Стезя и место - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/74
- Следующая
Мишка всадил болт в бок ближайшему всаднику, как раз закинувшему руку за спину, чтобы перекинуть щит, вскочил, отбросив маскировочную накидку, и, прижавшись спиной к дереву, закрывавшему его от дороги, перезарядил самострел. Высунулся из-за ствола и тут же отпрянул назад – прямо на него несся всадник, видимо в панике рванувший в лес от накатывающегося спереди вала криков и лязга. То, что в панике, стало понятно по тому, как он зацепился копьем за дерево, укрывшее Мишку, выпустил оружие из руки и припал к шее коня, втянув голову в плечи. Мишка выстрелил в щит, болтающийся за спиной беглеца (пробил или нет, не понял), и снова принялся взводить самострел, краем сознания отмечая еще несколько силуэтов верховых, пролетевших через позицию пятого десятка, и вскрик одного из отроков.
И тут до места, где находился Мишка, докатился вал лобовой атаки ратнинской сотни! Ничего похожего на то, что показывали в исторических фильмах! Никакого монолитного строя, когда всадники несутся стремя в стремя, уставив копья, или конной лавы, когда расстояние между всадниками выдерживается примерно в длину конского корпуса – для свободы маневра и широкого замаха оружием.
Дорога была узкой, то тут, то там на ней в беспорядке валялись трупы и раненые – отроки, стреляя почти в упор, по меньшей мере уполовинили первую полусотню, – здесь же бестолково болтались кони, оставшиеся без всадников, и бились на земле раненые животные. Ратнинцы, разметав и опрокинув первые десятка полтора журавлевцев, успевших пройти мимо отроков, теперь просто втаптывали в землю убитых и раненых, сбивая с ног не успевших прянуть в сторону коней без всадников. Журавлевцы, оставшиеся в седлах после залпа самострелов и не сумевшие податься в лес или в заросли ивняка, умерли почти мгновенно под ударами копий и мечей.
Крик, лязг, вой, хрип, треск, ржание, топот… Вал прокатился дальше, а Мишка, углядев в зарослях ивы силуэт журавлевца, сумевшего вовремя отпрянуть с дороги, снова вскинул самострел, но кто-то его опередил – всадник взмахнул руками и завалился на бок. Мишка повел самострелом в поисках новой цели и… не нашел, в кого стрелять. Нет, кладбищенской тишины и покоя на дороге не было – кто-то шевелился, кто-то даже пытался встать, стоны мешались с истошными воплями и предсмертным хрипом, но достойной выстрела цели в поле зрения не попадалось.
Мишка огляделся. Слева водил из стороны в сторону самострелом Демьян, справа, либо точно так же настороженно поводя оружием, либо перезаряжая его, стояли четверо отроков… еще одного не было.
– Варлам! Где Кешка?
– А?
– Глаза разуй, придурок! – Мишке прямо-таки до чесотки захотелось пристрелить урядника пятого десятка. – Где Иннокентий?
– Здесь он! – отозвался отрок Власий. – По голове попало!
– Живой?
– Вроде живой.
Дальше разбираться было некогда – со стороны брода донесся какой-то уж совсем громкий крик. Мишка выскочил на дорогу и глянул туда. Похоже, что на берегу все было уже закончено – ратнинцы добрались до начала дороги, и Мишка увидел лишь конские крупы и спины ратников, извлекающих из саадаков луки. Начинался расстрел тех, кто остался в воде. Впрочем, видно было плохо – отроки Младшей стражи почти все высыпали на дорогу и мешали смотреть. Где-то мелькнул кистень, видимо, добивали раненого, кто-то стрелял в заросли ивняка, но большинство, так же как и Мишка, смотрели в спины ратнинцев.
Мишка, обогнув пытающуюся подняться с земли лошадь, присел на корточки возле прорехи, через которую был виден брод и противоположный берег. Поначалу он даже не поверил увиденному: журавлевцы совершили уж и совсем смертельную ошибку – коноводы погнали в воду заводных коней еще до того, как окончательно переправились ратники. Теперь повернувшим назад журавлевцам было просто не выбраться на берег. Либо пришлось бы пробиваться через табун заводных коней, либо отъезжать на глубокое место, рискуя утонуть. Кто-то из коноводов пытался заехать сбоку и завернуть табун, но почти сразу получил стрелу в ногу и повернул к берегу.
Это был разгром, причем полный, шансы спастись были лишь у единиц.
