Юрий Андропов. Последняя надежда режима. - Млечин Леонид Михайлович - Страница 33

В сентябре 1963 года Семичастный назначил его председателем КГБ Азербайджана. Цвигун ходил по комитету и со значением говорил:

— Семичастный отдал мне свою республику. Владимир Ефимович до работы в КГБ был вторым секретарем ЦК компартии Азербайджана.

Брежнев, став руководителем партии, хотел перевести Цвигуна в Москву. Но Семичастный продвижению Цвигуна и Цинева сопротивлял­ся, Владимир Ефимович чувствовал себя уверенно, он и по характеру был такой и к тому же принадлежал к мощной группе «комсомольцев», которые «днепропетровцев» недолюбливали.

Так что Семен Кузьмич оставался в Баку. Управиться с Цине­вым Семичастному оказалось труднее.

Владимир Ефимович рассказывал:

— У Цинева были дружки — секретарь парткома комитета и за­ведующий сектором отдела административных органов ЦК партии, кото­рый КГБ ведал. К ним примыкал

Виктор Иванович Алидин, тоже брежневский человек. Он был на­чальником седьмого управления — наружное наблюдение и охрана ди­пломатического корпуса. Алидин на меня обижен был, что я ему не давал на первый план продвинуться. А он все доказывал, что контрразведка начинается с наружного наблюдения. Алидин ко мне с этим пришел, я его отчитал. Тогда он на партактиве выступил. Я го­ворю: «Не хотел я это выносить, но Виктор Иванович напросился». И под аплодисменты я ему с шуткой-прибауткой все разъяснил... Он был с большим апломбом, но к амбиции ему не хватало амунииии. Он потом стал начальником важнейшего московского управления КГБ. Я бы его на такой ответственный пост никогда не посадил. Я знал его потолок и его способности,

Георгий Цинев возглавлял 3-е управление, но не был членом коллегии, и его люди на одном совещании подняли этот вопрос.

— А у меня в кабинете, — вспоминал Семичастный, — подклю­чены все залы для совещаний. Если идет какое-то оперативное сове­щание, я могу подключиться и послушать, что там говорят. Вдруг слышу, подчиненные Цинева говорят, что начальник третьего управле­ния должен быть членом коллегии Комитета госбезопасности. Я на следующее утро пришел и выдал им на полную катушку: «Я утвердил вам план совещания, разве там значится вопрос о структурных преоб­разованиях в комитете? Или о комплектовании коллегии КГБ? Разве это на вашем совещании решается? Если вам нечего обсуждать, закругляйтесь и заканчивайте. А кому быть членом коллегии — это позвольте мне решать»...

Цинев пришел к Семичастному, оправдывался, просил прощения, уверял, что он ни в чем не виноват. Председатель КГБ извинения не принял:

— Как это — не виноват? Это ты собрал совещание. Это твои подчиненные высказывались. Почему зашла речь о таких вопросах?

Семичастный попытался избавиться от Цинева и предложил на­значить его начальником Высшей школы КГБ. Тот покорно согласился. Через два дня Семичастному позвонил Брежнев:

— Володя, зачем ты выставляешь Цинева?

― Как выставляю? Я его на самостоятельную работу перевожу. А он что, к вам жаловаться приходил?

― Нет, он случайно...

― Как же случайно, Леонид Ильич? Он у вас три часа сидел на приеме.

― Откуда ты знаешь? — всерьез разозлился Брежнев, Леонид Ильич! Вы же знаете, что я за вами не слежу. Но прежде чем вам по­звонить, я в приемной спрашиваю, кто у вас. Я же не могу позвонить вам, если у вас в кабинете сидит иностранец или еще кто-то, при ком наш разговор будет неуместен. Я три часа спрашивал, мне отвечали: у Леонида Ильича генерал Цинев... Значит, он мне дал согласие, а к вам побежал жаловаться. Ну, как мне с ним работать?..

От Цинева Семичастный не сумел избавиться. А Цинев был вхож в дом Брежнева, стал другом семьи. После одной зарубежной поездки Брежнев позвонил Семичастному:

— Я хотел бы вас с Сашей (Шелепиным) пригласить на обед с супругами.

— Приглашайте, не откажемся.

