Ааргх на троне - Белянин Андрей Олегович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/60
• Следующая

— У меня еще осталось достаточно эльфийского золота. — Наш аристократ небрежно высыпал на стол пригоршню монет в сумме недельной выручки трактира. — Пусть никто не останется обиженным, старина!

Разговор плавно перешел на обсуждение меню, алкогольных напитков, списка приглашенных гостей, аренды сельских музыкантов и, естественно, главной дилеммы — как весело провести сегодняшний вечер, умудрившись не разрушить харчевню повторно. Для Трувора данная тема более чем актуальна, он только и успел, что ускоренно возвести стены, заново отстроить печь, настелить полы и укрепить бревна под крышу. Пировать будем под звездным небом и практически на свежем воздухе…

Это подводило нас к паре серьезных вопросов. Проблема первая — национальные меньшинства. Я не в счет, я тут на привилегированном положении, а вот гномы и эльф…

Если помните, после нашего последнего похода Эландер ушел со своими в лес. Так вот он, зараза, вернулся на следующее утро! Врал, будто бы это Эйвин его послала, у нее было видение. Смысл видения неясен, но то, что в эльфийском лесу на Вороньей пустоши остроухому самоубийце делать нечего, это точно!

Гномы вообще никуда не ушли. Я имею в виду, что они обернулись так быстро, словно никуда и не уходили. У них же по всей Империи и сопредельным государствам своя сеть так называемых хранов. То есть укромных местечек, куда любой гном может сдать свое золото на хранение и быть полностью спокоен за его неприкосновенность. Назад драгоценный металл получит лишь тот, кто его сдал. Любому другому достанется, образно выражаясь, тот же «хран» с заменой гласной. Железная гарантия Гильдии горняков!

Короче, вся бывшая команда в сборе и чего-то ждет. Теперь понятно чего — прощания с графом Эшли Эльгенхауэром-младшим. Но, возвращаясь к прежнему разговору…

С Эландером можно договориться, если не будет выеживаться со своим надзвездным происхождением, то пить он умеет и в нетрезвые драки не ввязывается. Иное дело Туром и Нетуром. Предложение «гномам не наливать» было отметено сразу как расистское, бессмысленное и даже провокационное. Им не налей, они с трезвости в такие обидки ударятся, такими слезами все полы обольют, что праздник и настроение кому угодно испортят напрочь! Значит, надо приглашать, поить, но быть ежеминутно готовыми к тому, что вечеринку без мордобоя бородачи считают бесцельно потерянным временем…

— Да и пусть, — махнул рукой Трувор. — Главное, чтоб без применения оружия. В конце концов, наши местные тоже не поймут, если на крутой попойке никто никого так и не отметелит. Женщин будем звать?

— Давайте пригласим Сун, — переглянувшись со мной, кивнул Эшли. — Я был бы искренне огорчен, если бы она пропустила такое мероприятие. А что, есть кто-то еще?

— При герцогском замке вечно ошиваются дешевые танцовщицы и непотребные девицы. Но вряд ли мы успеем кого зазвать к себе до вечера, женщины просто не смогут достаточно быстро напудриться и прибежать…

— Пошлем за ними телегу, — решил граф. — Давно хотел собственными глазами увидеть те знаменитые кабацкие танцы на столе, когда девушки, отплясывая, задирают юбки так, что у них даже видны колени!

Мы с дядей Трувором одновременно покраснели, но никто не решился сказать Эшли, что герцогские танцовщицы, как правило, отрабатывают свою программу в пьяном виде и вообще почти без ничего. Куда они прячут швыряемые им под ноги монеты, тоже лучше не спрашивать…

— О, Малыш, твое трогательное целомудрие так умиляет, — неверно истолковав мое смущение, гордо выпятил грудь наш знаток женщин, — но я хочу устроить такую отвязную и безбашенную вечеринку, чтоб слава о ней прокатилась по всему фронтиру! С завтрашнего дня те, кто проснется после жуткого похмелья, будут говорить о ней как об эпохальном событии, перевернувшем их привычный быт с ног на уши. Граф Эльгенхауэр-младший, несомненно, имеет ряд недостатков, но в чем меня никогда нельзя обвинить, так это в том, что со мной — скучно!

