Отомщенный любовник - Уорд Дж. Р. - Страница 50

• Предыдущая
• 50/156
• Следующая

– Когда они собираются это сделать.

– На заседании Совета, послезавтра ночью.

– Сукин сын.

Ви убрал пушку и скрестил руки на груди:

– Знаешь, я презираю тех ублюдков.

– Да что ты, – сказал Рив прежде, чем сконцентрироваться на Рофе. – Я не связывался с тобой, пока не решил проблему, потому что мне очень нравится мысль, что король мне чем-то обязан.

Роф не смог удержаться и засмеялся.

– Пожиратель грехов.

– А то.

Роф подбросил мешочек.

– Когда это произошло?

– Примерно полчаса назад, – ответила Хекс. – Я не прибрала за собой.

– Что ж, они определенно получат послание. И я все еще собираюсь на ту встречу.

– Уверен, что это мудро? – спросил Рив. – Кто бы ни стоял за этим, ко мне больше не обратятся, потому что они знают, кому, как оказалось, я верен. Но это не значит, что они не найдут кого-нибудь другого.

– Ну, так пусть, – сказал Роф. – Смертельные схватки – это по мне. – Он взглянул на Хекс. – Монтрег приплел кого-нибудь?

– Я перерезала ему горло от уха до уха. Тяжеловато говорить в таком состоянии.

Роф улыбнулся и посмотрел на Ви:

– Знаешь, удивительно, что вы двое плохо ладите.

– Да не особо, – сказали они в унисон.

– Я могу отложить заседание Совета, – прошептал Рив. – Если хочешь разузнать, кто еще имеет к этому отношение.

– Не надо. Будь у них хоть капля смелости, они бы попытались убить меня сами, а не побежали бы за этим к тебе. Поэтому есть два варианта. Поскольку заговорщики не знают, разболтал ли про них Монтрег прежде, чем ему попортили вид, то крысы либо залягут на дно, потому что именно так поступают трусы, или же свалят вину на другого. Так что собрание состоится.

Рив злобно улыбнулся, симпат в нем дал о себе знать:

– Как пожелаешь.

– Но я хочу услышать от тебя честный ответ, – сказал Роф.

– Каков вопрос?

– Говоря начистоту, ты думал о том, чтобы убить меня? Когда он попросил.

Рив какое-то время молчал. Затем медленно кивнул.

– Да, думал. Но, как я и сказал, теперь ты мне должен, и, учитывая… обстоятельства моего рождения, это… куда ценнее всего, что может для меня сделать какой-то льстивый аристократ.

Роф кивнул всего раз:

– Такую логику я уважаю.

– Кроме того, давай признаем, – Рив снова улыбнулся, – мы теперь одна семья.

– Все верно, симпат. Все верно.

***

Припарковав скорую в гараже, Элена пересекла парковку и зашла в клинику. Нужно было забрать вещи из шкафчика, но не это вело ее. Обычно, в это время ночи Хэйверс занимался картами в своем кабинете, именно туда она направлялась. Подойдя к двери, Элена достала резинку, собрала волосы и туго завязала их внизу, у шеи. На ней все еще было пальто, но, несмотря на низкую цену, оно было сшито из черной шерсти и создавало впечатление, будто его сделали на заказ, поэтому она посчитала, что выглядит нормально.

Элена постучала о косяк, и, услышав вежливое разрешение, вошла. Предыдущий офис Хэйверса был роскошным старинным кабинетом, уставленным антиквариатом и книгами в кожаном переплете. Теперь, когда они переехали в новую клинику, его личное рабочее место ничем не выделялось: белые стены, линолеум на полу, стол из нержавеющей стали, черный стул на колесиках.

– Элена, – сказал он, оторвав взгляд от чертежей, которые просматривал. – Как поживаешь?

– Стефан теперь там, где…

– Дорогая, я и понятия не имел, что ты его знала. Катя рассказала мне.

– Я… знала. – Но, может, ей не стоило упоминать об этом при женщине.

– Дражайшая Дева-Летописеца, почему ты не сказала?

– Потому что хотела почтить его.

Хэйверс снял черепашьи очки и потер глаза.

– О да, это я могу понять. И все же мне жаль, что я не знал. Всегда не просто иметь дело с мертвыми, а с теми, с кем был знаком лично, особенно.

