Контракт с дьяволом - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит - Страница 67

• Предыдущая
• 67/68
• Следующая

И если только Яйцо давало Люциферу возможность покидать ад, значит, напасть на Вардималя нужно было с той стороны, откуда демон-могильщик не ждал нападения. Никто бы не подумал, что Князь тьмы обратится за помощью к человеку.

Люцифер боролся за власть над адом; Ева была еще одной фигурой в его игре, ибо она была искусственно созданным андрогином. Остановить опыты Вардималя, захватив всю информацию, чтобы потом все переделать по-своему, — это для Люцифера было детской игрой. Но когда он узнал, что Вардималю удалось то, на что сам он не был способен, тут уж Люцифер разозлился не на шутку.

А тут еще выяснилось, что Вардималь и сам подумывает о захвате власти над адом. Джафримель боролся лишь за свою свободу, однако когда Люцифер почувствовал, что его Правая Рука готов выйти из игры, он его убил — за то, что тот позволил Вардималю сбежать, хотя сам же это и подстроил.

Все было очень логично. Все было очень просто.

Я? Всего лишь инструмент. Я боролась за свою жизнь, и вот теперь я жива, а демон, который мне лгал, мертв. Я убила Сантино, но Люцифер отнял у меня ребенка Дорин. Ничья, в которой я чувствовала себя проигравшей.

Может быть, Люцифер не ожидал, что Джафримель превратит меня в то, чем я теперь была. В этом-то и проблема — кто я теперь? Джафримель не знал, что погибнет, когда обещал мне все объяснить. Возможно, он просто недооценил ревность Люцифера к тем, кто способен хоть в чем-то его обойти, — даже к своему палачу, от которого он избавился.

Самолет приземлился. Дождавшись, когда все выйдут, я ступила на трап и вдохнула знакомый чад Сент-Сити, чувствуя токи энергии, исходившие от моего дома. Мне нужно было немного привыкнуть к этому городу, ибо я перестала быть… человеком.

Взяв такси, я поехала домой. Урну я держала на коленях. Вот и мой садик перед домом, а над ним — благословенное небо Сент-Сити. Шел легкий дождь, и на листьях растений блестели водяные бусинки. Нужно выполоть сорняки и проредить заросли валерианы, а ее корни высушить и потом добавлять в чай. Чтобы лучше спалось.

Если, конечно, я когда-нибудь смогу заснуть.

Я открыла ключом замок и вытерла ноги о коврик. Меня встречал мой родной, милый дом.

Урну я поставила в самом темном и дальнем углу. В доме пахло пылью и пустотой — слишком долго здесь никто не жил.

В маленькой нише стояла статуэтка Анубиса. Покрытая пылью, но все та же. Все было на месте, мой дом стоял, как и раньше, все было по-прежнему. Кроме моей жизни, от которой не осталось ничего.

Я поставила урну между вазами с засохшими цветами — я забыла их выбросить перед отъездом — и зажгла две длинные свечи в хрустальных подсвечниках, потом медленно расставила стулья — один за другим. Бросила пальто на перила, расстегнула рубашку, распустила свои прекрасные волосы. Только мыть их почему-то не хотелось.

Мой компьютер так и стоял возле шкафчика, где хранились папки с документами, — в том числе и папка Сантино. Я начала нажимать на клавиши.

Завершив работу, я долго смотрела на экран.

Я больше не была Дэнни Валентайн, внештатным сотрудником полиции и некромантом.

Я была богата. Не просто богата, а феноменально богата. Когда я увидела мелькающие на экране цифры, у меня перехватило дыхание. Мне больше не придется думать, на что я буду жить завтра, — во всяком случае, еще очень, очень долго.

Долго… но сколько я проживу, проклиная себя, сознавая, что проиграла дьяволу в игре, о которой даже не подозревала? Хотя я жива, и то хорошо.

Я вновь посмотрела на цифры. Сердце стучало где-то в горле и запястьях. Что ж, по крайней мере, в этом вопросе Люцифер меня не обжулил.

Выключив компьютер, я уставилась на свои руки. Наступали сумерки; в доме стояла благословенная тишина.

Мои руки послушно лежали на коленях — покрытые золотистой кожей, изящные. Правая все еще была скрючена и походила на когтистую лапу, но если каждый день ее разрабатывать, то через некоторое время я уже смогу сгибать пальцы. И все же мои руки представляли собой совершенное создание природы, а если бы я стерла со своего лица грязь, то увидела бы в зеркале дивное личико демонической красоты под густой волной темных волос да еще с изумрудом на щеке.

