об убранстве этой сказочной дворцовой постройки. Взглянув на сэра Джона, она увидела, что его монокль прочно сидит в глазу, а отец наслаждается видом лодыжек все той же молодой леди, выглядывавших из-под каскада белых игольных кружев, украшавших подол ее платья.

— Папа! — со смехом воскликнула Шарлотта. — Ты неподражаем. Мне только интересно, почему эта молодая…

— Мисс Кемп, — … почему она не смущена твоим весьма бестактным разглядыванием.

— Они никогда не смущаются, моя дорогая, — ответил он, беря дочь за локоть и уводя, прочь от мисс Кемп. — А сейчас веди себя как можно почтительнее. Здесь женщина, которую я обожаю как никого. О, леди Перселл! Как поживаете? — Сэр Джон поклонился пожилому, весьма флегматичному джентльмену, стоявшему рядом с леди, и почтительно произнес: — Могу ли я представить вам свою дочь, мисс Эмберли?

— Очень мила, — приветливо сказала леди Перселл в ответ на реверанс Шарлотты. Его светлость пробормотал что-то, подтверждая, что заметил ее присутствие, но не взглянул на девушку. Леди Перселл предложила: — Приведите вашу дочь завтра вечером на Стейн, там мы познакомимся поближе.

Шарлотта удостоилась мимолетного взгляда больших игривых зеленых глаз, не отрывавшихся от ее отца; они сверкали под прикрытием веера, расписанного алыми и синими колокольчиками. Не успел ее отец ответить на предложение ее светлости, как лорд Перселл повлек жену дальше, говоря, что ей кивает леди Хертфорд.

— Извините нас, — сладко проговорила леди Перселл и оставила их.

— Жаль, — пробормотал отец Шарлотты. Она хотела, было спросить, что он имеет в виду, но, увидев выражение его лица, поняла, что необходимости в этом нет. Он следил за удалявшейся леди Перселл, шлейф ее голубого шелкового платья плыл за ней по ковру. В глазах сэра Джона мерцал огонь желания, он слегка оттянул пальцем уголки воротника сорочки, словно что-то мешало дышать. — Чертовски привлекательная женщина.

Леди Перселл была лет на двадцать моложе его.

Шарлотта поняла, что невольно проникла в сердечную тайну отца, и пожалела об этом.

• Предыдущая
• 8/54
• Следующая