Грешники Святого города - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит - Страница 21

• Предыдущая
• 21/70
• Следующая

«Мертва. — Слово отдавалось эхом в моей голове. — Она мертва».

Я снова обманула ее ожидания.

Нож со свистом покинул ножны. Джафримель бросил на меня внимательный взгляд, словно прикидывал, не собираюсь ли я ударить ножом его самого. Но я уткнула острие в собственную ладонь и надавила, отворив путь дымящейся черной демонской крови. Потом опустила нож, подняла ладонь и сжала кулак. Черная кровь сочилась у меня между пальцев, стиснутых с такой силой, что послышался треск костей. В черном колодце моего горла умер неродившийся крик.

«Клянусь на крови, Гейб: я найду тех, кто это сделал. И не просто убью их, но заставлю за все заплатить».

— Данте!

Джафримель схватил меня за руку, и жаркий импульс энергии запечатал рану быстрее, чем успела свернуться черная демонская кровь.

Я моргнула, глядя на него.

«Боги, неужто у него испуганный голос? В жизни такого не слышала».

— Не беспокойся, — хрипло промолвила я. — Я просто поклялась.

«Это шок? Нет, не похоже. У меня в голове полная ясность, впервые за долгое время».

— Мне очень жаль, — повторил Джафримель.

Он окинул меня оценивающим взглядом, словно хотел выразить нечто большее, чем сожаление. Словно хотел сказать что-то еще.

Не думаю, что в целом мире нашлись бы подходящие слова.

Я вырвала руку, наклонилась, подобрала нож и приблизилась к телу Гейб. Воздух вокруг меня исходил паром, жар демонского метаболизма боролся с могильным холодом, пытавшимся сковать мою грудь.

Джафримель молчал, но щит энергии вокруг меня беспокойно подрагивал.

Нагнувшись, я осторожно залезла в правый карман джинсов Гейб. Для этого мне пришлось склониться, преодолевая тошноту, над лужей ее крови, разбавленной мелким дождем. На руке покойной поблескивал личный датчик. Странно, почему центральный искусственный интеллект не выслал самолет скорой помощи, как только браслет показал остановку сердца? Возможно, седайин с набором реанимационных средств мог бы ее спасти.

Впрочем, вряд ли, ведь тело буквально нашпиговали свинцом. Причем больше всего ранений пришлось в грудь. Наверное, Гейб истекла кровью за несколько секунд.

Но почему здесь нет полицейской бригады, которая занимается изучением мест преступления?

Я нащупала жесткий прямоугольник фотобумаги, вытащила снимок и увидела улыбающееся лицо девочки, дочери Гейб. Края глянцевого снимка запачкались в крови. Я надежно упрятала снимок в сумку и, потянувшись, убрала волосы, упавшие на лицо погибшей подруги. Кончик моего пальца скользнул по изумруду в ее щеке, мертвому и погасшему. Ее татуировка больше не придет в движение, откликаясь на мой зов. Мою щеку обожгло, хотя изумруд остался темным.

Между камнем и кончиком моего пальца проскочила крохотная искорка.

«Электромагнитный импульс? Возможно. Они использовали электромагнитный импульс, чтобы обмануть автоматику, помешать ей отметить факт смерти некроманта. Но кардиологический датчик Гейб должен был посылать сигнал каждые полсекунды. Сбой должны зафиксировать, если только… Если направленный электромагнитный импульс не перезагрузил аппаратное ядро».

Я прикоснулась к браслету. Последовала красная вспышка. Память его была стерта, он был бесполезен, как пустой кусок пластика. Направленный электромагнитный импульс с помощью полицейского оборудования Гегемонии.

Значит, мы имеем дело с серьезным противником, совершившим преднамеренное продуманное убийство. За этим преступлением стоит некто, в чьем распоряжении имеются серьезные финансовые и технические средства. Решиться на такую акцию в зоне ответственности городского контрольного центра — это требует умения и немалых денег.

— Мне нужно зайти внутрь.

Я выпрямилась, неохотно оторвав пальцы от холодного запястья Гейб.

— Надо торопиться, — сказал Джафримель. — Я слышу сирены.

«В таком большом городе постоянно звучат сирены».

Возможно, он и вправду уловил, что на место преступления спешат копы. С опозданием на несколько часов.

Почему они зашевелились именно сейчас? Почему?

