Решительная - Блэк Холли - Страница 10

— О чем-то плохом?

— Почему ты так думаешь?

— Обычно ты не называешь меня мамочкой.

Эллен отложила щипчики, глубоко затянулась сигаретой и принялась маникюрными ножницами кромсать волосы на макушке у Корни.

— Валяй. Спрашивай, о чем хочешь, деточка.

Сигаретный дым жалил глаза Кайи.

— Мама, тебе никогда не приходило в голову, что я на самом деле не твоя дочка? Вдруг меня подменили в роддоме?

Ну вот, она это сказала. Кайя стиснула пальцы. Ей хотелось выхватить слова из воздуха и запихнуть их обратно в рот.

— Гм. Интересный вопрос.

Кайя промолчала. Она ждала ответа, и вообще на нее нашло онемение.

— Забавно. Однажды я задавала себе этот вопрос.

Эллен пропустила волосы Корни между пальцами и стала подравнивать концы.

— Тебе тогда и двух лет не было. Такая смешная тонконогая пигалица. Помню, я положила на стул стопку книг, чтобы ты могла сидеть за большим столом. Не очень-то безопасно, но я тогда не отличалась большим умом. В общем, я на минутку вышла, а когда вернулась, ты лежала на полу, а книги разлетелись по всей кухне. Ситуация ясна! Ты свалилась, я — ужасная мать. Но ты не плакала. Ты лежала, открыв книгу, и клянусь, читала ее! Я тогда подумала: «Мой ребенок — гений!» и еще: «Нет, это не мой ребенок».

— Ух ты, — отозвалась Кайя.

— Ты всегда была невероятно честной. Не то что я в детстве. Конечно, были какие-то секретики, но никакого вранья.

«Вся моя жизнь — вранье! Хорошо, что этого можно не говорить. Просто промолчать, и секунды унесут этот ужасный миг в прошлое, дальше и дальше, и сердце снова будет биться спокойно».

— А ты что, вообразила, что тебя тайно удочерили? — спросила Эллен, помешивая черную краску металлической ложкой.

Кайя застыла, а Эллен продолжала:

— В детстве я любила представлять, что я на самом деле цыганский ребенок. Что когда-нибудь они вернутся и заберут меня. Я буду жить в таборе и предсказывать людям судьбу.

— Если бы ты не была моей мамой, то кто еще превращал бы моих друзей в таких красавчиков? — вывернулась Кайя.

Как только прозвучали эти слова, ей стало стыдно. Она настоящая трусиха. Нет, жадина! Она похожа на кукушонка, который не хочет расставаться с уютным чужим гнездом.

Просто поразительно, какой коварной можно быть, не говоря ни слова лжи.

Корни потрогал свежий ежик на макушке.

— А я в детстве представлял, что прибыл из другого измерения. Как бы из параллельной вселенной. Там, в другом измерении, моя мама — королева огромной империи или чародейка в изгнании.

Кайя хихикнула. Сигаретный дым в сочетании с химической вонью превратил ее смех в кашель.

Эллен плюхнула на голову Корни ложку краски и принялась размазывать ее расческой. Руки ее покрывались черными брызгами, браслеты на запястьях тихо звякали.

У Кайи закружилась голова. Преодолевая тошноту, она подошла к окну и толкнула раму. Окно с треском распахнулось. Кайя вдохнула холодный воздух полной грудью и вдруг застыла.

— Потерпи еще пару минут, и я начну смывать это дерьмо с его головы, — сказала Эллен.

Кайя автоматически кивнула, но даже не взглянула на нее. На улице чернели фигурки редких прохожих. Их дыхание паром вырывалось изо рта. В свете фонарей длинные волосы какого-то мужчины блестели, словно платина. Потом он обернулся. Кайя убедилась, что это не Ройбен, но все равно с трудом удержалась от оклика.

— Зайка, я закончила. Глянь, не найдется ли для парня другой футболки. Ту, которая на нем, я, похоже, погубила. Хотя она все равно была ему велика. Уж слишком он тощий.

Кайя обернулась. Корни покраснел до самой шеи.

— Мамочка, не смущай его!

— Можно снимать телешоу, — сумрачно сказал Корни. — Поменяй свой имидж, преобразись, и все такое.

