Дом на Кленовой улице - Кинг Стивен - Страница 5

• Предыдущая
• 5/10
• Следующая

Накануне, за день до этого, он поднялся на чердак и увидел там паутину тонких переплетающихся кабелей, выходящих из темного угла под карнизом. Трент, потный и грязный, ползал по чердаку на четвереньках, когда вдруг заметил это поразительное явление. Он замер, глядя сквозь спутанные волосы, как кабели растут словно ниоткуда (по крайней мере так ему казалось), касаясь друг друга, переплетаясь между собой, будто единое целое. Похоже было, что они продолжали двигаться до тех пор, пока не достигли двери, а там просверлили отверстия и закрепились в окружении маленьких кучек опилок. Создавалось впечатление, что они образовали гибкую сеть, которая выглядела очень прочной, способной удержать дом при резких ударах и сильном раскачивании.

Откуда ждать сильных ударов?

Что станет причиной резких толчков?

И снова Тренту показалось, что он знает причину. В это трудно было поверить, но ему казалось, что он знает.

В северном углу погреба, вдали от мастерской и отопительной печи, была маленькая кладовая. Их настоящий отец называл ее своим винным погребом. Хотя он хранил там всего пару дюжин бутылок дешевого вина — он называл его самогоном, и мать всегда смеялась, услышав это слово, — все они были аккуратно уложены на крестообразных стеллажах, которые он сделал сам.

Лью заходил сюда еще реже, чем в мастерскую, — он не пил вина. И хотя мать прежде нередко выпивала стаканчик-другой вместе с отцом, теперь и она перестала. Трент вспомнил, каким грустным стало ее лицо в тот раз, когда Брайан спросил ее, почему она больше не пьет вина, когда сидит перед камином.

— Лью не одобряет вино, — сказала она тогда Брайану. — По его мнению, это дурная привычка.

На двери винного погреба висел замок, но он висел здесь лишь для того, чтобы дверь не открывалась и внутрь не попадал жар от печи. Ключ висел рядом, но Тренту он был не нужен. После своего первого посещения погреба он не закрыл замок, и он оставался открытым. Отсюда Трент сделал вывод, что никто не подходил к этому углу погреба.

Его не слишком удивил кислый запах разлитого вина, который он почувствовал, когда подошел к двери; это было еще одним доказательством того, что они с Лори уже знали, — во всем доме происходили перемены, тихо и незаметно. Трент открыл дверь и, хотя то, что он увидел внутри, напугало его, ничего особенного он не обнаружил.

Металлические конструкции, вырвавшиеся из двух противоположных стен винного погреба, раздавили стеллажи. Бутылки «Боллингера», «Мондави» и «Баттиглий» упали на пол, вино разлилось. Как и с кабелями на чердаке, происходящее здесь еще не закончилось. Проникавший откуда-то яркий свет слепил глаза и даже вызвал у Трента легкую тошноту.

Здесь, однако, не было ни кабелей, ни изогнутых распорок. В винном погребе его настоящего отца выросли сооружения, похожие на корпуса приборов, консоли и контрольные панели. Прямо у него на глазах на металле возникали смутные очертания головок возбужденных змей, которые потом, становясь четче, превращались в приборы, циферблаты и считывающие устройства. Замигали лампочки.

Глубокий вздох сопровождал этот акт созидания.

Трент осторожно переступил порог кладовки. Оказавшись в этом небольшом помещении, он чихнул — консоли и контрольные панели, вырастающие из старого бетона, подняли целое облако пыли.

Его внимание привлек особенно яркий красный свет. Оказалось, что это светятся цифры на каком-то металлическом сооружении, выдвигающемся из консоли. Оно походило на кресло, хотя всякий, кто пожелал бы в него присесть, явно не счел бы его особенно удобным, по крайней мере для человеческой фигуры, содрогнувшись, подумал Трент.

Цифры под стеклом прорисовывались на одном из подлокотников изогнутого кресла — если это было кресло, — и они менялись:

72. 34. 18, через секунду уже:

72. 34. 17, а затем:

72. 34. 16.

