Мент обреченный - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/27
• Следующая

– Так что, он присутствовал?

– Григорич ему до этого платил.

– Ты не виляй задницей! Был он на разборке или нет?

Паша, чуть не плача, выдавил:

– Да… был.

– А с ним?

– Пацаны его. Нико-один и Нико-два. Близнецы.

– Знаем таких. Ну, и чем у братвы раунд закончился? Кто победил?

– Ну, по понятиям эти, в пальто, не правы были. Это Петина территория, даже в газетах пишут. А они откуда взялись? Накатили на Петьку: «Запомни, баклан ресторанный, еще раз здесь засветишься, заставим нассать в ведро, а потом утопим!» Григорича за шиворот и на улицу. Петя обиделся, конечно. По-взрослому так обиделся. Харкнул вслед, пальчик показал. Потом близнецам говорит: «Хера они получат! Найдите Ортопеда, пусть зарядит машинку и разнесет этот сарай к едреной матери!»

– Ортопед? Это Тимохин?

– Да, Серега. Бывший взрывник. Изобретал как-то бомбу, ему ноги-то и оторвало. На протезах ходит, поэтому и Ортопед.

– Отходился.

– Почему?

– На днях шел по улице, нес пакетик, нечаянно выронил, хотел поднять… Говорят, что запчасти от протезов находили в радиусе километра. Хорошо полетал. Погоди-ка! Они в среду в мастерской воевали? Точно! А в четверг Ортопед и взорвался. Часиков в девять вечера! Вот он кому подарочек-то нес, сучье вымя!

Паша пару раз сглотнул слюну. Андрей потопал ногой по полу.

– Ты, значит, после этой «стрелки» на складе решил приболеть?

– Приболеешь тут. Канарский – конкретный малый.

Андрей поднялся со стула. Читать нравоучительную речь о чести и совести он не собирался, проще было заехать в морду, да толку-то. Только руку вывихнешь. Хоть ядерная война, а страус все равно башку в песок зароет. И Одышкина понять можно, лучше грипп, чем гроб. А чего? Другой бы, что ли, не заболел? Кто решился бы панику поднять? Никто. Хорошо рассуждать и упрекать. Все верно, Пашенька, все верно, никто с тобой не спорит. Живя среди страусов, волей-неволей становишься страусом. Даже если очень не хочется.

– Пока, Паша. Живи дальше.

В коридоре Андрей столкнулся с матерью.

– Простите, он что-нибудь натворил? Скажите, пожалуйста.

Андрей не ответил, приоткрыл дверь в комнату и, погрозив Паше кулаком, произнес:

– И запомни, борода многогрешная, ежели что худое за тобой проведаю!.. Хороняка!

Грицук, вытянув ноги, сидел на скамейке и кемарил. Андрей подсел и вытащил из его куртки сигареты. Тоха, не открывая глаз, зевнул.

– Ну шо?

– Очень горячо. – Андрей затянулся. – В среду Петя Канарский, знаешь обморозка этого, со своими быками встречался с какими-то залетными на складе мастерской по поводу «крыши». Одышкин в это время за шкафом после пьянки отходил, весь базар слышал. Залетные, чувствуется, покруче Пети оказались, велели убираться. Странно, после таких предъяв стволы тут же в ход идут. Но обошлось. То ли Петя струхнул, то ли еще что. Велел своим найти Ортопеда, чтобы тот взорвал мастерскую. А в четверг Ортопед сам взрывается – нечаянно. Царство небесное. Усекаешь? Канарский от затеи не отказался и дело, бляха, доделал! Не так, так этак! А Одышкин от греха подальше решил на больняке отлежаться и никого, морда ослиная, не предупредил, даже своих! Хрен-то, если б в ментуру не настучал, тут все понятно, но своим не сказать!..

– Ой, нашел 'рех! Защита жизни путем невмешательства. Меньше знаешь – дальше едешь. Дру'ое не ясно. Работя'и здесь при чем? Эти пере'рызлись, вот и взрывали бы дру' дру'а сколько влезет.

– Паны дерутся, у крестьян чубы трещат?

– Возможно. Старо, как дерьмо мамонта. На ком-то надо ведь оторваться! Ко'да армия не может разбить армию, она начинает сжи'ать деревни. Кстати, Одышкин остальных не узнал?

– С Петей братья-близнецы были, Нико-один и Нико-два, а тех первый раз видел. В стильных прикидах, в пальтишках, при галстучках. Культурные мальчишки. Боюсь, что если это Петина работа, искать мы его долго будем. Я бы после таких пакостей из города тут же сдул. На Канары или в ближнее зарубежье.

– То ты… У меня 'де-то Петина трубка записана, попробуем дозвониться, поболтать.

