Путешествие - Ласки Кэтрин - Страница 1

• 1/38
• Следующая

Четверо совят летели сквозь порывы ледяного ветра. Сорен чувствовал, как слепая змея возится сзади, стараясь поглубже зарыться в перья у него на спине. Они летели уже несколько часов, но последние несколько минут густая тьма начала постепенно таять, и непроглядная чернота ночи сменилась первыми признаками занимающегося утра. Внизу темной лентой петляла река.

— Светает, но я предлагаю продолжить полет, — подал голос Сумрак, огромный серый совенок из породы бородатых неясытей. — Мы приближаемся, я это желудком чувствую!

Они летели к морю Хуулмере. Посреди моря был остров, а на нем росло дерево — Великое Древо Га'Хуула, где жило братство славных сов. Каждую ночь они поднимались в черноту небес, дабы творить добрые дела. Сейчас, когда чудовищное зло грозило уничтожить совиные царства, весь совиный мир как никогда нуждался в Добре.

Злом этим были страшные совы ордена Сант-Эголиус, которые поселились глубоко на дне каменных каньонов и лабиринтов. Их чудовищные злодеяния коснулись почти всех совиных царств.

Сорен и его лучшая подруга Гильфи из породы сычиков-эльфов неоперившимися птенцами были похищены патрулями Сант-Эголиуса. Сумрака тоже пытались украсть, но ему удалось спастись. У Копуши бандиты из Сант-Эголиуса сожрали маленького братишку и убили родителей.

Сорену с Гильфи удалось вырваться из страшного каньона, а с Сумраком и Копушей они познакомились по дороге.

Все четверо совят были сиротами, но объединяло их не только это. В холодных песках пустыни Кунир, где еще не высохла кровь двух самых свирепых воинов Сант-Эголиуса, которых друзьям удалось одолеть в бою, им впервые открылась истина. Можно было бы сказать, что они открыли ее сердцем, хотя у сов самым чувствительным органом является желудок.

Истина эта заключалась в том, что отныне они навечно были связаны друг с другом — один за всех и все за одного; верность своему братству и делу спасения совиного мира спаяла их воедино. И там, в пустыне, над пропитанным кровью песком, посеребренным светом далекой луны, они принесли клятву — добраться до Хуулмере. Они должны добраться туда и разыскать Великое Древо, чья крона оставалась оплотом мудрости и славы в обезумевшем и бесславном мире. Они обязаны предупредить сов-рыцарей о нависшей угрозе. Долг призывает их вступить в древнее братство стражей с бесшумными крыльями.

Так они летели и летели, упрямо приминая крыльями упругий воздух и надеясь, что каждый их взмах приближает их к заветному месту. Друзей не смущало даже то, что протекавшая внизу река не была рекой Хуул, впадавшей в море Хуулмере: всезнающий Сумрак уверял, что эта река непременно выведет их к берегу Хуула.

И тут Сорен почувствовал, как миссис Плитивер, или миссис Пи, как он звал ее с детства, снова зашевелилась у него на спине. Миссис Пи служила в дупле, где Сорен жил с родителями до своего похищения. Змеи ее породы с нежно-розовой чешуей рождаются слепыми, с едва заметными углублениями на месте несуществующих глаз. Многие совиные семьи держат этих опрятных пресмыкающихся в качестве уборщиц, поручая им очищать дупло от червей и насекомых, которые так любят там заводиться. Сорен уже не надеялся когда-нибудь снова увидеть мисс Плитивер, и тем сильнее была его радость, когда, вырвавшись из Сант-Эголиуса, он чудом встретил в лесу старую знакомую. После счастливой встречи слепая змея поведала Сорену о том, о чем он уже давно догадывался — его падение из дупла не было случайностью. Старший брат Клудд нарочно выпихнул Сорена из гнезда, когда их родители улетели на охоту. К счастью, Сорен не разбился и не стал добычей какого-нибудь четырехлапого хищника. Ведь пока его не похитили и не унесли на дно каньона Сант-Эголиус, Сорен был убежден, что во всем лесу нет зверя страшнее енота…

А потом миссис Плитивер рассказала совенку, как после его исчезновения братец Клудд точно так же избавился и от их младшей сестры, Эглантины. Когда же миссис Плитивер пыталась остановить негодяя, тот едва не съел ее. Несчастной старой змее пришлось спасаться бегством…

Миссис Плитивер наклонилась к левому уху Сорена, которое располагалось чуть выше правого и до которого ей было проще дотянуться.

