Счастье приходит дважды - Вуд Сара - Страница 24

• Предыдущая
• 24/29
• Следующая

Они подошли к холлу. Димитри молчал, погрузившись в какие-то мысли. В этот момент Оливия услышала, как зазвонил его мобильный телефон. Она по привычке замерла, с трепетом прислушиваясь к знакомому ненавистному звуку. Иной раз в прошлом этот звонок предвещал перемену планов, и ей не хотелось, чтобы такое произошло сейчас, когда им предстоит поговорить о совместном будущем.

— Одну минутку, — он посмотрел на дисплей, и на его лице появилось напряженное выражение. — Иди наверх. Я скоро приду. — Явно обеспокоенный, он небрежно провел рукой по лицу Оливии и, открыв дверь кабинета, быстро вошел внутрь.

Она разочарованно повернулась и почувствовала, как сережка упала ей на плечо и скатилась на пол. Вероятно, Димитри задел ее рукой рукой, и слабый замочек открылся. Опустившись на колени, Оливия начала искать сережку и неожиданно увидела Димитри в полураскрытую дверь. Очевидно, он решил, что она поднялась наверх.

Оливия оцепенела, увидев, как его лицо радостно оживилось, а в голосе зазвучала нежность. Бархатным голосом он что-то бормотал в трубку.

Прислонившись к книжному шкафу, он повернулся спиной к двери, но Оливия услышала тихо произнесенное имя.

— Атена.

На мгновение у нее перехватило дыхание. В быстром потоке греческих слов она безошибочно узнала это имя, произнесенное с нескрываемой нежностью, которая пронзила ее сердце, словно острый нож.

— Avrio, — сказал Димитри.

До завтра. Ее знания греческого языка хватило, чтобы понять это.

Нетвердо ступая, Оливия вошла в кабинет, намереваясь спросить Димитри, что происходит, и увидела поздравительную открытку. Не веря своим глазам, она смотрела на веселого слона, держащего три воздушных шарика. Слон любовался на торт с тремя свечками и цифрой три посередине. Но открытка могла предназначаться любому знакомому ребенку, попыталась убедить себя Оливия, не в силах унять лихорадочное биение сердца.

Или, со страхом подумала она, это открытка для ребенка Атены. Ребенка Димитри. Ведь прошло три года с тех пор, как Димитри заботливо усаживал Атену в свою машину.

На лбу той женщины блестели капли пота. Схватки заставляли ее судорожно глотать воздух, и Димитри целовал ее красивое лицо и, обнимая, что-то нежно бормотал.

Все его движения и взгляды свидетельствовали о любви к беременной любовнице.

Лицо Оливии исказила горькая гримаса. Она замерла от ужаса, потеряв способность двигаться и говорить. К тому времени они были женаты шесть месяцев. Значит, Димитри знал, что его любовница беременна, когда вел Оливию к алтарю. Когда он поклялся любить ее, как себя самого. Ложь. Все ложь. Все обман.

Она смотрела тогда на Димитри и Атену, и тысячи мыслей роились у нее в голове. Думал ли он об Атене и своем ребенке, росшем в ее чреве, когда они ходили вокруг алтаря, осыпаемые градом розовых лепестков, обсахаренным миндалем и рисом?

После того как Димитри уехал со своей любовницей, Оливия, едва держась на ногах, вышла из машины. Мужчина, которого она глубоко любила и уважала, оказался жалкой, ничтожной личностью. Она била кулаками по машине до тех пор, пока боль не привела ее в чувство. Но она не плакала. Ее гнев был слишком сильным, и слезы не могли унять его.

И вот сейчас ее охватил страх, что Атена все еще играет важную роль в жизни Димитри. Если это так, он снова солгал ей.

У Оливии закружилась голова. Она поморщилась, вспомнив, что едва не призналась Димитри в любви. Как унижена она была бы, когда он отверг бы ее!

Она тихо вышла, чувствуя, как ее душит ком, вставший в горле. Слезы жгли ей глаза, когда она, спотыкаясь, направилась в свою спальню.

— Оливия!

Она застонала про себя, услышав повелительный оклик Марины. Меньше всего ей хочется видеть мать Димитри. Не в состоянии разговаривать со свекровью, она отмахнулась от нее и пошла дальше.

— Ты пьяна? Что с тобой? — настойчиво спросила Марина.

— Это из-за Димитри! — с горечью бросила Оливия и, как слепая, пошла к лестнице.