— Хорошо, я сейчас Шелепину тоже скажу. Вечером Брежнев позвонил еще раз:

— Ты не будешь возражать, если на обеде и Цинев будет?

— Вы хозяин.

— Ну, он твой подчиненный, и Саша у него начальником был, — замялся Брежнев. — Может, неудобно?..

— Леонид Ильич, вы хозяин!..

— Когда мы пришли на квартиру Брежнева, — вспоминал Семи­частный, — Цинев уже был там. Мы с Шелепиным первый раз у первого секретаря дома, чувствовали себя как-то официально, даже оделись соответственно. А Цинев в своей тарелке. Галя (дочь Брежнева. — Л.М.) анекдоты начала рассказывать, он давай продолжать. Причем анекдоты такие... солдатские.

Георгий Карпович Цинев родился в Екатеринославе (Днепропет­ровск) по соседству с Брежневым. Они были почти ровесниками. Цинев окончил в Днепропетровске металлургический институт. После инсти­тута недолго работал на заводе имени Карла Либкнехта в Днепропет­ровске. Как и Брежнев, перешел на партийную работу. В 1939 году его поставили заведовать отделом металлургической промышленности Днепропетровского горкома, потом избрали первым секретарем райко­ма, а затем сделали секретарем горкома по кадрам. А секрета­рем обкома был Леонид Ильич Брежнев...

В 1941 году они оба ушли на фронт. Цинева назначили комис­саром артиллерийского полка, потом он стал заместителем начальника политуправления Калининского фронта, был начальником политотделов различных армий. С 1945 года служил в Союзнической комиссии по Ав­стрии начальником экономического отдела, в 1950-м стал замести­телем верховного комиссара от Советского Союза.

В 1951 году Цинев поступил в Военную академию Генерального штаба. Закончил он академию уже после смерти Сталина и ареста Бе­рии. Когда МВД очищали от бериевс-ких кадров, Цинева, как опытного политработника, распределили в военную контрразведку. Он уехал в Берлин начальником особого отдела Группы советских войск в Герма­нии, где провел пять лет. Два года он руководил Военным институтом КГБ, а с октября 1960 года служил в третьем управлении комитета госбезопасности. Когда Брежнев встал во главе партии, генерал-лей­тенант Цинев стал начальником военной контрразведки.

В отличие от Семичастного Андропов все понимал правильно. Через несколько дней после назначения председателем КГБ, 23 мая 1967 года, Андропов сделал своим заместителем Семена Цвигуна, а на следующий день, 24 мая, членом коллегии КГБ утвердили начальника военной контрразведки Георгия Цинева.

Георгий Цинев жаждал повышения, и Андропов освободил для него должность начальника второго главного управления (контрраз­ведка), которую занимал генерал-лейтенант Сергей Григорьевич Бан­ников, начинавший чекистскую службу еще в Смерш Наркомата воен­но-морского флота.

«С приходом Андропова, — писал будущий первый заместитель председателя КГБ Филипп Бобков, — давление на контрразведку резко усилилось, встал вопрос об освобождении Банникова, поговаривали об увольнении и других сотрудников. Я почувствовал, что надо мной тоже сгустились тучи. Очевидно, кое-кто считал меня человеком

Семичастного или кого-то там еще из прежних руководителей КГБ, и соответствующая информация поступила к Андропову.

Я понимал: в любую минуту меня могут уволить — и пригото­вился к этому».

Бобков напрасно беспокоился — его не тронули. А со своим заместителем Банниковым Юрий Владимирович через два месяца расстался. Банникова сделали заместителем председателя Верховного суда СССР. Так он не счел за труд получить профессиональное об­разование и в 1971 году, в пятьдесят лет, окончил Всесоюзный юри­дический заочный институт. В Верховном суде Сергей Банников оста­вил о себе хорошую память. На пленумах он сам откровенно говорил о том, что творится в стране (возможно, это была единственная ауди­тория в Москве, где звучали такие речи), и требовал того же от других судей. Банников был внимателен к человеческим судьбам — прислушивался к протестам, принесенным на приговоры по уголовным делам, и всегда голосовал за отмену или смягчение приговоров.

Вместо него начальником контрразведки стал Цинев, а военную контрразведку — по его же рекомендации — возглавил Виталий Васи­льевич Федорчук, которому суждено была со временем сменить Андро­пова на Лубянке.