Прежде чем я упаду - Оливер Лорен - Страница 20

• Предыдущая
• 20/75
• Следующая

— Домой? Но мы только что приехали, всего час назад. — Она наклоняется и шепчет: — К тому же вы с Робом собирались… сама знаешь.

Как будто она не вопила сейчас перед всеми, что я уже сделала это.

— Я передумала.

Изо всех сил я стараюсь держаться небрежно, но это очень утомительно. Я злюсь на Линдси, сама не понимаю за что. Наверное, за то, что она не собирается уходить с вечеринки вместе со мной. Злюсь на Элоди за то, что она затащила меня сюда, и на Элли за то, что она вечно туго соображает. Злюсь на Роба за то, что ему все равно, насколько я расстроена, и на Кента за то, что ему не все равно. В это мгновение я злюсь на всех и каждого и представляю, как сигарета, которой размахивает Линдси, поджигает занавески, огонь охватывает комнату и пожирает собравшихся. Немедленно накатывает чувство вины. Не хватало только превратиться в одну из девиц, которые вечно носят черное и малюют пистолеты и бомбы в своих блокнотах.

Линдси смотрит на меня, раскрыв рот, будто слышит мои мысли. Затем я догадываюсь, что она смотрит мне через плечо. Элоди розовеет. Рот Элли открывается и закрывается, как у рыбы. Шум вечеринки затихает, словно кто-то нажал «паузу» на магнитофоне.

Джулиет Сиха. Я знаю, что это она, даже не оборачиваясь, но при виде ее все равно поражаюсь.

Она хорошенькая.

Когда сегодня она плыла по столовой, то выглядела как всегда: завеса волос, мешковатая одежда, втянутые плечи — молекула толпы, фантом или тень.

Но сейчас она стоит прямо, волосы убраны назад, глаза сверкают.

Через комнату она направляется к нам. У меня пересыхает во рту. Я собираюсь произнести «нет», но она встает перед Линдси, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово. Ее губы шевелятся, но смысл доходит до меня только через секунду, как будто я нахожусь под водой.

— Сука.

Все шепчутся, уставившись на нас — меня, Линдси, Элоди, Элли и Джулиет Сиху. Мои щеки горят. Шум нарастает. Линдси стискивает зубы.

— Что ты сказала?

— Что слышала. Сука. Гадина. Плохой человек.

Затем Джулиет поворачивается к Элоди.

— Ты тоже сука.

К Элли.

— Сука.

Напоследок ее глаза, такого же оттенка, как небо, встречаются с моими.

— Сука.

Голоса превращаются в рев, люди смеются и скандируют: «Психа!»

— Ты не знаешь меня, — наконец хрипло выдавливаю я, но Линдси уже шагнула вперед и заглушила мой голос.

— Лучше быть сукой, чем психом, — говорит она, хватает Джулиет за плечи и трясет.

Покачнувшись, та отступает, размахивая руками, и это так ужасно и знакомо. Все повторяется; действительно повторяется. Я закрываю глаза. Мне хочется молиться, но я могу лишь думать: «Почему, почему, почему, почему?»

Когда я открываю глаза, Джулиет идет ко мне, промокшая, с протянутыми руками. Она смотрит на меня, и я готова поклясться чем угодно: она знает, словно видит меня насквозь, словно неким образом это моя вина. Из меня вышибает дух, как будто от удара в живот; не мешкая, я бросаюсь к ней и толкаю назад. Она налетает на книжный шкаф, отскакивает и хватается за дверной косяк, чтобы не упасть. Затем ныряет в коридор.

— Обалдеть! — восклицает кто-то за спиной. — У Джулиет Сихи прорезался голос!

— Не иначе, белены объелась!

Все хохочут, а Линдси наклоняется к Элоди и заявляет:

— Вот кретинка.

В руках у нее пустая бутылка из-под водки. Наверное, вылила остатки на Джулиет.

Я пытаюсь выбраться из комнаты. Кажется, вокруг еще больше народу, двигаться почти невозможно. Я расталкиваю толпу, работая локтями, и на меня бросают удивленные взгляды. Плевать. Мне нужно выйти.

Наконец я оказываюсь у двери и сталкиваюсь с Кентом. Он смотрит на меня, сжав губы, и пытается загородить дорогу.

— Даже не думай, — бросаю я, поднимая руку.

Он молча отодвигается, освобождая проход. На полпути по коридору я слышу его вопрос:

— Почему?

— Потому что, — отзываюсь я.