— Боже упаси.

Эллен кинула окурок в тарелку. Кайя пошарила в комнате и наконец выудила из груды вещей темно-коричневую футболку с изображением всадника верхом на кролике, с копьем в руках.

Корни всесторонне изучил футболку и нервно рассмеялся.

— Она мне мала.

Эллен пожала плечами.

— Тебе пойдет. Эта футболка с какой-то презентации. Твои джинсы в порядке, куртка тоже сойдет, а вот кроссовки никуда не годятся. Надень вторые носки и можешь взять кеды Трента. Он вроде бы оставил пару в шкафу.

Когда из душа хлынула вода, маленькая квартирка наполнилась паром.

— Ты не займешься моими глазами, пока он моется? — спросила Эллен, садясь на кровать.

— Конечно, — улыбнулась Кайя.

Эллен легла на спину. Кайя склонилась над ней и принялась аккуратно наносить серебристую краску на веки. Закончив с ними, она провела тонкую черную линию у самых корней ресниц. Лицо матери оказалось так близко, что стали заметны тонкие гусиные лапки в уголках глаз, расширенные поры носа, красные прожилки на веках. Когда Кайя принялась расчесывать матери волосы, она увидела, что под краской скрывается седина. Ее рука дрогнула.

«Смертная. Вот что значит быть смертной».

— Я закончила, — сказала Кайя.

Эллен села и поцеловала дочь в щеку. Изо рта у нее пахло табаком, гниющими зубами и, едва заметно, жевательной резинкой.

— Спасибо, крошка. Ты меня просто спасла.

«Я все ей расскажу, — подумала Кайя. — Расскажу сегодня же вечером».

Дверь ванной открылась, и в облаке пара появился Корни. Он выглядел странно и непривычно в новой футболке, с короткой прической. Нет, парень не переменился до неузнаваемости, но с черными волосами его глаза казались ярче, а облегающая футболка превратила худобу в изящество.

— Хорошо выглядишь — сказала Кайя.

Корни горделиво завернулся в полотенце и поскреб шею, словно пытался оттереть остатки краски.

— Что скажешь? — спросила Эллен.

Корни глянул в зеркало, висевшее в ванной. Он словно пытался запомнить, как теперь выглядит.

— У меня такое чувство, будто я завернулся в свою собственную кожу.

Поездка на метро была ужасна. Металл кольцом окружал Кайю со всех сторон, давил и душил. Она стояла, вцепившись в алюминиевый поручень, и старалась не дышать.

— Что-то ты бледновата, — заметил Корни, когда они поднялись на улицу по бетонным ступеням.

Кайя чувствовала, как ее ореол ослабевал с каждым мгновением. Еще секунда — и он просто испарится.

— Почему бы вам не прогуляться, детки? — предложила Эллен. — Мы еще будем готовиться к выступлению, а это довольно скучно.

Ее накрашенные губы блестели, а волосы были так обильно политы лаком, что даже не шевелились от ветра.

— Если я увижу, как круто зимой в Нью-Йорке, то сразу к тебе перееду, — кивнула Кайя. — И перестану ждать непонятно чего в Нью-Джерси.

— Ага, — улыбнулась Эллен.

Кайя и Корни пошли к окраине Вест-Виллидж. Вокруг светились витрины магазинов с мохнатыми шапками и шортами из шотландки. В витрине секс-шопа виниловая маска с кошачьими ушами лежала на новогоднем красно-белом бархате. Рядом на углу парень в армейской куртке наигрывал на флейте рождественские гимны.

— Смотри, кафе! — произнес Корни. — Зайдем погреемся.

Они поднялись по ступенькам и вошли в дверь, покрытую золотистыми узорами.

«Кафе дез Артист» представляло собой анфиладу залов, переходивших один в другой. Корни обошел кассу, толкнул дверь, и они оказались в небольшом зале с камином.

Оплывшие белые свечи на каминной полке придавали ему сходство с огромным песочным замком, подмытым волнами. С потолка свисали черные оловянные канделябры. Тусклое пламя свечей отражалось в зеркалах и старинных репродукциях, прикрытых стеклом. Комната казалась сумрачной и холодной. Слабый аромат чая и кофе, витающий в воздухе, заставил Кайю глубоко вдохнуть.