Решительная - Блэк Холли - Страница 13

— Во имя твое я убил семерых моих братьев. Вот их копыта.

Фавн со стуком опорожнил заплечный мешок.

— Зачем? — изумился Ройбен, глядя на окровавленные костяные обрубки.

Пол в зале был предусмотрительно посыпан известью, но новый дар снова расцветил его красными пятнами.

Фавн пожал плечами. В шерсти, растущей на его ногах, запуталась ежевика.

— Леди Силариаль всегда радовали такие пустячки. Я просто хотел угодить королю.

Ройбен зажмурился и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

— Хорошо. Отлично!

Король повернулся к следующему дарителю.

Изящный юноша-фейри с иссиня-черными крыльями церемонно поклонился.

— Счастлив сообщить, что погубил около дюжины человеческих детей. Одних столкнул с крыши, а других завел в болото, где они и потонули, — произнес он нежным, мелодичным голосом.

— Понятно, — сказал Ройбен с деланым безразличием.

На миг он сам испугался того, что мог бы сделать с этим фейри. Король подумал о Кайе. Что сказала бы она, если бы услышала это? Он представил, как она стоит на крыше в своей спальной футболке и трусиках, закрыв глаза, и качается на самом краю.

— Во имя мое? Думаю, ты делал это ради собственного развлечения. Мог бы придумать нечто более злобное и коварное, чем мучить детей, особенно сейчас, па пороге войны!

— Как прикажете, повелитель, — ответил крылатый юноша и поклонился.

Вперед выступил маленький горбатый хоб и торжественно развернул перед троном большой грязный сверток.

— Я убил тысячу мышей, отрезал им хвосты и сплел из них коврик. Приношу этот дар во славу вашего величества!

Первый раз с начала церемонии Ройбен едва не расхохотался. Он прикусил губу, чтобы сдержать смех.

— Мышей?

Король покосился на дворецкого. Руддлз поднял бровь.

— Мышей! — подтвердил хоб, гордо выпячивая грудь.

— Достойное деяние, — милостиво кивнул Ройбен.

Слуги свернули коврик, и хоб удалился, крайне довольный собой.

Шелки низко поклонилась. Ее крошечное тело было укрыто только желтовато-зелеными волосами.

— Я сглазила виноградники. Осенью, когда грозди почернеют, они нальются ядом. Вино из этих ягод ожесточит сердца смертных.

— Ибо сердца смертных недостаточно жестоки без твоего яда, — проворчал Ройбен.

Король нахмурился и подумал, что сам уже рассуждает как человек. И где он этого понабрался?

Шелки не заметила сарказма и расплылась в улыбке.

Так и тянулось дальше. Парад даров и деяний, одно другого страшнее, и все совершены во имя Ройбена, короля Зимнего двора. Снова и снова кровавые дары ложились к ступеням трона. Так кошка приносит мертвую птичку к ногам хозяина, после того как сама всласть с ней наиграется.

И каждый говорил:

— Во имя твое.

Во имя, которого не знал никто, кроме Кайи. Его имя. Теперь оно принадлежало другим. Его именем приказывали и проклинали. Ройбен скалился, улыбался и милостиво кивал подданным.

Лишь позднее, в личных покоях, наедине с ковриком из мышиных хвостов, он дал волю своему отвращению. Как же он ненавидел тварей из Зимнего двора, которые портили или губили все, с чем сталкивались! И себя, сидящего на троне этого царства чудовищ.

Он сидел и рассеянно смотрел на дары, когда стены зала потряс ужасный удар. На голову Ройбена ливнем хлынула грязь, запорошившая ему глаза. Еще удар, и пол закачался у него под ногами.

Ройбен пулей выскочил из покоев. В коридоре он наткнулся на Василька, фейри с волосами-лезвиями, засыпанного пылью, с зияющей раной на плече.

— Повелитель! На нас напали!

Несколько мгновений Ройбен озадаченно смотрел на него. При всей ненависти к Силариаль, в душе он все еще считал себя вассалом Летнего двора. У него в голове не укладывалось, что война уже началась и что Летний двор первым нанес удар.

— Займись раной, — бросил он на ходу, торопясь туда, откуда доносились крики.

Мимо него стрелой пронеслись несколько маленьких фейри, перемазанных с головы до ног. Какой-то гоблин взглянул на него глазами, полными слез, и припустил прочь.

