Юрий Андропов. Последняя надежда режима. - Млечин Леонид Михайлович - Страница 50

Действовали скрытные силы, завладевшие всеми средствами массовой информации, всякого рода клубы и общества - записывал в дневнике Шелест. — Проходит большая атака на КПЧ, органы безопас­ности, экономическую политику страны. Весь ход действий, чувство­валось, направляла опытная рука ЦРУ и разведорганы ФРГ. К сожале­нию, наша разведка была слабо внедрена».

Петр Шелест напрасно преувеличивал успехи западных спецслужб и неудачи КГБ. В Чехословакии находилось представительство КГБ с большим штатом, которое присматривало за всем, что происходило в стране. Первым главным управлением (политической разведкой) КГБ руководил генерал-лейтенант Александр Михайлович Сахаровский. Ра­боту советников в социалистических странах он хорошо знал. В ста­линские времена Сахаровский был советником при румынской госбезо­пасности, которая, как и в других соцстранах, проводила кампанию репрессий.

В штате представительства были не только разведчики, но и сотрудники других управлений КГБ. Вербовать агентуру в социалисти­ческих странах оперативным работникам KГБ запрещалось. То есть не­льзя было оформлять отношения, брать подписку о готовности сотруд­ничать, заводить личное и рабочее дело и присваивать псевдоним. Но в этом и не было нужды. Чешские и словацкие чиновники охотно шли на контакт с советскими представителями, были с ними необыкновенно откровенны и рассказывали все, что знали. Добрые отношения с влия­тельными советскими чиновниками были залогом успешной карьеры. Так что проблема состояла не в получении информации, команда Дубчека вообще все делала гласно, а в понимании, в оценках и выводах.

Посольство и представительство КГБ трактовали происходящее в Чехословакии как процесс, опасный для социализма и интересов Со­ветского Союза. Советским дипломатам и чекистам не нравилось ни то, что делает Дубчек, ни те люди, которых он выдвигал на важнейшие посты. Спецсообщения, которые Андропов отправлял в ЦК, оценивали происходящее в Чехословакии как враждебные делу социализма.

Особое возмущение в Москве вызывал известный экономист Ота Шик. Советских руководителей не интересовало то, что Шик вступил в компартию в 1940 году, когда страна была оккупирована немецкими войсками и партия запрещена, что в 1941 году его арестовали и от­правили в концлагерь Маутхаузен. В 1961 году Ота Шик стал директо­ром Института экономики Академии наук. Он вместе с другими эконо­мистами предложил реформы, которые бы привели к сочетанию рыночных механизмов и централизованного планирования. Его называли отцом экономической реформы. Разработанная им программа была одобрена на пленуме ЦК в январе 1965 года. Практически в это же время сходная экономическая реформа началась в Советском Союзе, ее называли ко­сыгинской — по имени главы правительства.

Александр Дубчек проникся идеями профессора Шика о необхо­димости децентрализации планирования и управления экономикой. Эти идеи, тоже навеянные хрущевскими преобразованиями, особенно нрави­лись словакам, желавшим самостоятельности. Дубчек добивался больших капиталовложений в Словакии, доказывая, что республика от­стает от Чехии.

Выступая перед пражскими студентами в марте 1968 года, Ота Шик, назначенный заместителем председателя правительства, говорил:

— Для осуществления больших перемен в развитии общества, которые можно назвать попыткой демократизировать социализм, потре­бовалось, как вам хорошо известно, преодолеть сопротивление догма­тиков и консерваторов, очень искусно использовали все формы неде­мократического подавления и зажима прогрессивных идей. Одолеть эти силы было непросто, и бой еще окончательно не завершен...

Брежнев долго не мог сформулировать своего отношения к Праж­ской весне. Он был растерян, столкнувшись с непонятным ему явлени­ем.

Хрущев не зря вспоминал, как во время разговора в Крыму Сталин спросил тогдашнего руководителя страны Клемента Готвальда, не вве­сти ли в Чехословакию советские войска.

