Прелестница - Кинг Валери - Страница 4
- Предыдущая
- 4/62
- Следующая
Мег пропустила это раздраженное замечание мимо ушей, потому что она только что увидела своего отца, занятого каким-то, видимо, очень серьезным разговором с лордом Уортеном. На нее внезапно напал страх, тем более что в этот момент ее отец обернулся и, встретившись с ней взглядом, сурово нахмурился.
2
На следующее утро Мег сидела у себя в спальне перед огромной грудой столового и постельного белья. Она тщательно рассматривала каждую вещь, не утончилась и не порвалась ли где тонкая мягкая ткань. Это домашнее занятие обычно доставляло ей большое удовольствие, но, взяв в руки скатерть, вышитую по краям розами, она загрустила. Эта любимая скатерть матери, уже протершаяся в нескольких местах, напомнила Мег о ее мамочке. Воспоминания, многие годы хранившиеся в душе, пробудились в ней с мучительной силой.
Последний раз мать говорила с ней как раз перед смертью, тринадцать лет назад. Ее прощальные слова стали для Мег руководством в жизни.
«Мое милое дитя, — шептала ей мамочка, держа ее руку исхудавшей слабой рукой. — Ты должна быть очень осторожна в выборе мужа. Он должен быть достойным человеком, безупречным джентльменом, пользующимся уважением всех своих знакомых, рыцарем, готовым защищать тебя от всех превратностей судьбы. Как иначе может женщина родить и воспитать детей в мире и благополучии? Выбирай тщательно, моя ненаглядная Маргарет!»
Эти слова, обращенные к полуребенку-полуженщине, потому что Мег тогда еще не было и четырнадцати, запечатлелись в душе и определяли ее поведение все последующие тринадцать лет жизни. Каждого приближавшегося к ней мужчину она оценивала, исходя из этих наставлений. В добавление к ним богатое воображение наделило этот идеал еще и качествами, почерпнутыми ею из романов автора «Уэверли». Ее рыцарь должен быть мужественным и стойким но всем. Представляя себе образ этого героя, она начала сочинять свои собственные романтические истории о любви и приключениях, опубликовав в результате три книги. В настоящий момент в голове у нее уже складывалась четвертая — Розамунда из Альбиона». Герои ее романов тали воплощением советов матери, а также и собственного представления о человеке, которого она желала бы иметь своим мужем.
Мать ее умерла в ту ночь от чахотки, одной из самых распространенных и неизлечимых болезней. Мег обожала ее и обещала ей, что выйдет замуж за достойного человека, выбор которого одобрила бы ее мама.
Перебирая белье, как учила ее мать, Мег с отвращением вспомнила предложение лорда Уортена. Как он только мог вообразить, что она даст ему согласие, когда он даже не ответил на прямой вызов Монтфорда? Мог ли такой человек защищать ее честь, оберегать и лелеять ее? Ну конечно, нет. Тряхнув локонами и еще раз пообещав мамочке оставаться верной ее заветам, Мег продолжила свое занятие.
Отодвинув шелковую портьеру, сэр Уильям Лонгвилль угрюмо созерцал Беркли-сквер. Едва успев опрокинуть вторую рюмку шерри, он заметил выезжавшего из-за угла на великолепном гнедом лорда Уортена.
Сэр Уильям — высокий, плотный, с гривой рыжих с легкой проседью волос и ярко-голубыми, вечно смеющимися глазами — выглядел сейчас сильно озабоченным. Его густые рыжие брови были сдвинуты, губы сжаты: Опустив портьеру, он с раздражением шумно выдохнул воздух и поставил рюмку на серебряный поднос. Ожидая, пока виконт войдет и поднимется по лестнице, он в сотый раз принялся мерить шагами библиотеку. Это была длинная узкая комната, отделанная прекрасными дубовыми панелями. Два кресла, обитые золотистым бархатом, стояли по сторонам камина. На маленьком письменном столике лежали несколько книг по мифологии. Одна из них была раскрыта на изображении Вулкана, бога огня.
Мег, видно, снова принялась за работу.
Обычно эта комната служила сэру Уильяму уютным прибежищем, где он нередко засыпал в одном из удобных кресел. Но сегодня (помоги ему Бог!) он собирался отдать здесь свою дочь в жены Уортену — если он, конечно, согласится жениться на ней. Проклятье! Как могло до этого дойти? Мег никогда не простит ему.