Большой зал был в огне. Свод треснул, как яичная скорлупа, часть потолка провалилась внутрь. Клубы жирного черного дыма поднимались к звездному небу, испаряя падающий снег.

В середине зала стоял горящий грузовик. Оси колес погнулись, кабина была наполовину погребена под комьями земли и камнями, но огромные алые языки пламени прорывались наружу. Вокруг грузовика разливалось пылающее озеро масла и дизельного топлива, сжигавшее все на своем пути.

Ройбен застыл, парализованный зрелищем. По всему полу в грязи и копоти валялись тела, десятки тел: его герольд Пух Чертополоха, Снагилль, украсивший потолок главного зала серебром… Хоб, соткавший коврик из мышиных хвостов, кричал и катался в пламени.

Кто-то налетел на Ройбена и отшвырнул его к стенке. На то место, где он только что стоял, упала гранитная глыба. По полу побежала глубокая трещина.

— Уходите, повелитель! — крикнул Эллебер.

— Где Руддлз? Дулькамара?

— Неважно. — Эллебер крепко схватил его за плечо. — Вы — наш король! Спасайтесь!

Из-за дымной завесы появились фигуры, добивающие упавших и раненых.

— Уводи отсюда фейри! — Ройбен рванулся, освобождая плечо. — Пусть уходят в развалины Киннелона.

Эллебер заколебался. Мимо них просвистели два арбалетных болта и со звоном ударили в то, что осталось от восточной стены. Наконечники были стеклянными, именно такими пользовались при Летнем дворе. Они так остры, что не поймешь, что ранен, пока не истечешь кровью.

— Ты же сказал, что я король. Выполняй!

И Ройбен ринулся вперед, в дымное марево. Эллебер остался позади.

Фавн, подаривший повелителю мешок копыт своих братьев, пытался выкопать другого фейри из-под земляного завала. Рядом лежал Сириллан, который так любил слезы, что собирал их во флаконы и держал в своей спальне. Его водянистая кожа была испачкана грязью и кровью, изъязвлена уколами серебряных дротиков. Вдруг фавн вскрикнул, выгнулся дугой и рухнул на пол.

Ройбен выхватил кривой меч. Он был воином от рождения, но сейчас в зале творилось нечто невозможное. Летний двор никогда прежде не сражался такими грязными методами.

В воздухе вспыхнула золотая молния. Ройбен успел уклониться за миг до того, как в грудь ему ударил трезубец. Девушка-рыцарь Летнего двора оскалилась и напала снова. Ройбен ударил ее мечом по бедру. Девушка пошатнулась. В тот же миг Ройбен перехватил трезубец, а потом быстро и аккуратно вонзил зубья ей в горло. Кровь брызнула ему в лицо. Незнакомая девушка-рыцарь упала на колени, с удивлением глядя на собственное оружие, погубившее ее.

Но времени на раздумья не было. С другой стороны на него напали два человека. Один держал ружье. Ройбен отсек ему руку прежде, чем смертный успел нажать на спусковой крючок. Второго он полоснул поперек груди. Взъерошенный юноша, не старше двадцати лет, в футболке с символикой колледжа Брукдейл, рухнул под ударом кривого меча фейри.

В какой-то миг юноша напомнил ему Кайю.

Мертвую.

За спиной воина раздался резкий окрик. Ройбен отскочил, и целый сноп серебряных стрелок ударил в то место, где он только что стоял. В дыму он видел Руддлза, впившегося в лицо какого-то летнего фейри, и Дулькамару, которая полосовала ножами сразу двух врагов. Клотбурр, один из пажей Ройбена, швырнул во врага горящую лютню. Там, где прежде было зачарованное место, тела людей с железным оружием в руках лежали вперемешку с убитыми фейри Зимнего двора в сияющих доспехах.

Пламя лизало трупы, пожирая их один за другим. Повсюду клубился удушающий черный дым. Издалека доносились завывания сирен.

В довершение всего сюда явятся пожарные и зальют волшебные чертоги водой.

Клотбурр закашлялся и упал. Ройбен подхватил его за плечо.

— Как она это сделала? — прохрипела Дулькамара, сжимая клинки в побелевших пальцах.

Ройбен покачал головой. У фейри существовали ритуалы для мира и для войны. Невозможно было вообразить, чтобы Силариаль настолько пренебрегла внешними приличиями, тем более сила все равно оставалась на ее стороне.