«Беспечность или отсутствие боевой практики? Ну, Сан Саныч, и войско у тебя… было. Впрочем, даже если еще что-то и осталось, но того же качества… корнеевские орлы и оставшееся… как в забойном цехе мясокомбината… м-да, профессионалы, едрена вошь, что тут еще скажешь?»
Мишка снова глянул вдоль дороги. Кажется, количество всадников на берегу начало уменьшаться.
«Полезли в воду за журавлевцами? Ну да, всем-то на берегу тесно, а рубка бегущих – праздничная песнь кавалерии во все времена. Так, а нам-то что делать? Да, надо же с Иннокентием разобраться. Как его угораздило…»
Сзади, примерно от того места, где начиналась атака ратнинцев, донеслись крики и лязг оружия, Мишка вдруг понял, что эти звуки раздаются уже давно и никак не утихают. Там дорога отходила от берега реки уже метров на двадцать, и в этой широкой полосе ивняка, видимо, добивали группу журавлевцев, избежавшую лобового удара.
«Что-то уж очень долго добивают… или группа большая? Может, нашим помочь надо?»
Словно в ответ на Мишкины мысли из зарослей ивы вырвался конь, таща за собой по земле всадника, застрявшего ногой в стремени. Судя по красному щиту, ратнинца – у журавлевцев щиты были черными. Почти сразу же за первым на дорогу выскочил второй конь – с окровавленной мордой. Не сделав и шагу, он рухнул на колени, перебросив всадника через голову. Этого Мишка узнал – Фаддей Чума из десятка Егора. Фаддей вскочил с земли, вырвал из петли висящую у седла секиру и с ревом полез обратно в заросли. И тут только до Мишки дошло, что падал Фаддей, держа в руке обломок меча!
«Мать честная, сломанный меч! А у деда в остроге мечи-то были… да наших же там сейчас всех порубят!»
Мишка перебежал через дорогу обратно в лес и увидел свой десяток, сгрудившийся возле сидящего на земле Иннокентия. Демьян, просунув руку под бармицу, расстегивал на раненом подбородочный ремень, видимо собираясь снять шлем, на котором явственно был виден след от удара мечом. Крови, впрочем, не наблюдалось, похоже, удар пришелся вскользь и Иннокентия только оглушило.
– Внимание! – крикнул Мишка. – Все за мной, нашим помочь надо!
Не успели отроки отреагировать на Мишкину команду, как со стороны четвертого десятка передали приказ:
– Стража, по коням!
– Десяток, по коням! – отрепетовал Варлам.
– Отставить! – рявкнул Мишка. – Все за мной!
– Приказ: по коням! – уперся урядник.
– Плевать, там наших убивают! А ну все за…
Мишка осекся: самострел Варлама смотрел прямо ему в живот. Попытаться выбить оружие – далеко, не достать, увернуться от выстрела – близко, Варлам не промажет.
– Приказу не подчиняться? – На лице урядника появилось то самое выражение злобного торжества, которое было у него во дворе острога. – В бою за неподчинение…
Ни договорить, ни выстрелить Варлам не успел: выросший у него за спиной Демьян двинул урядника прикладом по затылку ниже шлема. Варлам выронил самострел и сунулся лицом в землю. Мишка наклонился, подхватил его оружие и заорал:
– Все за мной, делай, как я!
Добежав до места схватки, Мишка понял, что лезть в заросли опасно и бесполезно: в тесноте, ломая и подгибая ивовые кусты, крутились всадники – не разберешь, где свои, где чужие, – между ними мелькали пешие – тоже непонятно кто, – и вся эта куча то рассыпалась, то снова собиралась, все время перемещаясь, не давая возможности выбрать цель и произвести выстрел. Стоило только сунуться в глубь зарослей, и пеших мальчишек либо зарубят, либо затопчут конями.
«Наша сила в расстоянии и движении. Может, со стороны воды зайти? Всадники в воду не полезут, вот и расстояние…»
– Болты в зубы! За мной!
Мишка снял болты с обоих самострелов, зажал их зубами, чтобы не обронить в зарослях, и принялся продираться к берегу. Сзади пыхтели и трещали ветками отроки. Урез воды Мишка чуть не прозевал – ивовые заросли нависали над рекой, купая корни в воде. С трудом удержавшись в вертикальном положении, Мишка спрыгнул в воду и погрузился сразу почти по грудь, хорошо, что дно было песчаным, а не илистым. Наваливаясь грудью против течения, Мишка двинулся на шум схватки.
- Предыдущая
- 37/74
- Следующая
