Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2. - Волкогонов Дмитрий Антонович - Страница 19

…Дзержинский в ноябре 1920 года докладывал Ленину, центральным властям: «Сегодня прибыли в Орел из Грозного 403 человека мужчин и женщин казачьего населения возраста 14–17 лет для заключения в концлагерь без всяких документов за восстание. Принять нет возможности, ввиду перегруженности Орла…»{74} Ленин не возмутился, не пресек, не остановил преступление в отношении «мужчин и женщин 14–17 лет»… Оставил лаконичное: «B архив». Конечно, можно сказать, впрочем, и говорят, что «время было такое», что надо «смотреть на вещи в контексте исторической обстановки» и т. д. Нет, все это далеко не так. Есть универсальные и вечные категории Добра, Справедливости, Свободы, которые были «в цене» всегда. Апологетика насилия как универсального средства решения социальных и политических проблем, взятого большевиками на вооружение, диктовала подобные решения: «В архив».

У этих людей, решавших судьбы миллионов, тоже была личная, «частная» жизнь. Как у людей интеллигентных (если речь идет о вождях русской революции), она была обычной, либерально-спокойной. Правда, поздний социал-демократический большевизм внес в семейную жизнь немало ханжества и лицемерия. Считалось нравственным вмешательство партийных органов в семейные дела, но осуждались в основном поступки, которые были «на виду». В общем, часто руководствовались правилом мольеровского Тартюфа: кто грешит в тиши, греха не совершает. И хотя официально осуждалось «непролетарское отношение к семье», нередко сами «судьи» (Троцкий, Каменев, Бухарин, многие другие) боролись печатно за крепость нового быта уже не с первыми в браке женами.

Главные беды в политике случаются не только от содержания интересов, но и от того, насколько крепок союз с моралью. Но, увы, политика редко соседствует с моралью. Судьба Ленина и его дела – наглядное (далеко не единичное) проявление. А.Н. Потресов, восемь лет встречавшийся с Ульяновым (1895–1903 гг.), а иногда, ведя с ним, как, например, в Мюнхене, молодым и начинающим, «почти совместную жизнь», смог сделать очень важные для понимания российского вождя выводы. Ленин, вспоминает Потресов, давно начал «отбор человеческого материала» и в конце концов «собрал много энергичных, смелых и способных людей, наградив их, однако, и недобрым качеством – моральной неразборчивостью, часто моральной негодностью и непозволительным авантюризмом». Далее Потресов пишет, что «болезнь и смерть избавили Ленина от печальной участи до конца расхлебать кашу… заваренную во славу того аморализма, который представлялся ему таким целесообразным…»{75}.

Но таким Ленин был в революционном деле. В семье – во многом другим. Тот же Потресов, набрасывая штрихи к портрету российского вождя социал-демократии, упоминает, что Ульянов был «в своей личной жизни скромный, неприхотливый, добродетельный семьянин, добродушно ведший ежедневную, не лишенную комизма борьбу со своей тещей, – она была единственным человеком из его непосредственного окружения, дававшим ему отпор и отстаивавшим свою личность…»{76}.

В этом отношении Владимир Ульянов отличался от многих своих товарищей пуританской сдержанностью, уравновешенностью, постоянством. И если бы не знакомство в начале 1910 года и его связь на протяжении десяти лет с одной, яркой во многих отношениях женщиной-революционеркой, то вождь русской революции мог бы считаться просто образцовым мужем. А.И. Солженицын называет эту женщину «подругой Ленина»{77}. Этой темы мы еще коснемся в одной из глав, а сейчас скажем, что все супружество Владимира Ильича Ульянова (Ленина) было подчинено цели, во имя которой он жил: победе социалистической революции и завоеванию власти.

О Ленине написано много, но о личной жизни – крайне мало. Свидетельства его биографов, бесчисленные «воспоминания» о вожде, пересказывающие одну и ту же идею о земном Боге, ничего не сообщают о «сердечных» делах юного и молодого Ульянова. Складывается впечатление, что одержимость литературой, книгами, революционными мечтаниями отодвинула куда-то далеко-далеко чувства, влечения, которые в молодом возрасте занимают огромное место в жизни каждого человека. Ни раннего неудачного брака, ни бурных романов, ни увлечения «с первого взгляда», ни «несчастной» любви, что так необходимы для классического романа, в жизни Владимира Ульянова нет. Впрочем, все же нечто похожее на неразделенную любовь было.

