Угол атаки - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 16

• Предыдущая
• 16/78
• Следующая

Нифонтов непонимающе, снизу, взглянул на сосредоточенное лицо Голубкова:

- И что?

- Лет десять назад, мы только-только в Москву переехали, жена мне говорит: к тебе человек заходил, сказал, что заглянет позже. Какой человек? Не назвался. Ну человек и человек. Часа через полтора - звонок. Открываю. Стоит мужик. В штатском. Моих лет. Улыбается: не узнаешь? А я смотрю и не могу вспомнить. Точно знакомый. Но кто? Он и говорит: "Вовка Стрижик. Теперь узнал?" Боже ты мой, мы не виделись целую вечность! Нашел мой адрес через родню. Его сын служил под Москвой. Приехал проведать. Заодно и меня попросить, чтобы присмотрел. И помог, если что. Первогодку служить, сам понимаешь...

- Ну-ну? - поторопил Нифонтов.

- Ну, съездили к его сыну, вечером посидели. Рассказал о себе. Закончил в Ейске летное училище, потом институт гражданской авиации. Летать любил, поэтому рос быстро, стал начальником Краснодарского авиаотряда. Повспоминали детство. Он родом из села Вечное, есть такое под Белореченском. На речушке Белой. Тогда она нам казалось большой, самим-то было лет по семь-восемь, совсем мелюзга. Мы там рыбачили. На кузнечиков. Наловим плотвичек, нанижем на кукан и идем домой. Гордые. А если голавль попадется, так вообще. Мать рыбу жарит, нахваливает: кормилец. Время-то было несытое. - Голубков прикурил и поморщился: - Нужно бросать курить. А как тут бросишь?

- Не отвлекайся, - сказал Нифонтов.

- Так вот, я ему и говорю: я тебе завидовал, у тебя голавли всегда были в локоть, а у меня так, с ладошку. Он удивился. Да нет же, говорит, это у тебя голавли были в локоть! Посмеялись. Потом он уехал. Больше мы не встречались. Созванивались иногда, открытку к празднику...

- Минутку! - прервал Нифонтов. - Помолчи. Ты хочешь сказать... Господи милосердный! Ты хочешь сказать, что друг детства, про которого говорил командир "Антея" Веденеев, - это ты?!

Голубков долго щурился на сигаретный дым, тер подбородок. Потом ответил:

- Я бы в этом не сомневался. Когда я первый раз прочитал эту расшифровку, меня будто теплом обдало. Есть только одно "но". Фамилия моего друга детства не Веденеев. Фамилия у него - Стрижов. Отсюда и прозвище Стрижик.

- Не мог сменить?

- С чего?

- Звонил ему?

- Раз десять. Телефон не отвечает.

- Ты же с Урала. Как ты мог оказаться на Кубани?

- Мать возила меня туда на лето. Она работала техничкой в железнодорожном техникуме, проезд был бесплатный. Вот и ездили в Вечное к дальней родне.

- Мне не нравится эта путаница с фамилиями. Голубков кивнул:

- Мне тоже.

- Могли им давать другие документы?

- Смысл? Они же не диверсанты, которых забрасывают во вражеский тыл. Обыкновенная гражданская авиация.

- Странная история, - пробормотал Нифонтов.

- Очень странная, - согласился Голубков. Он взглянул на часы и озабоченно покачал головой. - Пора бы уже Евдокимову объявиться.

...Капитан Евдокимов вернулся в управление в четыре часа утра. С порога доложил:

- Водитель убит. Прямое попадание в голову. Ермаков ранен в ногу. Пулю извлекли, опасности для жизни нет.

Нифонтов кивнул:

- Проходи. Садись. И давай с начала. Со всеми подробностями.

Капитан Евдокимов пришел в оперативный отдел управления из МВД, и его доклад о покушении на генерального директора ЗАО "Феникс" Ермакова был по форме и сути милицейским - без выводов, с точной фиксацией обстоятельств.

Место происшествия: П-образный двор девятиэтажного дома постройки 50-х годов. Восемнадцать подъездов. Въезд во двор - через четыре арки и по боковым асфальтовым проездам. В центре двора - сквер, детские площадки и гаражи. В пятидесяти метрах от третьей арки, в глубине сквера, - выход вентиляционной шахты метро.