Смогу ли я, как прежде, входить в царство смерти? Наверное… но пока у меня нет сил это проверять. Пустая. Я пустая кукла.

«Ты не бросишь меня в одиночестве бродить по земле!» Интересно, что он имел в виду?

Неужели я стала единственной деталью, не предусмотренной планом Джафримеля? Или я была частью игры?

Нет, скорее всего, я в его расчет не входила. Можете считать меня дурой, но… мне так казалось. Я часто задышала, и по щеке покатилась слеза. Наверное, я просидела бы так много часов подряд, если бы в дверь внезапно не постучали.

Сердце забилось, во рту появился привкус горечи.

Я спускалась по лестнице тяжело и медленно, словно древняя старушка. И открыла замок, даже не проверив, кто находится за дверью. Моя — и Джафримеля — силовая защита тихо гудела. Все работало, и моему дому ничто не угрожало — кроме разве что термоядерного взрыва.

Не знаю, почему силовое поле Джафримеля осталось и после его смерти. Наверное, магия демонов работает по-другому.

Я распахнула дверь — и увидела голубые глаза под мокрыми золотистыми волосами. Он стоял на пороге моего дома с посохом в руках и смотрел на меня.

Я молчала. Между нами было только молчание.

Отодвинув меня в сторону, Джейс прошел в дом. Я закрыла дверь и повернулась к нему. Теперь он находился в моем доме.

Мы долго смотрели друг на друга.

Наконец Джейс заговорил.

— Можешь меня ненавидеть, сколько тебе угодно, — сказал он. — Давай. Я все стерплю. Кричи, визжи, попробуй убить, делай что хочешь. Но я никуда не уйду.

Я молча скрестила на груди руки. Он так же молча смотрел на меня. Наконец я кашлянула.

— Я больше не человек, Джейс, — сказала я хрипло.

Я столько кричала, меня едва не задушил дьявол — наверное, у меня повреждены голосовые связки. Ладно, хорошо хоть он меня не убил.

Или он и не собирался меня убивать? Чтобы я осталась бродить по земле. В одиночестве.

— Мне наплевать, человек ты или нет, — сказал Джейс. — Я никуда не уйду.

— А что, если я уйду? — спросила я. — Теперь я могу отправиться, куда захочу.

— Да отправляйся ты куда хочешь, Дэнни, — сказал Джейс и стукнул посохом об пол. — Выметайся, поняла? А я останусь. Вот так. Можешь орать, сколько тебе хочется, но я тебя не брошу. Раз демона больше нет, кто-то должен о тебе заботиться.

— Я тебя не люблю, — сказала я. — И никогда не полюблю.

— Если бы мне нужна была любовь, я бы сейчас сидел в Рио вместе со своими друзьями из «Моб» и какой-нибудь хорошенькой толстозадой бабалавао! — огрызнулся он. — Это мой выбор, Дэнни, а не твой.

Я пожала плечами и, пройдя мимо него, поднялась по лестнице, ведущей в спальню.

Постель я так и не застелила, поэтому сейчас просто повалилась на кучу из подушек и одеяла и закрыла глаза. Из глаз полились горячие слезы и намочили подушку.

Я услышала его шаги, медленные и осторожные. Как прежде, он поставил свой посох у стены. Потом лег рядом со мной, одетый.

— Если хочешь, я лягу на диване, — предложил он, глядя в потолок.

— Делай что хочешь, — сказала я. — Мне все равно.

— Сегодня, — сказал он, закрыв глаза, — я буду джентльменом. А завтра купи еще одну кровать и наведи порядок в свободной комнате…

— Мне все равно, — повторила я.

В доме наступила тишина. Было слышно, как по крыше стучит дождь. Тяжесть в груди немного отступила, потом еще немного. По моему лицу лились слезы, стекая по вискам на подушку.

Должно быть, он очень устал, поскольку скоро я услышала его ровное дыхание. Его лицо было по-человечески серьезно и сурово. Спи, младшая сестра смерти.

Или старшее дитя…

Я лежала рядом с Джейсом, неподвижная, как деревяшка, и плакала до тех пор, пока не забылась тревожным сном демона.

• Предыдущая
• 67/68
• Следующая