Приехав в январе 1894 года в Петербург, Владимир Ульянов устанавливает довольно широкие легальные и нелегальные связи с марксистами города, руководителями некоторых социал-демократических кружков, заводит новые знакомства. Не будучи обремененным работой, Ульянов волен распоряжаться своим временем. Иногда к нему на квартиру (по Б. Казачьему переулку) приходят его новые знакомые, иногда он посещает различные собрания петербургских социалистов. В феврале этого же года на квартире инженера Классона состоялась встреча группы марксистов города. Кроме хозяина, в уютной гостиной собрались С.И. Радченко, Я.П. Коробко, С.М. Серебровский, В.И. Ульянов и две молодые девушки А.А. Якубова и Н.К. Крупская. Это была первая встреча Ульянова со своей будущей женой.

Однако при той, первой встрече Владимир Ульянов не выделил какую-то из подруг, возможно, отметив про себя их неподдельный интерес к вопросам борьбы социал-демократов с народниками. После той, памятной февральской встречи Ульянов довольно часто встречается с подругами, как вместе, так и порознь. Так, он довольно регулярно, обычно по воскресеньям, стал наносить визиты в семью Крупских, живших на Невском проспекте. Надежда жила здесь вместе с матерью Елизаветой Васильевной. Ульянов узнал, что отец Надежды был военным, почитал Чернышевского и Герцена, даже был как-то связан с активистами тогдашней «Земли и воли», что не могло не сказаться на его служебной карьере. Из-за политической неблагонадежности офицер был уволен со службы и даже предан суду. После нескольких лет волокиты отец был все же оправдан, но лишен права занимать государственные должности. После его смерти Крупские перебираются в Петербург, где живут на пенсию за отца, а Надежда устраивается учительницей в воскресной вечерней школе за Нарвской заставой.

Мать готовила чай, молча слушая разговоры молодых людей о Плеханове, Потресове, Шелгунове, о работе молодого, но уже лысоватого гостя над какой-то книгой, о необходимости установить связи с европейской социал-демократией. Мы не знаем, понравился ли матери Надежды Константиновны ее будущий зять, но, как вспоминал А.Н. Потресов через два десятка лет в своем очерке «Ленин», Елизавета Васильевна Крупская до своей кончины вела себя весьма независимо по отношению к своему зятю, не останавливаясь перед прямолинейной критикой людей, не «занимающихся настоящим делом»{78}. Встречи продолжались, но, похоже, широколобого коренастого крепыша интересовали больше полемика с Н.К. Михайловским, рассказы В.А. Шелгунова о кружковой работе, беседы с А.И. Ерамасовым, встречавшимся с русскими политическими эмигрантами в Лондоне, Париже, Женеве…

Дело в том, что Ульянов встречался и с подругой Крупской Аполлинарией Якубовой. Иногда они гуляли втроем, обсуждая местные политические новости. После ареста в декабре 1895 года Владимира Ульянова и других участников петербургского «Союза борьбы» Крупская и Якубова пытались добиться с ним свидания в доме предварительного заключения по Шпалерной улице. Желая их видеть, Ульянов пишет записку Н.К. Крупской (зашифровав) с просьбой, чтобы она и Аполлинария приходили вместе на Шпалерную в 2 часа 15 минут, тогда он сможет их увидеть в окно коридора во время прогулки{79}.

Трудно реставрировать личные отношения трех молодых социал-демократов, особенно после того как почти вековая «конспирация» этой сферы человеческого бытия почти полностью смыла слабые, эфемерные следы жизни многих людей. Правда, иногда такие «контакты» фиксировались и официальной историографией, но как? «Февраль 14 (26). Встреча Ленина с членом петербургского «Союза борьбы» А.А. Якубовой»{80}.

По свидетельству ряда солидных историков, и в частности Луиса Фишера, прожившего в России 14 лет, «Ленин неудачно сватался к Аполлинарии Якубовой, тоже учительнице и марксистке, подруге Крупской по вечерне-воскресной школе для рабочих. Аполлинария Якубова отвергла сватовство Ленина, выйдя замуж за профессора К.М. Тахтерева, редактора революционного журнала «Рабочая мысль».