Одной ногой в могиле - Фрост Джанин - Страница 20

• Предыдущая
• 20/60
• Следующая

Да, все мои навыки предосторожности против вампиров с Кости отказывали.

Его клыки глубоко проникли в мое горло, как в тот единственный раз, давно. Логика подсказывала, что они должны причинять боль, но было приятно. Очень приятно. И это чувство становилось сильнее с каждым сосущим движением его губ. Самое странное на свете тепло пронзило меня. А ведь, отдавая свою кровь Кости, я должна была мерзнуть!

Я хотела что-то сказать, но не смогла. Вместо слов у меня вырвался первобытный стон. Кости крепче сжал меня, запрокинул назад и лизнул мою шею, прежде чем снова погрузить в нее клыки. Я содрогнулась от наслаждения, хотя во мне и зазвучала тревога. Он хочет меня убить? Превратить в вампира? Ни один вариант меня не устраивал. Перед глазами поплыли пятна. Добавьте к этому гул в ушах: то ли стук сердца, то ли звук, который слышишь перед обмороком.

Я колотила его кулаками по спине - единственный способ, каким можно было велеть остановиться, потому что изо рта вырывались только слабые вздохи экстаза. Вот тогда я сообразила, что могу остановить его, если захочу. Серебряный нож был зажат у меня в руке. Я чувствовала пальцами холодный металл. Наверное, Кости тоже. Он на мгновение оторвался - капли моей крови блестели у него на губах, как рубины, - и нарочито медленно вновь склонился к моему горлу. От его долгого глубокого глотка у меня обмякли колени, и я так содрогнулась от наслаждения, что успела подумать: если умру, то счастливой.

Но нужды умирать не было. Все, что от меня требовалось, - направить нож и хорошенько нажать. Кости не удерживал мои руки, они свободно обхватывали его спину, пока он одной рукой ерошил мои волосы, а другой поддерживал меня. Серая пелена перед глазами сгущалась, гул в ушах усиливался. Он или я, - было ясно, что он не собирается останавливаться. Мои пальцы сжали рукоять ножа для удара и разжались. Нож выпал из руки, а я притянула Кости еще ближе к себе. «Я не могу этого сделать, - мелькнула последняя мысль, - потому что это далеко не самый худший способ умереть».

Сознание возвращалось постепенно. Сначала (это главное!) я ощутила, что сердце бьется. Отлично, я не умерла и не превратилась в вампира. Уже плюс. Потом обнаружила под головой подушку. Дальнейшее оживление показало, что я лежу на боку, вытянувшись, завернутая в одеяло. В комнате было темно, шторы задернуты. Руки, обнимавшие меня сзади, казались почти одного цвета с моими.

Тут я совсем очнулась:

- Где мы?

С кем я, вопросов не вызывало, хоть голова еще и оставалась ватной.

- Я снимаю этот дом в Ричмонде.

- Надолго я вырубилась? - Неясно почему, но подробности казались мне важными.

- На четыре часа или около того. Достаточно, чтобы стянуть все одеяла. Я слушал, как ты храпишь, смотрел, как ты заворачиваешься в покрывала, и понял: именно этого мне не хватало больше всего - обнимать тебя, пока ты спишь.

Я села и первым делом ощупала горло. Как и следовало ожидать, гладкое: ни проколов, ни шрамов не осталось на память о случившемся. Кости закрыл дыры каплями своей крови, стер все следы.

- Ты меня укусил, - укорила я его, но не так сердито, как собиралась.

Повлиял сок из его клыков или потеря крови, но все казалось не таким уж… страшным. А ведь причины для стресса были. Хоть мы оба и лежали одетыми, я находилась в постели с Кости, а это не лучшая идея для человека, желающего сохранить эмоциональное отчуждение.

- Да, - только и сказал он.

Даже сесть не потрудился, лежал, раскинувшись на подушках.

- Зачем?

- Причин было много. Перечислить все?

- Давай! - Слово вырвалось с напряжением.

Слишком уж беззаботно он выглядел (на мой вкус).

- Прежде всего - чтобы подтвердить твои чувства ко мне, - произнес он, садясь. - Ты могла меня убить. По всем правилам ты должна была это сделать. Вампир высасывает из тебя кровь, а у тебя в руке серебряный нож! Только дурак не воспользовался бы оружием… или тот, кто любит намного сильнее, чем показывает.

- Ты, ублюдок, укусил меня, чтобы испытать? - воскликнула я, вскочив с кровати и пошатнувшись от внезапного головокружения. Похоже, Кости хорошо «подчистил тарелку». - Ручаюсь, ты бы сильно пожалел, если бы я и впрямь проткнула твое сердце. Как ты мог сделать подобную глупость? Это огромный риск!