Но на самом деле размышляю о том же. Почему это происходит со мной? Почему, почему, почему?

— Какого черта Сэм всегда сидит рядом с водителем?

— Пить надо меньше, тогда успеешь занять ее место.

— Поверить не могу, что ты так обошлась с Робом, — замечает Элли. — Завтра тебя ждут большие неприятности.

Она подняла воротник куртки. В машине у Линдси так холодно, что дыхание вырывается изо ртов клубами плотного белого пара.

«Если завтра наступит», — чуть не отвечаю я. С вечеринки я ушла, не попрощавшись с Робом, который с полузакрытыми глазами валялся на диване. За полчаса перед этим я заперлась в пустой ванной на первом этаже. Села на холодный жесткий край ванны, слушая, как музыка пульсирует сквозь стены и потолок. Линдси настояла, чтобы я накрасила губы ярко-красной помадой. В зеркале я вижу, что помада потекла, как у клоуна. Я медленно стираю ее скомканными салфетками и бросаю их в унитаз, словно розовые цветы.

Рано или поздно мозг перестает искать объяснения происходящему. Рано или поздно он сдается, отключается. И все же, когда автомобиль Линдси разворачивается на лужайке Кента и шины буксуют в грязи, мне становится страшно.

Деревья, хрупкие и белые, как кости, неистово пляшут па ветру. Дождь молотит по крыше Танка; мир за потоками воды на окнах словно распадается на части. Часы на приборной панели показывают тридцать восемь минут первого.

Я держусь за кресло, когда Линдси мчится по дорожке; ветви деревьев хлещут по дверцам с обеих сторон.

— Как насчет краски? — спрашиваю я.

Сердце колотится в груди. Я пытаюсь уверить себя, что все в порядке, все нормально, ничего не случится. Не выходит.

— К черту краску. Все равно пора в ремонт. Видела бампер?

— Может, если ты перестанешь врезаться в припаркованные машины… — фыркает Элоди.

— Может, если у тебя будет машина…

Держа руль одной рукой, Линдси тянется за своей сумкой, стоящей у меня под ногами. Она дергает за руль, и автомобиль немного заезжает в лес. Элли соскальзывает с заднего сиденья и падает на Элоди; обе смеются.

Я пытаюсь перехватить руль.

— О господи, Линдз.

Выпрямившись, она отпихивает меня локтем, косится на меня и теребит пачку сигарет.

— Что с тобой?

— Ничего… — Я смотрю в окно, борясь с неожиданно подступившими слезами. — Просто будь осторожней, вот и все.

— Да? А ты тогда не лапай руль.

— Спокойно, девочки. Не надо ругаться, — увещевает Элли.

— Дай сигаретку, Линдз, — просит Элоди, полулежа на заднем кресле и бурно размахивая рукой.

— Только если и мне прикуришь.

Линдси швыряет пачку назад. Элоди прикуривает две сигареты и передает одну Линдси. Та приоткрывает окно и выдыхает струйку дыма.

— Нет, нет, никаких окон! — протестует Элли. — Я умру на месте от пневмонии.

— Ты умрешь на месте, потому что я прикончу тебя, — рявкает Элоди.

— Как бы вы хотели умереть? — выпаливаю я.

— Никак, — отзывается Линдси.

— Ну, серьезно.

Я вытираю влажные от пота ладони о подушку сиденья.

— Во сне, — отвечает Элли.

— Над тарелкой с бабушкиной лазаньей. — Элоди немного молчит и добавляет: — Или верхом на парне.

Элли заходится от хохота.

— В самолете, — рассуждает Линдси. — Если мне придет конец, пусть остальным тоже не поздоровится.

Она изображает рукой падение самолета.

— А как вы думаете, вы будете знать? — Мне нестерпимо хочется обсудить эту тему. — В смысле, вы догадаетесь… заранее?

Выпрямившись, Элли подается вперед, раскинув руки по спинкам передних кресел.

— Однажды мой дедушка проснулся и заявил, что видел в ногах кровати старуху. Лица он не разглядел — она была в черном плаще с большим капюшоном, держала косу, или как там эта штука называется. В общем, это была Смерть, ясно? В тот же день он пошел к врачу, и тот поставил диагноз: рак поджелудочной. В тот же день.

— Но он не умер, — закатывает глаза Элоди.

— Мог умереть.

— Чепуха на постном масле.

— Может, сменим тему? — Линдси на мгновение тормозит, прежде чем вылететь на мокрую дорогу. — Эта просто тошнотворная.

• Предыдущая
• 20/75
• Следующая