Я бросила последний долгий сокрушенный взгляд на тело Гейб. Запечатлела в своей натренированной памяти каждую черту, каждую складку одежды, каждую капельку крови.

«Роанна. Льюис. Дорин. Джейс. Эдди. И теперь Гейб».

Я снова подавила рыдание. За некоторых из этого списка мне удалось отомстить, но это не избавило меня от глубоко укоренившегося чувства вины. Я испытала лишь удовлетворение от самого акта отмщения.

«Я обязана все сделать для нее. Для них обоих — Эдди и Гейб».

Я повернулась и зашагала прочь. Джафримель молча последовал за мной. Его внимание, ощущение его обволакивающей ауры помогало мне сдерживать рвущиеся наружу крики и стоны. Я не могла дать им волю, пока его энергия ласкала мою кожу, а знак на плече все глубже и глубже вжигался в плоть.

Защитные экраны дома Гейб дрожали. Им предстояло лишиться энергии и превратиться в тени, чтобы сохранить в себе память о поколениях живших здесь некромантов и полицейских. Правда, защитная система дома такая древняя, что на угасание всей собранной в ней силы уйдут столетия.

Задняя дверь была не заперта. Я заглянула внутрь и ахнула — в глаза бросились разбитые тарелки и прочая кухонная утварь. На аккуратной, дорогостоящей, уютной кухне Гейб устроили настоящий разгром.

Я вошла внутрь. Осколки керамики и пласгласса хрустели под сапогами. Джафримель положил руку на мое плечо.

— Мне это не нравится, — тихо произнес он.

Я вдохнула воздух: шалфей и соль. Кто-то протер все поверхности, уничтожив физические следы.

— Защитная система дома цела. Значит, здесь побывал кто-то, кого она знала. Ему не было необходимости взламывать защиту.

Это отметало версию о вмешательстве демонов. Значит, Люцифер здесь ни при чем. Я испытала колоссальное облегчение. Не все на свете подвластно Князю тьмы.

При мысли о нем у меня скрутило желудок.

Холл был тоже разгромлен, даже картины сорваны и сброшены со стен, некоторые вырваны из рам. В гостиной первого этажа, где Эдди и Гейб имели обыкновение медитировать и где находился их алтарь, царил хаос. Изысканно раскрашенная самой Гейб статуэтка греческой Персефоны валялась на полу разбитая, печальные глаза богини задумчиво смотрели в потолок. Здесь запах шалфея был особенно силен, от него щипало в носу, он перебивал даже запах кифии.

Я направилась к лестнице, опустилась на колени и пробежала пальцами по дощатой крышке седьмой, последней ступеньки.

— Данте, они приближаются. Ты хочешь, чтобы тебя застукали здесь?

Я не ответила ему. Нащупала пальцами маленькую выемку, надавила ногтем, подкрепив усилие выбросом энергии, — и механический запор открылся. Верх ступеньки остался в моих руках. Я глубоко вздохнула.

Под доской находился тайник с документами. Четыре листа, плотно исписанные скинлинскими условными знаками: нотные строки, старинные символы иудеев, сложные химические уравнения. К ним прилагались четыре склянки с белым зернистым веществом. Больше в тайнике ничего не обнаружилось, он был пуст и подозрительно чист. Должно быть, Гейб надеялась, что его найду я — или что его никто не найдет.

Вокруг меня дышал ее дом: дух шалфея смешивался с сухим запахом старых комнат с отремонтированными, но неровными полами, с густым и пряным ароматом кифии. Уютный запах обжитого жилища. И очень слабый привкус дыма синтетического гашиша: Гейб курила, но, наверное, не рядом с ребенком.

Где же все-таки ее дочь? Не похищена ли она?

«В безопасном месте», — так сказала сама Гейб. Мне оставалось лишь гадать, где это место, и надеяться, что оно действительно безопасное.

«Что за чертовщина здесь происходит?»

Я вытащила из тайника все содержимое.

— Идем.

Леандр в отель так и не вернулся, да и Лукаса нигде не было видно. Не удостоив Маккинли взглядом, я прошла мимо него в номер, где спала накануне, упала на кровать, аккуратно положила меч и полезла в сумку за посмертными записками Эдди. Жемчужный свет лился в окно, образуя квадрат на синем ковре. Я проглотила рвущееся с губ проклятие, мои перстни яростно заискрились. Почувствовала горечь.

• Предыдущая
• 21/70
• Следующая