Он услышал в холле учтивый голос дворецкого и, запустив руку себе за воротничок, потер слегка шею. Он начинал ощущать там уже знакомое ему стеснение, беспокоившее его несколько месяцев подряд. Он испытывал это неудобство всякий раз, когда возникали какие-нибудь домашние проблемы. Сэр Уильям не мог точно припомнить, с каких пор он стал замечать эту тупую боль, но ему казалось, что все началось, когда его возлюбленная супруга сообщила ему, что ему суждено во второй раз стать отцом.
Он поспешно налил себе третью рюмку. Проглотив отдававший орехом шерри, он глубоко вздохнул. Он любил свою дочь; он любил жену, но более непохожих людей трудно было себе представить — практичная, рассудительная Каролина и фантазерка Мег. Господи, подумал он, меня может хватить удар, и ни одна из них не: станет переживать; обе будут слишком озабочены спорами о постельном белье и ночных горшках.
Выход был только один. Его предложила Каролина еще месяц назад. Он должен найти Мег мужа. Его дочь была богатая наследница. За ней шли в приданое земельные угодья, принадлежавшие некогда ее матери и граничившие с усадьбой лорда Монтфорда. А еще весьма солидный капитал в тридцать тысяч фунтов. При желании Мег могла бы иметь дюжину вполне достойных претендентов на ее руку — включая даже одного герцога! А вместо этого она живет в своем воображаемом мире, ожидая этого дурацкого рыцаря, который должен прискакать за ней на белом коне и увезти с собой, перекинув через седло. Чертовски неудобная была бы поездка, не говоря уже о том, что так и шею сломать недолго. Но Мегги не берет в расчет такие практические соображения — ее волнуют только сердечные дела!
Расхаживая по комнате, сэр Уильям остановился перед глобусом и не мог удержаться от искушения пнуть его ногой. Земной шар, слетев со своей оси, с шумом покатился к каминной решетке и, ударившись об нее, мирно заверши; свой путь на паркете.
Раздавшийся в этот момент в дверях голос лорда Уортена вызвал у сэра Уильяма краску смущения.
— Надеюсь, сэр, не я послужил причиной того, что вы ополчились на вселенную?
— Что? О черт, Уортен, я вам очень рад. — Он дружески пожал руку виконту.
Усадив лорда Уортена в кресло у камина, сэр Уильям водрузил земной шар на место, обнаружив при этом на месте Индии огромную дыру, Он наполнил две рюмки шерри и уселся напротив виконта, не выпуская их из рук. Весь погруженный в свои мысли, он сосредоточенно рассматривал вмятину на носке правого сапога.
Голос лорда Уортена прервал его размышления:
— Может быть, вы все-таки расстанетесь с одной из этих рюмок? Я бы не отказался выпить, если бы мне предложили.
— Что? Господи, да я совсем ошалел последнее время.
Он протянул Уортену рюмку и заявил без всяких предисловий:
— Не стану ходить вокруг да около. У меня чертовская неприятность. Вы должны мне помочь. Видите ли, моя дочь совершенно свихнулась, и я очень опасаюсь, что вчера вечером она окончательно погубила свое будущее.
Лорд Уортен понял намек.
— Не имеет ли это отношение к моему предложению?
— Я рад, что вы сами упомянули об этом.
Виконт засмеялся.
— Мне показалось, что вашу дочь оно нисколько не заинтересовало, скорее оскорбило. Уж если кто-то что-то и погубил, то это я. Она сказала, что никогда не слышала предложения менее романтичного или что-то в этом роде.
— Вам следовало сначала обратиться ко мне. Я бы вам посоветовал, как к ней подступиться. Сердце Мег может завоевать только рыцарь в кольчуге, со щитом и мечом.
— Я начинаю понемногу понимать, в чем тут для меня заключается трудность, хотя я все еще никак не могу объяснить себе ее поведение. Вы понимаете, она все время смотрела на меня — и очень пристально. Причем не раз и не два, а почти всегда, когда нам случалось встречаться. Откровенно говоря, у меня были все основания думать, что она влюблена в меня. Можете себе представить, какой неожиданностью стал для меня ее отказ. Впрочем, я не намерен от нее так просто отступиться, если именно это вас волнует. Я очень люблю вашу дочь.
- Предыдущая
- 4/62
- Следующая