– Катя отпустила меня пораньше…

– Да, это я ей сказал. У тебя была длинная ночь.

– Что ж, спасибо. Но прежде, чем уйти, я бы хотела спросить у тебя о другом пациенте.

Он снова надел очки.

– Конечно. О ком?

– Ривендж. Он приходил прошлым вечером.

– Я помню. У него какие-то проблемы с лекарствами?

– Ты случайно не видел его руку?

– Руку?

– Инфекцию в венах на правой стороне.

Доктор расы приподнял свои черепашьи очки выше на нос.

– Он не говорил, что его беспокоит рука. Если он захочет вернуться и встретиться со мной, я с радостью на нее взгляну. Но как ты знаешь, я ничего не могу выписать, не обследовав его.

Элена открыла было рот, чтобы возразить, но в кабинет заглянула другая медсестра.

– Доктор? – сказала женщина. – Ваш пациент готов, он в четвертой палате.

– Спасибо. – Хэйверс перевел взгляд на Элену. – А теперь иди домой и отдохни.

– Да, доктор.

Покинув его кабинет, она наблюдала, как лекарь вампиров в спешке скрылся за углом.

Ривендж не вернется, чтобы встретиться с Хэйверсом. Ни за что. Во-первых, казалось, он слишком болен для этого, и, во-вторых, он уже доказал, что был непробиваемым бараном, раз намеренно прятал ту инфекцию от врача.

Безмозглый. Мужчина.

Да и она не лучше, учитывая то, что вертится у нее в голове.

Вообще-то, этика никогда не была для нее проблемой. Чтобы поступать правильно, не требовалось думать, переступать через принципы или уметь подсчитывать затраты и выгоду. Например, будет неправильно пойти к больничным запасам пенициллина и забрать, скажем, восемьдесят пятисотмилиграммовых таблеток.

Особенно, если ты собираешься дать эти таблетки пациенту, которого не осматривал доктор, чтобы назначить ему лечение.

Это будет просто неправильно. Как ни крути.

Правильно же будет позвонить пациенту и убедить его приехать в клинику на осмотр, а если он не пошевелит задницей? Его дело.

Ага, совсем никаких сложностей.

Элена направилась к аптеке.

Она решила оставить все на волю судьбы. И, представьте себе, там был перекур. Маленькая табличка с надписью «Скоро вернусь», и время – три сорок пять.

Она проверила свои часы. Три сорок три.

Отперев дверь, она зашла в аптеку, сразу же направившись к ящичку с пенициллином, и сунула те восемьдесят пятисотмиллиграммовых таблеток в карман униформы… точно то, что было прописано пациенту с подобной проблемой три ночи назад.

Ривендж не вернется в клинику в ближайшее время. Поэтому она привезет ему все необходимое.

Она твердила себе, что помогает пациенту, и это самое важное. Черт, она, возможно, спасает ему жизнь. Элена также указала своей совести, что это не «ОксиКонтин», «Валиум» или морфин. Насколько ей было известно, никто никогда не толок пенициллин и нюхал его ради кайфа.

Подойдя к раздевалке и взяв ланч, который она принесла, но так и не съела, Элена не чувствовала вины. Дематериализовавшись домой, она не чувствовала стыда когда  пошла на кухню, сунула таблетки в пакетик «Зиплок» и положила его в сумочку.

Таков избранный ею путь. Стефан умер к тому времени, как она добралась до него, и лучшее, что она смогла сделать, это завернуть его холодные, оледеневшие конечности в церемониальное полотно. Ривендж был жив. Он жив и страдал. Сам он в этом виноват или нет, она все еще может ему помочь.

Результат не шел вразрез с этикой, хотя способ его достижения – да.

И иногда это лучшее, что можно сделать.

Хекс вернулась в ЗироСам в полчетвертого ночи, как раз вовремя, чтобы закрыть клуб. У нее также были кое-какие личные дела, и в отличие от того, чтобы снять кассу и отпустить персонал и вышибал на ночь, с ними она медлить не могла.

Прежде, чем покинуть виллу Рива, она заглянула в ванную и вновь надела свои шипованые скобы, но эти заразы не работали: в голове у нее все гудело. Она кипела силой. Балансировала на самом краю. Она с таким же успехом могла обернуть вокруг бедер шнурки для ботинок.

• Предыдущая
• 50/156
• Следующая