- Товарищ Сталин, ни в коем случае нельзя вводить войска СССР в Чехословакию, — убежденно ответил Готвальд, - потому что это испортит всю «кашу» и создаст невероятные трудности для нашей коммунистической партии. Сейчас отношение к Советскому Союзу у че­хов и словаков очень хорошее. Если будут введены войска, возникнет новое положение: мы как бы перестанем являться независимым госу­дарством. Ранее мы зависели от немцев, будучи в составе Ав­стро-Венгрии и Германии. И опять утрата свободы? Я очень прошу не де­лать этого. Вот если будут нарушены американцами наши границы, то­гда другой вопрос. Пока же этого нет, прошу войска не вводить.

Сталин согласился с Готвальдом...

По мнению Анатолия Черняева, тогда заместителя заведующего международным отделом ЦК, на Брежнева сильно влияла тенденциозная информация, поступавшая из Праги — от дипломатов и разведчиков.

На заседаниях Брежнев постоянно зачитывал шифровки предста­вительства КГБ из Праги, которые передавал Генеральному секретарю Андропов. Это был главный источник информации. Массированно и во все возрастающем масштабе создавалось впечатление, что в Чехословакии зреет предательство социализма...

Посол Степан Васильевич Червоненко считал происходящее в стране контрреволюцией. До войны он был директором средней школы на Украине, ушел на фронт и был тяжело ранен при форсировании Дне­пра. В 1949 году окончил в Москве Академию общественных наук при ЦК партии. В Киеве новоиспеченного кандидата наук принял хозяин Украины Никита Сергеевич Хрущев и предложил должность заведующего отделом науки и вузов республиканского ЦК. Летом 1956 года Черво­ненко избрали секретарем ЦК компартии Украины, в октябре 1959 года отправили послом в Китай.

Степан Васильевич попал в Пекин в трудные годы, когда стре­мительно ухудшались отношения с Китаем и к советским дипломатам стали относиться враждебно. В марте 1965 года в порядке компенса­ции за пекинские переживания он получил назначение в спокойную и комфортную Прагу...

Еще более радикальную позицию занимал второй человек в по­сольстве советник-посланник Иван Иванович Удальцов, бывший подчи­ненный Андропова в отделе ЦК. Потом Удальцов стал заместителем за­ведующего единым идеологическим отделом ЦК, По словам одного из его коллег, «Иван Иванович был не просто ретроград, но воинствую­щий, стремившийся довести свои убеждения до каждого».

Удальцов очень быстро стал настаивать на вводе советских войск в Чехословакию — в отличие от Червоненко. Посол на заседании политбюро весной 1968 года говорил:

— Если мы пойдем на такую меру, как ввод войск, без долж­ной политической подготовки, то чехословаки будут сопротивляться и прольется кровь.

В перерыве Брежнев подсел к Червоненко и сказал:

— Если мы потеряем Чехословакию, я уйду с поста генераль­ного секретаря!

После ввода войск руководители посольства были вознагражде­ны за идеологическую бдительность. Степан Червоненко поехал послом во Францию, а в 1982 году член политбюро и секретарь ЦК КПСС Ан­дропов предложит ему должность заведующего отделом ЦК по работе с заграничными кадрами и выездам за границу. Ивана Удаль-цова назна­чили председателем правления Агентства печати «Новости», избрали кандидатом в члены ЦК...

23 марта 1968 года Дубчека пригласили на встречу руководи­телей компартий социалистических стран в Дрездене. Он говорил по­том, что Брежнев его обманул. Сказал: будем обсуждать экономиче­ское сотрудничество. На самом деле чехословацкой делегации устрои­ли проработку. Причем представителей Румынии и Югославии не при­гласили, понимая, что они не станут критиковать Чехословакию за самостоятельность.

Больше всего Дубчеку досталось за свободу прессы. От него тре­бовали заткнуть рот средствам массовой информации. Он объяснял, что в его стране цензура отменена, поэтому руководство партии и страны не может приказывать журналистам, что им делать. Руководи­тели соседних стран смотрели на него с изумлением и возмущением. Они, наверное, думали, что Дубчек их разыгрывает. Отказ от цензу­ры более всего не устраивал советских руководителей.