Путешествие - Ласки Кэтрин - Страница 30

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая

Мадам Плонк молча ждала ответа.

— Когда миссис Плитивер говорила о музыке, — неуверенно заговорил Сорен, — она сказала, что при виде огромной арфы она пытается вплести ноты не только в натянутые струны, но и в звуки вашего голоса. Ей хочется, чтобы слившись воедино, звуки вашего голоса и арфы создали нечто, что она назвала огромным и прекрасным. Так вот, мне кажется, это и есть искусство.

В апартаментах воцарилось долгое молчание.

А потом мадам Плонк глубоко вздохнула и протянула лапу за платочком, изготовленным гильдией кружевниц. Она высморкала клюв и промокнула глаза.

— Знаешь ли ты, что ты самый необычный амбарный совенок из всех, кого мне доводилось видеть? — прошептала она, и Сорен растерялся, потому что не знал, хорошо это или плохо. — А теперь иди. Скоро наступит время Вечерней песни. Ступай дружок. Кстати, я слышала, что ты делаешь успехи в клюве всепогодников. — Сорен хотел было спросить, откуда она об этом знает, но вовремя вспомнил, что змея Октавия убиралась не только у мадам Плонк, но и у старого Эзилриба. — Лети, мой хороший!

— Спасибо, что выслушали меня, мадам Плонк, — поблагодарил Сорен и, попрощавшись, попятился к выходу из дупла.

— Октавия! — крикнула мадам Плонк, как только Сорен улетел. — Иди сюда скорее!

Толстая старая змея, которая отдыхала на ветке за порогом дупла, немедленно вползла внутрь.

— Ты слышала, Октавия?

— А как же, мадам. Каждое словечко! Ну что ж, выходит, теперь у нас есть соль-бемоль!

Эзилриб сидел на самой верхней ветке Великого Древа Га'Хуула и пристально вглядывался в синеву раннего летнего дня. Вот уже два дня они с Путом почти не покидали своего наблюдательного пункта и следили за поведением облаков на дальней стороне моря Хуулмере.

— Поднимай ребят, — коротко приказал помощнику наставник. — Тут им есть на что поглядеть.

— А? Что? — сонно зевнул Сорен, когда Пут разбудил его. — Сейчас же белый день, Пут! Я спать хочу.

— В другой раз отоспишься, дружище. У нас сейчас очень важный урок, на вершине дерева. Кэп ждет вас всех. Быстро!

«Что там такое?» — взволнованно подумал Сорен. Пут называл Эзилриба кэпом или капитаном только во время вылетов. Но сегодня день был прекрасный, и ничто не предвещало ухудшения погоды. Тихий, ясный летний денек. Стояла пора янтарного дождя, когда свисающие с ветвей Древа ягодные плети молочника окрашивались густым золотом.

Когда Сорен поднялся на вершину дерева, остальные члены клюва, сонные и вялые, уже сидели на ветке.

Мартин широко зевал, зато Отулисса выглядела необычайно бодрой и безумолку тараторила, поглядывая на кущи облаков. Руби отрыгнула утреннюю погадку и посмотрела на Сорена таким затуманенным взором, что тот испугался, как бы болотная сова не сорвалась с ветки и не шлепнулась оземь. К счастью, в этот момент на вершине появились Бубо с Эзилрибом.

Сорен очень давно не видел Бубо. Он знал, что филин летал на разведку в Клювы, и очень обрадовался, увидев, что тот вернулся оттуда живым и невредимым.

— Съешь-ка мышку, Отулисса, — прогудел филин, засовывая в болтливый рот неясыти маленькую полевку.

— Спасибо, Бубо, — негромко буркнул Эзилриб и украдкой подмигнул старому приятелю.

— А теперь внимание. Кто-нибудь знает, зачем мы здесь собрались? — спросил наставник, оборачиваясь к членам клюва.

Отулисса немедленно взметнула вверх коготь, но поскольку клюв у нее был занят мышью, ответа не последовало. Сорен огляделся.

Впервые за время обучения все три учителя, включая Бубо, который формально наставником не считался, собрались вместе. Значит, ответ ясен. Занятия с углями, взятыми из кузницы Бубо, подошли к концу. Пришло время полета на лесной пожар.