— Послушай, Сорен, — прошипела она. — Мне кажется, вы совершили ошибку, надумав лететь при свете дня. Как бы на нас не напали…

— Кто на нас может напасть? — удивился Сорен.

— Как кто? Вороны!

У Сорена похолодело в желудке.

Если бы миссис Плитивер не шипела ему на ухо, он бы и сам услышал позади суматошный шум крыльев — причем явно не совиных.

— Вороны! — пискнула Гильфи. И в тот же миг розовое рассветное небо стало черным.

— Окружают! — ухнул Сумрак.

«Великий Глаукс!» — пронеслось в голове у Сорена. Произошло то, в чем и заключалась главная опасность дневных перелетов.

Ночью вороны совершенно безобидны. По ночам они сами, как огня, боятся сов, потому что те нередко нападают на спящих ворон. Зато днем все меняется. Стоит вороне заметить летящую сову, как она тут же подает сигнал своим сородичам, и в считаные секунды целая стая злобных птиц набрасывается на несчастную жертву, целясь острыми клювами прямо ей в голову, в надежде выклевать глаза.

— Рассыпаемся! — заверещала Гильфи. — Рассыпаемся и петляем!

И она, словно обезумевшая мошка, заметалась по небу. У Сорена даже в глазах зарябило от ее кульбитов. Трое других совят незамедлительно последовали примеру сычика-эльфа. Сорен смекнул, что таким образом, оказываясь под воронами, Гильфи удавалось больно клевать тех во внутреннюю сторону крыльев. От боли вороны прижимали крылья к телу и теряли равновесие.

— Нас кто-то догоняет, я чувствую! — прошипела миссис Плитивер. — Подожди, дружок, переползу-ка я подальше.

С этими словами слепая змея заскользила к хвосту Сорена, а тот слегка прижал крылья к туловищу. Несмотря на малый вес миссис Плитивер, ее передвижение лишило его равновесия. Достигнув своей цели, змея почуяла смрадный запах настигающей их вороны. Сорен резко спикировал вниз, но миссис Пи удержалась, продолжая осторожно переползать на его жесткие хвостовые перья. Ужасная волна вороньего запаха почти оглушила ее. Миссис Плитивер подняла головку, повернула ее в сторону источника вони и закричала:

— Ах вы, подонки небес, проклятье земли, позор Тамо! Бродяги-вороняки!

Словом «Тамо» слепые змеи называют небо, потому что дальше него ничего на свете нет. Но самое обидное оскорбление миссис Плитивер приберегла напоследок:

— Мокрогузки мокрогузые!

Надо сказать, что домашние змеи сов благоговеют перед пищеварительной системой своих работодателей, благодаря которой все твердые остатки пищи прессуются в совиных желудках в аккуратные катышки-погадки и отрыгиваются через клюв. В глазах слепых змей эта способность невероятно возвышает сов над всеми остальными птицами, которых они презрительно именуют «мокрогузыми».

От таких слов ближайшая преследовательница изумленно разинула клюв и сложила крылья, едва не перекувырнувшись в воздухе.

Вороны — птицы примитивные. Неудивительно, что эта задира совершенно потеряла голову, увидев на спине у совы живую змею, которая шипела и обзывалась!

Тем временем остальные преследователи тоже начали рассеиваться.

Сумрак подлетел к Сорену и прогудел:

— Копуша ранен.

Сорен повернул голову и увидел, что пещерный совенок угрожающе заваливается на одно крыло.

• 1/38
• Следующая