— Постой! — Марина схватила ее за руку и резко повернула к себе.

— Нет! Оставьте меня в покое! — стремясь остаться в одиночестве, чтобы предаться горю, Оливия попыталась вырвать руку, но Марина вцепилась в нее с удивительной силой и решительностью.

— Я хочу знать, что он сделал, — резко сказала она. — Я настаиваю.

— Для того чтобы вы могли насладиться зрелищем моих страданий? — огрызнулась Оливия.

— Нет. Я хочу, чтобы он был так же счастлив, как я.

Оливия сдалась. Почему не рассказать ей? Какое это имеет теперь значение:

— Не здесь, — с трудом произнесла она.

Марина была потрясена.

— Пойдем в гостиную, — поспешно сказала она. — Я должна знать, что происходит.

Марина, сжав руку Оливии, словно в тиски, повела ее в залитую солнцем комнату. Оливия покорно шла за ней, зная, что ей нужно осторожно подбирать слова. Если Марина узнает, что теперь их брак действительно распался, Элени снова набросится на Димитри, и тогда пройдет целая вечность, прежде чем ей удастся получить развод…

И все же… Оливия побледнела. Они не могут больше притворяться. Теперь это невозможно Она не вынесет мучительной пытки — жить в его доме день за днем, обмениваться поцелуями и влюбленными взглядами. И еще тяжелее будет смотреть, как он уезжает из дома, и гадать, поехал ли он к Атене, которая ждет его с распростертыми объятиями.

Оливия тяжело вздохнула.

— Я… я думала, что мы с Димитри сможем забыть прошлое и начать сначала…

— Так он сказал за завтраком. Разве ты его не любишь?

— Я люблю его и одновременно ненавижу, потому что он причиняет мне такую боль, что не хочется жить! — Оливия приложила руку ко лбу, чувствуя невыносимую головную боль. — Я должна уехать, — слабым голосом произнесла она. — Он убивает меня, медленно, но верно. Мне нужно избавиться от него. И я хочу, чтобы вы нашли мне какое-нибудь место в Греции, где я смогу жить в ожидании развода. Я уверена, что вы с удовольствием сделаете это, — с горечью добавила Оливия.

Свекровь, казалось, была потрясена вспышкой Оливии.

— Я… я не имела представления о твоих чувствах, — наконец сказала она. Последовало долгое молчание.

— Вы верите мне? — неуверенно спросила Оливия.

— Да, — тихо сказала Марина. — Я понимаю, о чем ты говоришь. У меня были такие же чувства к Тео, — она улыбнулась, увидев удивленный взгляд Оливии. — Да. Мужчины из рода Ангелаки имеют привычку отвергать любовь своих жен. Ты оставила моего сына, потому что тебе причинила боль его связь с женщиной, которую мы с тобой видели…

— Я думаю, что он до сих пор встречается с ней, — Оливия безуспешно попыталась скрыть боль. — Возможно, из-за ребенка. Возможно, потому что… — она не смогла заставить себя продолжать.

Марина нахмурилась.

— Моя дорогая, я дам тебе совет, который, вероятно, удивит тебя.

— Мне нужна помощь, а не совет, — пробормотала Оливия.

Она удивилась, увидев, что свекровь ласково смотрит на нее.

— Ты ее получишь. Но… сначала я скажу тебе кое-что. Тебе будет интересно. Так вот, ты удивишься, если я скажу тебе, каким невыносимым стал Димитри после твоего отъезда. Он постоянно пребывал в плохом настроении, тяжело переживая твое исчезновение.

Разве это имеет теперь какое-либо значение? Оливия пожала плечами.

— Я думаю, что его гордость была уязвлена.

— Скорее он просто хотел, чтобы ты вернулась, — вздохнула Марина. — Кто знает? Я могу только сказать, что он страдал и его любовница, очевидно, не давала ему того, в чем он нуждался. Однако с тех пор, как ты возвратилась, он счастлив. В этом я уверена. Если ты действительно любишь его, ты должна принимать его таким, какой он есть.

— Неверным, лживым мужем? — задохнулась от возмущения Оливия.

— Ты не будешь первой женщиной, закрывшей глаза на измену, — с грустным взглядом в темных глазах возразила Марина. Она помолчала. — Оливия, я знаю, что у моего Тео тоже была любовница. Но я не думала, что должна уйти от него из-за того, что он нашел женщину, которая моложе и сексуальнее меня.

• Предыдущая
• 24/29
• Следующая