Совята испуганно притихли, плотно прижав перья. Тишину нарушало лишь икание Отулиссы, пытавшейся проглотить свою мышь. Наконец она справилась с едой и дрожащим от страха голоском прошептала:

— Но я же только что поела! Как же я полечу с полным желудком?

— Не волнуйся, — успокоил ее Эзилриб. — Сейчас мы никуда не полетим. Дождемся темноты. Я собрал вас для того, чтобы вы своими глазами увидели, как огонь изменяет все вокруг — ветер, облака. Эти изменения видны даже отсюда. За морем Хуулмере сейчас бушует пожар. Огромный пожар. — Эзилриб вспорхнул на нависшую над водой ветку. — Сегодня ночью мы полетим через море. На другом берегу мы остановимся на высоких утесах, откуда открывается отличный вид на огонь. Переждем там денек-другой, осмотримся, а потом полетим на пожар.

Остаток утра они наблюдали за странным поведением облаков над морем Хуулмере. Совята из клюва всепогодников уже давно привыкли к таким словам, как «рвань», «каналы» и «канавы». Теперь же в разговорах наставников зазвучали новые непонятные термины — «перепад давления», «термическая инверсия» и «конвекционная колонна».

После обеда учеников отправили вздремнуть перед полетом, обещав разбудить в пограничный час между последним лучом солнца и первыми сумерками.

— Ты волнуешься, Руби? — спросил Сорен, когда они спускались в свои спальни.

— Надо быть полной дурой, чтобы не волноваться, — ответила рыженькая сова.

— Да ведь ты летаешь лучше всех нас!

— Не говоря уже о том, — вмешался щуплый Мартин, — что каждый из вас вдвое крупнее меня!

— А чего же ты боишься? — поинтересовался Сорен.

— Того, что называется верховым пожаром или огненным венцом, — не задумываясь, ответила Руби. — Это когда огонь начинает распространяться по верхушкам деревьев. Представляешь, что тогда делается с воздухом? Пролететь сквозь него совершенно невозможно. Просто невозможно угадать, где притаился смертельный провал.

— Этому есть научное объяснение, — заявила поравнявшаяся с ними Отулисса. — Огонь поднимается вверх по так называемой топливной лестнице.

— А теперь подумайте, что это означает для меня, — снова пропищал Мартин. — Вот я копошусь на земле, ищу самые маленькие угольки. И тут начинается этот самый верховой пожар, меня подхватывает и втягивает прямо по твоей топливной лестнице!

— Нам всем придется какое-то время провести на земле, так что такая опасность угрожает не тебе одному, — заявил Сорен. — И твой размер тут не имеет никакого значения. Верховой пожар может затянуть даже самую крупную птицу.

Мартин склонил голову набок и моргнул. Судя по всему, слова Сорена его нисколько не убедили.

Перед вылетом на настоящий лесной пожар наставники распределили обязанности между учениками. Руби, как лучшей летунье, поручили ловить раскаленные угольки, подбрасываемые восходящими потоками воздуха. Сорен с Отулиссой должны были летать у середины каждого такого потока, а маленькому Мартину досталась позиция на земле. Кроме того, каждый совенок должен выполнить определенную работу внизу.

Летя над морем, Сорен невольно задумался о том, как сильно все переменилось со времени его первого перелета через Хуулмере к острову с Гильфи, Сумраком и Копушей. Тогда вокруг бушевал свирепый буран, мир превратился в кипящую белизну, а небо и вода слились в неразличимом хаосе. Сейчас небо было ясным, лежащее внизу море — спокойным, и лишь легкие белые барашки изредка мелькали на его ровной синеве.

В последних лучах заходящего солнца ныряли чайки. Порой над поверхностью моря возникал серебристый промельк рыбки, спасавшейся от более крупной хищницы. Однако по мере приближения к противоположному берегу воздух над морем начал меняться. И хотя Сорен, как и все остальные совы, был полностью лишен обоняния, ему показалось, будто тот подернулся едкой пеленой.

Они приземлились на гребне высоких утесов. Эзилриб ткнул трехпалой лапой в облака, громоздившиеся прямо под ними, и спросил:

— Мы называем это облаками Га'Хуула. Кто знает почему? Отулисса немедленно взметнула коготь.

— Потому что они имеют форму семян, которые находятся внутри плодов Дерева Га'Хуула!

— Верно, сударыня, — крякнул Эзилриб.

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая