Игра Джералда - Кинг Стивен - Страница 13

• Предыдущая
• 13/97
• Следующая

На ее неистовые крики, однако, никто не ответил — ни сторож, обходящий свой участок, ни любопытный местный житель, гуляющий с собакой (и, возможно, проверяющий, кто из его соседей выращивает средь шепчущих сосен немного марихуаны). Была только эта длинная, ужасно неприятная тень, приводящая Джесси к мысли о собакообразном пауке, качающемся на четырех тонких лапах. Джесси издала глубокий, дрожащий вздох и попыталась вернуть контроль над своим норовистым сознанием. В горле ощущалась сухость и жар, а нос был мокрым и закупоренным от слез.

Что теперь?

Джесси не знала. В ее голове пульсировало разочарование, слишком сильное, чтобы дать возможность прийти любой конструктивной идее. Полностью уверена она была только в том, что на собаку рассчитывать не приходится; она просто посидит немного на веранде, а затем убежит после того, как поймет, что то, что ее туда привлекло, достать невозможно. Джесси тихонько всхлипнула и закрыла глаза. Из-под ресниц стали сочиться слезы и потихоньку стекать по щекам. В предвечернем солнце они казались капельками золота.

Что теперь? снова опросила Джесси. За окном порывами дул berep, заставляя сосны шептать, а заднюю дверь хлопать. Что теперь, Хорошая Женушка? Что теперь, Рут? Что теперь, вы, всякие НЛО? У кого-нибудь из вас — у кого-нибудь из нас — есть какиенибудь идеи? Я хочу пить, я хочу писать, мой муж умер, а вся моя компания — бродячая собака, для которой Небеса — это объедок колбасы-салями. Очень скоро она поймет, что ее запах так близок к небесам, как предполагалось, и уберется прочь. Итак… что теперь?

Никаких ответов. Все внутренние голоса Джесси молчали. Это было плохо — по крайней мере, они составляли ее компанию — однако паника прекратилась, оставив во рту металлический привкус, и это было хорошо.

Я немного посплю, подумала Джесси, с удивлением обнаруживая, что на самом деле сможет, если пожелает. Я немного посплю, затем проснусь, и, может быть, мне придет какая-нибудь мысль. По крайней мере, немного отдохну от страха.

Маленькие морщинки в уголках глаз Джесси и две более заметные между бровями начали разглаживаться. Джесси почувствовала, что начинает погружаться в дрему, и с чувством облегчения и благодарности поспешила в это убежище. Порывы ветра стали казаться далекими, а бесконечное хлопанье двери еще более далеким: бам, бам, бам.

Дыхание Джесси, которое по мере того, как она засыпала, становилось более глубоким и медленным, неожиданно остановилось. Ее глаза широко открылись. Первое, о чем она подумала, очнувшись от полусна, было то, что ей почти удалось это, но эта проклятая дверь…

Что случилось с этой проклятой дверью? Что с ней?

Эта проклятая дверь не перестала хлопать, вот что с ней случилось. Одновременно с этой мыслью Джесси услышала характерный стук собачьих когтей по полу прихожей. Бродячий пес вошел через незапертую дверь. Он был в доме.

Ее реакция была немедленной и недвусмысленной.

— Пшел прочь! — закричала Джесси не осознавая, что переутомленный голос звучал словно хриплая сирена. — Пшел, придурок! Ты слышишь меня? УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕГО ДОМА!

Джесси перевела дыхание, широко раскрыв глаза. Ее кожа гудела, словно сотканная из медных проводков, через которые пропустили небольшой электрический разряд; верхние два или три слоя жужжали и свербили. Джесси смутно ощутила, что волосы у нее на голове встали дыбом, словно иглы дикобраза. Мысль о сне исчезла с карты боевых действий.

Она услышала царапанье когтей по входной двери… а затем все стихло. Наверное, я его испугала. Вероятно, он выскочил через дверь на улицу. Бездомный пес, вроде этого, должен бояться людей и домов.

Я так не считаю, милашка, произнес голос Рут. Он звучал непривычно сомневающимся. Я не вижу тени на дороге.

Естественно, не видишь. Он, наверное, обежал дом с другой стороны и убежал прямо в лес. Или направился вдоль озера. Испуганный до смерти и несущийся как черт. Такое может быть?