Гр-р, как же он был прав…

К вечеру этого же дня чисто выбритый и расчесанный на прямой пробор Трувор в белой рубашке с кружевами, облегающих лосинах, коротких шортиках с разрезами и новых туфлях с пряжками принимал гостей. Вид у бывшего наемника и хозяина полулегального бандитского притона явственно говорил о том, что он делает первый, но не робкий шаг к смене ориентации. То есть утверждению, легализации как себя, так и заведения! Все прочее в соответствии…

Рыжая Эльза, одетая… раздетая… одетая… раздетая… нет, все-таки скорее одетая в четыре лоскута (три спереди, один сзади), разливала пиво, вино и кое-что покрепче. Два гнома в передничках поверх кольчуг, но без шлемов, отложив боевые топоры, носились на подхвате, разнося глиняные блюда с копчеными свиными ребрами и караваи свежего хлеба.

Стройный Эландер с накрученными кудрями услаждал слух непритязательной аудитории нескончаемыми песнями о любви эльфийских дев к памяти давно умерших остроухих героев дня под раздолбанную до уровня чурбака со струнами мандолину. Звук такой, словно вместе с героями девы дружно рыдают еще и о своей безвременно ушедшей кошке, а она им с небес гнусаво подвывает…

Мне досталась лучшая из ролей — «бугай на входе». То есть стой себе спокойненько в дверях с кирпичной физиономией, шмонай каждого желающего войти, притулиться к выпивке, отбирай оружие, складируй в уголочек, под замок. А в другой угол тех, кто этим недоволен, и всех делов. Желающих пройти без контроля в принципе немного, таких я вежливо разворачиваю лицом на запад, там у нас кладбище, и мысль вторично испытывать судьбу им в голову уже не приходит. Всем попавшим внутрь — бесплатное пиво, моя дежурная улыбка и многообещающая атмосфера феерического праздника, в простонародье именуемого попойкой.

— Проходите, проходите, друзья мои! — Сияющий Эшли приветствовал каждого входящего, сидя в центре зала, во главе самого большого стола, на высоком табурете, разодетый, как глава цыганского табора, — во все лучшее, что нам удалось собрать в течение дня со всей округи. Несколько пестровато, слегка кричаще, чуток безвкусно, но в целом прокатит для сельской местности.

Завсегдатаи трактира, старосты двух ближайших деревень, два заезжих торговца, музыканты и танцовщицы опаздывали, хотя повозку за ними отправили еще часа три назад. Да никто никого особенно ждать не собирался, мы скромненько расселись кто где в ожидании торжественной части, после которой можно будет отвести душу. Мой хозяин хорошо понимал такие вещи, поэтому дождался тишины и произнес соответствующую моменту речь:

— Друзья мои! Собратья по оружию! А, чего уж там, прямые родственники! Бытие мое в землях ваших научило, по сути, одному, но важному — жизнь коротка… А посему — выпьем!

И все. Коротко, внятно, доходчиво, благородно и не затянуто, в лучших ораторских традициях наших мест. Все дружно вскочили с лавок, подняли вверх кружки с пивом и вином, проорали кто что одобрительное, и первый тост удался на славу. Чего нельзя сказать о втором…

— Как жаль уезжать, как мне будет не хватать всех вас в столице… Но вы ведь не забудете меня, правда? Мы ведь не расстаемся навсегда, друзья мои?!

Ну какие они ему друзья? Народ тут выпить на халяву собрался, а не сентиментальную ерунду слушать.

Да еще, кроме того, для подавляющей части наших с фронтира такие провокационные лозунги являются чистой воды приглашением. Они же теперь прилипнут к нему и поедут следом в столицу! Типа ты ж не хотел с нами расставаться, так радуйся, мы приперлись и поживем тут у тебя во дворце недельку-другую. А начнет отказываться, обидятся не на шутку — сам ведь намекал, за язык никто тебя не тянул…

— Ты чего творишь, придурок?

— Малыш, давай на полтона ниже.

— Ты чего-о твори-ишь, при-идуро-ок? — честно пытаясь петь басом, повторил я.

Эшли едва не снесло со скамьи, он с трудом удержал равновесие, чуть не поперхнулся вином и уставился на меня, как на законченного идиота. Я улыбнулся, чтобы окружающие не поняли нас неправильно, но всем было чем заняться и без наших семейных разборок…

• Предыдущая
• 2/60
• Следующая