Буря столетия - Кинг Стивен - Страница 45

• Предыдущая
• 45/61
• Следующая

Молли смотрит на мешочек, как на бомбу, но остается ласковой и спокойной. Ей нельзя иначе. Ральфи не понимает, в чем тут дело, но видит окружающие его лица и ощущает атмосферу в комнате. Бедный мальчик готов расплакаться.

– Что это? – Молли берет мешочек. – Дай-ка маме посмотреть…

– Не открывай! – кричит Джоанна Стенхоуп на грани истерики. – Там может быть бомба, она может взорваться!

– Спокойно, Джо! – останавливает ее Джонас. Но поздно. Кто-то из детишек – Хейди и, кажется, Салли – начинает хныкать. Взрослые отступают на шаг назад. Мы видим, как в комнате нарастает безобразная истерика. Но, учитывая все обстоятельства, кто же может упрекнуть этих людей за некоторую нервозность?

– Не надо, не надо, Молли! – говорит Кэт. Молли смотрит на мешочек. Он провисает, как капля, оттягиваемый тем, что там внутри. Кажется, Молли касается его дна.

– Мам, ты не бойся, – говорит Ральфи. – Там ничего страшного.

– Ты знаешь, что там, Ральфи? Ты смотрел?

– А как же! Мы с мистером Линожем даже сыграли в игру. Он сказал, что они особые, самые особые в мире. И еще сказал, что я должен ими поделиться, потому что они не только для меня, они для всего острова!

Молли берет мешочек. Когда она начинает развязывать горловину, вперед выходит человек, у которого под спортивной курткой вида черная блуза с круговым воротником. Это Боб Риггинс, священник.

– Я бы не стал открывать это, миссис Андерсон, – говорит преподобный Боб Риггинс. – Учитывая сон, который все мы видели в эту ночь, и возможное естество этого… этого человека…

– Да, вы бы, наверное, не стали, преподобный Риггинс, – не дает ему договорить Молли. – Но поскольку этот человек дважды трогал моего сына своими грязными лапами…

Она открывает мешок и заглядывает внутрь. Остальные смотрят, затаив дыхание. Молли видит рядом с собой детскую шапочку и высыпает туда содержимое мешка.

– Ух ты, класс! – восклицает подошедший посмотреть Фрэнк Брайт.

Это восклицание неудивительно: такой подарок понравится любому ребенку. Камера показывает нам его поближе. В шапочке лежит с десяток камешков, гладких и круглых, как стеклянные. Все они белые, кроме одного. Этот один – черный с прожилками красного, и это не может не напомнить нам глаза Линожа.

Молли поднимает глаза и встречает взгляд Мелинды. Ни одна из них не знает, что может значить «подарок» Ральфи, но Мелинда притягивает Пиппу к себе – так ей спокойнее.

У перекрестка Мэйн-стрит с Атлантик, борясь за каждый фут, пробивается обратно от магазина к мэрии снегоход.

Внутри сгрудились четверо – Майк, Санни, Генри и Кирк. Продукты сложены в грузовом отсеке позади. У всех четверых угрюмые лица – их потрясло то, что они видели. Долго они едут молча, пробиваясь сквозь сугробы. Наконец Санни спрашивает:

– Из всех – только старая миссис К. А эти где могут быть? Джордж, и Энджи, и Билл Тиммонс? Никто не отвечает.

– И как он ее туда отнес? Снова молчание.

– А где манекен? Его кто-нибудь видел? Никто не отвечает.

– И как он ее одел в эти шмотки?

– Хватит, Санни, брось! – не выдерживает Генри. На секунду Санни замолкает. Потом поворачивается к Майку:

– Слушай, почему все это? Ты всю дорогу читаешь у преподобного Риггинса в методистской церкви, у тебя всегда наготове цитата из Книги Книг – ты должен хотя бы догадываться, почему все это!

Майк задумывается, не прекращая вести снегоход по белой бугристой пустыне, которая когда-то называлась Мэйн-стрит.

– Историю Иова знаете? – спрашивает Майк. – Из Библии?

Остальные кивают.

– Так вот, там есть один момент, который в книгу не попал. Когда состязание за душу Иова кончилось, и Бог победил, Иов встал на колени и спрашивает: «Господи, почему это сделалось со мной? Я всю свою жизнь почитал Тебя, а Ты истребил мой скот, сжег мои посевы, убил жену мою и детей моих и дал мне сотни болезней страшных… и все оттого, что ты побился об заклад с дьяволом? Хорошо, Господи… но единственное, единственное, что хотел бы знать Твой недостойный слуга – почему я?» Ну, он, значит, ждет, и уже решил было, что Бог ему не ответит, как тут в небесах появляется грозовая туча, сверкает молния, и гремит громовой голос: «Хочешь знать почему, Иов? Да потому, что есть в тебе что-то очень противное».