Голос Рут не ответил. Как и голос Хорошей Женушки, хотя в этой ситуации Джесси с удовольствием послушала бы любой из них.

— Я прогнала его, — оказала она. — Я уверена.

Однако она продолжала прислушиваться, но не услышала ничего кроме стука крови в висках. По крайней мере, пока.

Джесси не испугала ее.

Собака боялась людей и дома, в этом Джесси была права, но она недооценила ее отчаянного положения. Прежнее имя пса — Принц теперь звучало ужасно иронично. Этой осенью, на протяжении своего долгого голодного вояжа по берегам озера Кашвакамак, он познакомился с содержимым множества мусорных ведер, подобных тому, которое было у Барлингеймов, и его давно уже перестали беспокоить запахи салями, сыра и оливкового масла, доносящиеся из домов. Аромат притягивал, но Принц на своем горьком опыте убедился, что источники запаха находятся вне пределов его досягаемости.

Однако здесь были еще какие-то запахи; собака чуяла их каждый раз, когда ветер распахивал заднюю дверь. Эти запахи были слабее исходящего из ведра, но слишком хороши, чтобы их проигнорировать. Собака знала, что, возможно, ее выгонят кричащие хозяева, пнув странными, твердыми ногами, но запахи пересилили страх. Только одна вещь могла остановить его, но пес ничего не знал об оружии. Вероятно, этот пробел восполнится, если Принц доживет здесь до охотничьего сезона, но до его начала оставалось еще целых две недели, и кричащие хозяева с жесткими ногами было самым худшим, что пес мог себе представить.

Он проскользнул в дверь в тот момент, когда ее в очередной раз распахнул ветер, и прошел в прихожую… но не слишком далеко. Пес был готов немедленно ретироваться при появлении любой опасности.

Его уши говорили ему, что обитательницей дома была самка, которая учуяла присутствие Принца, поскольку закричала на него, но в голосе самки пес услышал не злость, а страх. После инстинктивного рывка пес остановился и начал прислушиваться, не присоединится ли к крикам самки голос какого-нибудь другого хозяина или не прибежит ли кто-нибудь на эти крики, и когда ничего такого не последовало, пес вытянул шею и начал принюхиваться к слегка застоявшемуся воздуху помещения.

Сначала он свернул вправо, по направлению кухни. Именно оттуда доносились запахи, рассеиваемые хлопающей дверью. Запахи были сухими, но приятными: ореховое масло, крекеры Рай-Крисп, изюм, овсяные хлопья (эти последние хранились на одной из полок в коробке, дно которой прогрызла голодная полевая мышь).

Пес сделал шаг в этом направлении, а затем быстро повернул голову, чтобы удостовериться, что за ним не крадется никто из хозяев — в основном хозяева кричат, но могут действовать и молча. Сзади в коридоре никого не было, но оттуда доносился еще более сильный запах, заставивший его желудок сжаться от страстного желания.

Пес заглянул в холл. Его глаза горели смесью страха и желания, шерсть взъерошилась, а нижняя губа поднималась и опускалась в нервном спазматическом оскале, обнажая ряд белых зубов. В пол ударила струя мочи, пометив холл — а вместе с ним и весь дом — как территорию Принца. Этот звук был слишком тихим и быстрым, чтобы Джесси могла его уловить.

Запах, который учуял пес, был запахом крови. Он был одновременно сильным и одуряющим. В конце концов, чрезмерный голод пса пересилил все: или он немедленно поест, или умрет. Бывший Принц медленно двинулся через холл по направлению к спальне. По мере его приближения к двери запах усиливался. Да, это была кровь, но это была дурная кровь, кровь хозяина. Тем не менее, запах был слишком силен и привлекателен, чтобы уйти отсюда. Собака продолжила свой путь к спальне, и, когда до двери осталось совсем немного, начала рычать.

Джесси услышала стук когтей и поняла, что собака все еще находится в доме. Она начала кричать. Она знала, что, по всей видимости, это худшее, что человек может сделать в данной ситуации это было вопреки всем слышанным ею советам насчет того, что ни в коем случае нельзя показывать потенциально опасным животным то, что вы их боитесь — но ничего не могла с собой поделать. Она слишком хорошо осознавала, что притягивало животное к спальной комнате.

• Предыдущая
• 13/97
• Следующая