Трент взглянул на свои наручные часы с секундной стрелкой и убедился, что глаза его не обманывают. Кресло могло быть креслом, а может быть, и чем-то другим, однако цифры под стеклом, несомненно, были дискретными часами, причем отсчет времени велся в обратную сторону. Говоря точнее, они отсчитывали время, остававшееся до какого-то момента. А что случится, когда на циферблате цифры перепрыгнут в конце концов с 00. 00. 01 и покажут 00. 00. 00?

То есть примерно через трое суток.

Трент почти не сомневался в том, что тогда будет. Всякий американский мальчик знает, что случается, когда стрелки часов, на которых отсчет ведется в обратную сторону, наконец достигают нуля, — это будет или взрыв, или старт космического корабля.

В то же время он подумал, что здесь слишком много оборудования, слишком много приборов для обычного взрывного устройства. Что-то явно проникло в дом, пока они находились в Англии. Возможно, какая-нибудь спора, которая летала в космическом пространстве в течение миллиарда лет, попала в поле тяготения Земли. Пролетела через атмосферу подобно зонтичному семени одуванчика, захваченному легким бризом, и опустилась наконец через дымовую трубу в дом семьи Брэдбери в Титусвилле, штат Индиана.

Конечно, могло произойти и что-то совсем иное, но мысль о космических спорах особенно понравилась Тренту, и хотя он был старшим из детей Брэдбери, он все еще был достаточно молод и мог спать крепким сном, съев в девять часов порцию пиццы пепперони, и был совершенно уверен в собственной проницательности н интуиции. В конце концов, это не так важно, правда? Имеет значение то, что действительно происходит.

Что должно произойти.

Когда Трент на этот раз вышел из винного погреба, он не только запер висячий замок, но и забрал с собой ключ.

На званом ужине для преподавателей, приглашенных Лью, случилось нечто ужасное. Это произошло в четверть девятого, всего лишь через сорок пять минут после того, как пришли первые гости. Трент с Лори потом слышали, как Лью кричал на их мать за то, что она не проявила уважение к нему — с самого начала ужина глупо вела себя. Подожди она до десяти вечера, и в гостиной было бы с полсотни гостей, да и не только там, но и в столовой, кухне и второй гостиной.

— Что случилось с тобой, черт побери?! — услышали Трент с Лори, и Трент почувствовал, как рука сестры заползла в его ладонь, словно маленькая холодная мышка, и крепко сжал ее. — Неужели ты не понимаешь, что люди станут говорить об этом? Неужели ты не знаешь, что сотрудники факультета все обсасывают в своих разговорах? Боже мой, Кэтрин, хуже ты просто ничего не могла сделать!

Единственным ответом их матери были тихие, беспомощные рыдания, и на мгновение Трента охватила ужасная, безудержная вспышка ярости. Зачем она вообще вышла за него замуж?! Неужели она заслуживает такого обращения, даже если совершила глупость?

Испытывая глубокий стыд по поводу собственных мыслей, он укрыл их в самом дальнем уголке своего сознания и повернулся к Лори. С ужасом увидел, что по ее щекам текут слезы, и безмолвная печаль в ее глазах словно ножом пронзила его сердце.

— Ничего себе вечеринка, правда? — прошептала она, вытирая щеки ладонями.

— Точно, Килька, — сказал он и обнял девочку, чтобы та могла плакать ему в плечо незаметно для других. — Она займет достойное место среди десяти самых важных событий этого года, можешь не сомневаться.

Оказалось, что Кэтрин Эванс (которой никогда так отчаянно не хотелось снова стать Кэтрин Брэдбери) обманывала всех. У нее была ужасная мигрень не один или два дня, а последние две недели. За это время она почти ничего не ела, похудела на пятнадцать фунтов. И когда она поднесла поднос с закусками Стивену Кратчмеру, декану исторического факультета, и его жене, все поплыло у нее перед глазами, мир померк перед ней. И она беспомощно рухнула на пол, обрызгав дорогое платье от Нормы Камали, купленное миссис Кратчмер именно для этого ужина.

Брайан с Лиссой услышали шум и сползли по лестнице в своих пижамах, чтобы посмотреть, что там происходит, хотя им обоим — по правде говоря, всем четверым детям Брэдбери — отчим строжайше запретил спускаться с верхнего этажа после начала вечеринки.

• Предыдущая
• 5/10
• Следующая