- А как ты могла? - бросил он в ответ. - Честно говоря, после стольких лет гадания, как ты ко мне относишься, стоило рискнуть жизнью, чтобы узнать наверняка. Признайся, Котенок, - ты забыла меня не больше, чем я тебя. Все отговорки, ложь и болваны, с которыми ты гуляешь, ничего не изменили.

Мне пришлось отводить взгляд: слова о том, что он меня не забыл, ударили в сердце как обитый бархатом молот. Я почти не заметила оскорбления в адрес Ноя.

- Все равно, - заговорила я, наконец, - у нас с тобой ничего не выйдет, Кости. Ты останешься самим собой, и я не буду меняться.

- Ответь мне на один вопрос, Котенок. Когда мы с тобой вдвоем и больше никого вокруг, тебя тревожит, что я не человек? Я знаю, что думают другие: твоя мать, сослуживцы и друзья. Но лично для тебя важна моя вампирская сущность?

Действительно, я никогда не задумывалась над этим вопросом. Всегда имелись другие заботы. Но сейчас я ответила без колебаний:

- Нет. Мне не важно.

Он на секунду прикрыл глаза. Потом они вновь открылись и ярко сверкнули.

- Я знаю, ты оставила меня, чтобы защитить, потому что решила, что я не справлюсь с возникшими препятствиями. И попыталась жить своей жизнью, поверив, будто нам нельзя оставаться вместе. А я не мог жить без тебя, так как знал, что шанс есть! Я искал тебя с того дня, как ты оставила меня, Котенок, и не могу больше находиться вдалеке. Ты попробовала сделать по-своему, теперь позволь и мне.

- О чем ты говоришь?

- О том, чтобы довериться мне, как следовало сделать четыре с лишним года назад. Я достаточно силен, чтобы управиться со всем, что швырнут в меня твоя мама или коллеги по работе. Ты любишь меня, и я не собираюсь тебя отдавать. Мы справимся со всем, что против нас. Позволь рискнуть.

Ох, если бы все было так просто!

- Даже если забыть о моей работе и моей маме, мы все равно обречены, Кости. Ты - вампир. Я не солгала, сказав, что мне все равно. Но не тебе! Что ты будешь делать, когда я состарюсь: подавать мне мазь от артрита? Ты захочешь, чтобы я изменилась, а потом обидишься на мой отказ, и это нас погубит.

Он, не мигая, уставился на меня:

- Для протокола: я никогда не заставлю тебя превращаться в вампира. Ни уговорами, ни убеждениями, ни обманом, ни хитростью. Это ясно?

- Значит, тебя устроит мое превращение в морщинистую, седую и дряхлую старуху и последующая смерть? - колко спросила я. - Ты это хочешь сказать?

Что- то похожее на жалость мелькнуло в его глазах.

- Котенок, сядь.

- Нет. - У меня по спине пробежал озноб. Что бы ни заставило его вдруг проникнуться ко мне сочувствием, дело наверняка плохо. Лучше выслушать стоя. - Говори. Чего я не знаю? Я что, умираю или как?

Это бы объяснило, почему он не говорил о моей старости. Кости поднялся и встал передо мной:

- Ты когда-нибудь задумывалась, сколько проживешь? Хотя бы раз?

- Нет. - Я с горечью рассмеялась. - Считала, что при моей работе погибну довольно рано.

- А если нет? - продолжал он. - Ты наполовину вампир: никогда не болеешь, не боишься опасных для людей эпидемий, мгновенно заживляешь раны. Даже яд или наркотик действуют на тебя лишь в огромных дозах. И почему ты решила, что проживешь не дольше обычного?

Я открыла рот, чтобы возразить… и не нашла ответа. Как в тот вечер, когда мать объяснила мне, что я такое. Тогда впервые появилось недоверие к самой себе.

- Ты хочешь меня запутать. У меня бьется сердце, я дышу, у меня бывают месячные, я брею ноги… Я - живая! У меня даже детство было!

- Однажды ты мне рассказала, что твои отличия стали намного заметнее в переходном возрасте. Вероятно, гормональный взрыв, который часто проявляет у людей врожденные дефекты, в тебе усилил черты носферату. С тех пор они возрастали. Из-за пульса и дыхания тебя легче убить, но ты не человек. И никогда им не была! Ты просто подражаешь людям лучше, чем вампиры.

• Предыдущая
• 20/60
• Следующая