Санни, Генри и Кирк уставились на Майка, не зная, что и думать. Санни вообще смотрит как огорошенный.

– Вам это помогло? – спрашивает Майк.

Никто не отвечает.

– Ну, и мне тоже нет.

Еле слышен ритмичный звук сигнала.

– Их все еще ищут, – говорит Кирк.

– Удачи им, – рассеянно отзывается Санни, думая о миссис К.

Терпенье и труд все перетрут. Снегоход еще не дошел до мэрии, но, кажется, он туда вот-вот доберется.

Сигнал звучит громче. Ферд теперь сидит на пассажирском сиденье, а Хэтч посылает долгие ритмичные сигналы. Джек Карвер мечется кругами вокруг машины, увязая в сугробах, поднимаясь, всматриваясь в воющую вьюгу.

– Энджи! Энджи, сюда! – кричит он. Он уже охрип, но остановиться не может. Наконец он подходит, качаясь, к открытому водительскому окну и, согнувшись пополам, тяжело ловит ртом воздух. Лицо его покраснело и покрылось каплями пота, уже замерзшими в углах губ и по всему подбородку.

– Залезь, Джек, согрейся чуть-чуть, – предлагает Хэтч.

– Нет! Она где-то там! Дави на сигнал! У Ферда на пассажирском сиденье выкатываются глаза – он не может поверить в то, что видит. А разговор рядом продолжается.

– Ты лучше сядь и отдохни, пока не свалился, – настаивает Хэтч.

– Там моя жена! – огрызается Джек. – Она жива, я чувствую! Так что ты давай дави на сигнал!

– Джек, я же не думаю… – начинает Хэтч. Ферд поднимает дрожащую от волнения руку – он все еще не верит своим глазам.

– Джек! Хэтч! Смотрите!

Из окна вездехода видна лишь воющая белая мгла… но в ней идет, шатаясь и спотыкаясь, какая-то фигура. Кажется, женская.

– Боже мой! – выдыхает Хэтч. – Боже мой! Это кто-то из них?

– Не могу сказать, – говорит Ферд.

– ЭНДЖИ!!! – орет подброшенный надеждой Джек.

И бросается навстречу неясной фигуре. Падает, катится по снегу, снова вскакивает на ноги. За ним выбирается из вездехода Хэтч. Чуть запоздав, его примеру следует Ферд.

– Погоди, Джек! – кричит Хэтч. – Это может быть не…

Бесполезно. Джек уже еле виден за снежной завесой, сливаясь с неясной качающейся фигурой. Хэтч устремляется за ним, Ферд тоже.

Джек Карвер каким-то чудом умудряется двигаться вперед, выкрикивая все время имя своей жены.

Хэтч не успевает за ним, Ферд вообще безнадежно отстал. Но теперь уже видно, что фигура – действительно женская. Когда Джек приближается, женщина падает в снег лицом вниз.

– Энджи, милая! – кричит Джек.

Женщина заставляет себя подняться на ноги, двигаясь с механической целеустремленностью заводной игрушки. Когда ей это удается, мы видим, что это и в самом деле Энджи Карвер… но что за перемена! Симпатичная мама маленького Бастера осталась в далеком прошлом. Этой несчастной не двадцать восемь, а по крайней мере семьдесят, и развевающиеся волосы ее – седые. Глаза ее смотрят прямо вперед сквозь вьюгу, и мужа она не замечает. Покрытое снегом лицо бледно и изборождено морщинами.

– Энджи! – обнимает ее Джек. – Ох, Энджи, мы тебя искали! Бастер так волнуется, милая!

Он покрывает ее лицо поцелуями, все время поглаживая, трогая, ощупывая, как отец – своего ребенка, который чуть не погиб. Поначалу от огромного чувства облегчения Джек не замечает, что Анджела совсем не реагирует. Потом до него это доходит.

– Энджи?

Он отодвигается, впервые глядя на нее по-настоящему – и видит в ее глазах тусклую черноту, замечает волосы, которые были черными. Его реакция – изумление и ужас.

Хэтч пробивается вперед, шатаемый ветром. За ним Ферд. И становится слышен рокот снегохода, возвращающегося из продовольственной экспедиции.

• Предыдущая
• 45/61
• Следующая