Время происшествия: ориентировочно 23.10. Вызов на пульт "02" поступил в 23.16 от жителя дома, прогуливавшего собаку. Он заметил человека, лежавшего возле водительской двери автомобиля "вольво". Сначала он принял его за пьяного, потом заметил разбитое ветровое стекло и кровь. ПМГ прибыла на место происшествия в 23.22. Экипаж обнаружил возле автомобиля труп водителя, а в подъезде - человека с огнестрельным ранением в ногу. Оперативно-следственная группа и отряд быстрого реагирования прибыли в 23.28. Дом был оцеплен, раненому оказали первую помощь, на "скорой помощи" он был отправлен в Центральную клиническую больницу. В 23.50 на место происшествия прибыли прокурор Москвы, начальник МУРа, заместитель министра МВД, начальник московского управления ФСБ.

Несмотря на обилие высокого начальства и неизбежно возникающую в таких случаях суматоху и бестолковую суету, дежурным следователем Мосгорпрокуратуры было установлено следующее.

Водитель автомашины "Вольво-940", он же - телохранитель Ермакова, был убит в тот момент, когда заглушил двигатель и открыл дверцу автомобиля с намерением выйти и проводить хозяина до квартиры. Пуля пробила ветровое стекло и попала водителю в левую височную кость. Он вывалился из машины уже мертвым.

Вторая пуля, выпущенная, вероятно, вслед за первой, настигла самого Ермакова, когда он поднимался по ступенькам крыльца.

Характер ранения Ермакова и разбитое пулей ветровое стекло автомашины давали основания предположить, что стрельба велась со стороны дворового сквера. Оперативники обследовали вентиляционную будку метро, однако замок на ней оказался нетронутым и внутри не было никаких следов чьего-либо присутствия. При более тщательном осмотре с тыльной стороны будки на решетке были обнаружены свежие царапины, а на земле - углубления от обуви примерно сорок второго размера. Это заставило оперативников обследовать крышу будки. Здесь было найдено орудие преступления - снайперская винтовка германского производства "аншутц" калибра 5,6 мм с глушителем и оптическим прицелом с лазерным наведением. Две стреляные гильзы были обнаружены в кустарнике возле будки.

Это позволило следователю восстановить картину происшедшего. С наступлением темноты преступник занял позицию на крыше будки, защищенной листвой деревьев, дождался появления автомобиля Ермакова и произвел два выстрела. После чего спрыгнул с крыши, обогнул гаражи и до появления милицейского оцепления уехал на поджидавшей его машине, предварительно оставленной, вероятно, в боковом проезде. Установить марку машины не удалось. Никаких отпечатков пальцев на оружии не обнаружено. Все свидетельствовало о том, что работал профессионал.

Члены семьи Ермакова показали, что он никогда сам не садился за руль служебной машины, ездил только на заднем сиденье справа. Таким образом, предположение следователя о том, что преступник ошибся в выборе жертвы, не подтвердилось. Сам Ермаков, допрошенный в больнице после операции по извлечению пули из мышечной ткани в районе левого тазобедренного сустава, заявил, что не представляет, кто и с какой целью мог устроить покушение на него. Он высказал предположение, что преступник спутал его с кем-то другим, так как в их подъезде живут многие серьезные бизнесмены.

Там же, в приемном отделении ЦКБ, после того как выяснилось, что опасности для жизни Ермакова нет, его жена сделала заявление, в котором утверждала, что организаторов этого покушения следует искать среди мужей женщин, с которыми ее супруг имел интимные отношения. Она назвала восемь фамилий и заявила, что преступника нужно посадить не за то, что он стрелял в ее мужа, а за то, что не отстрелил ему того, что следовало отстрелить.

С учетом личности потерпевшего и его причастности к важнейшим государственным секретам расследование этого преступления поручено Федеральной службе безопасности.

- Что означает, что о результатах его мы никогда ничего не узнаем, подвел итог своего доклада капитан Евдокимов и замолчал, ожидая вопросов.

Вопросов по существу не было. Нифонтов лишь поинтересовался:

- Сам-то не засветился?

- Нет. Даже удостоверения не пришлось предъявлять. Начальство думало, что я из опергруппы, а опера - что я с кем-то из начальства.

• Предыдущая
• 16/78
• Следующая