Тоха поднялся со скамейки, одернул куртку.

– Ладно, по'нали по домам, я дрыхнуть хочу, завтра продолжим.

Пожав Андрею руку, он пошел в сторону проспекта.

Бандит Борька Чернов крепил к крыше своего «ниссана» синий маячок. Маячок смотрелся очень изящно. Борька отошел на пару метров, оценил «ниссан», вернулся и, плюнув на ветошь, протер стекло.

– Дюша, братан, глянь-ка, пашет или нет?

Борька сел в машину, повернул ключ. Маячок весело заморгал.

– Ну?

– Работает.

– Ништяк! Садись, погнали. Тебе в отдел?

Слегка ошарашенный, Андрей забрался в «ниссан».

– ГАИ-то не боишься? Отнимут ведь.

Борька довольно загоготал:

– Гы-гы… Теперь не отнимут, теперь, братан, я свой! Ментовский. Так-то, коллега.

– Не понял…

– Гляди! – Борька достал из наручной сумочки милицейское удостоверение и протянул Андрею. – Младший лейтенант милиции, инспектор отдела по изысканию внутренних резервов! Чувствуешь? Вот, форму на склад еду покупать.

– Покупать?

– А ты что, даром получал?

– Да, вообще-то.

– Странно, а нам сказали за бабки.

– Это что ж за отдел? Какие еще внутренние резервы?

– Пока не знаю. Говорят, профилирующая служба, главная! Солидняк!

На перекрестке, где возникла небольшая пробка, Борька включил игрушку-маячок и выехал на встречную полосу. Машины притормаживали, пропуская «джип». Водитель горбатого «Запорожца» зазевался и перегородил проезд.

– Куда, козел горбатый, прешь! – Борька опустил боковое стекло и заорал, перекрывая двигатель. – Я тебе, блин, сейчас люк в башке сделаю, чтобы мозги проветрить! Не видишь, милиция на дело едет!!!

«Запорожец» убрался с полосы.

– Ну никто власть не уважает! – сокрушался Борька. – Так и норовят в душу насрать!

– Я не понял, как тебя к нам занесло? – вернулся к разговору Андрей.

– Чего там, Дюша, не понимать? – кисло вздохнул Дядя Бэнс. – Когда ваш, ну, теперь наш, пахан кресло занял, братва обрадовалась. В тюрьме даже городской банкет закатили, надеялись на волю вскорости выбраться. Да не тут-то… Мы-то рассчитывали, что он ментов к ногтю приберет, чтобы пацаны спокойно жить могли, без проблем. А вышло типа иначе… Он созвал авторитетов на сходняк и популярно объяснил – кто не с нами, тот против нас. И поди поспорь! За ним теперь кодла – с дубинами, автоматами да с пушками. С законными пушками! Ты, между прочим, тоже за ним!

– Я сам по себе.

– Он тебе платит. И прикажет стрелять – будешь стрелять. Кое-кто из братвы решил подискутировать, мол, так не по правилам, не по совести… Так на другой день собровцы их прямо на улице мордой в говно положили, наркоты в карманы напихали и по камерам развезли. Теперь на нарах дискутируют. Кто еще хочет поспорить? Никто. Глянь, что творится! Менты все под себя забирают, на «стрелки» приезжают, беспредельничают. Папа, вместо того чтобы ментуру попридержать, такую бригаду из нее сколотил, что никто поперек пикнуть не может. Я репу почесал и в отдел кадров. Прихожу, фамилию называю. Кадровик меня тут же по компьютеру прокинул. Обрадовался. Милости просим. Есть вакантная должность инспектора внутренних резервов или инспектора по разборкам. Пишите биографию, проходите медкомиссию, получайте оружие – и в бой, на борьбу с преступностью.

– Чудеса! – искренне пожал плечами Андрей. – Кому рассказать…

– Небывалое бывает. Так что, коллега, скоро я приеду к вам искать внутренние резервы.

– Нет у нас никаких резервов.

– Вот мы вместе и поищем! Гы-гы-гы…

– А этот ваш где? Как его, Автоген. Мать Тереза.

– Эх, – с отцовской нежностью вздохнул Чернов. – Бедняга Автоген… Он ведь до чего дошел – стал у больных простыни щупать, не сырые ли. Как Ильич блаженный. Мы его в отдел хозобслуги пристроили, не фонтан, конечно, но все ж поближе к одеялам…

– Какая трагедия.

– Зря, коллега. С любым может случиться. Грех смеяться. Ты-то небось при счастье весь, самый крутой теперь. На любой «стрелке» правый. «Новый» мент.

• Предыдущая
• 24/27
• Следующая