Богиня любви - Каст Филис Кристина - Страница 33

• Предыдущая
• 33/69
• Следующая

Пия вдруг заметила, что рот у нее открыт, и быстро захлопнула его.

— Хо... хорошо, — пробормотала она, хотя ее внутренний голос просто вопил: «Не самый удачный момент, чтобы вести себя по-дурацки!»

Она глубоко вздохнула и приказала себе не бормотать всякую ерунду. Она. Сегодня. Богиня! А богини всегда способны вести рассудительную беседу с красивыми мужчинами. Да и в любом случае, ей надо попрактиковаться, чтобы быть готовой к связному разговору, когда появится шанс поговорить с Гриффином.

— Хорошо, — повторила она уже спокойнее, беря себя в руки. — Будет вполне справедливо, если ты меня угостишь. Ты явился как мой спаситель, хотя я и сама прекрасно справилась бы с этим типом.

— Разумеется, ты бы справилась... — он взглянул на беджик с именем, и его губы едва заметно изогнулись, — Афродита, богиня любви.

— Да, — кивнула Пия.

Но тут же осознала, что ведет себя как шестнадцатилетняя девчонка, и добавила:

— Ну, все равно я в долгу перед тобой.

— Давай не будем говорить о долгах между нами, богиня, — возразил мужчина. — Я просто хочу, чтобы ты выпила со мной, если пожелаешь.

Голос мужчины действовал на Пию как томный эротичный блюз.

— Ну, я ведь сказала, что ужасно хочу пить.

Его легкая полуулыбка тут же превратилась в чудесную широкую усмешку, от которой внутри у Пии стало еще горячее. Он проводил Пию к ее столику, и она заметила, что он прихрамывает; но это не помешало ему выдвинуть для нее стул и поклониться на манер древнего рыцаря.

— Спасибо, — поблагодарила Пия.

К счастью, мимо проходила официантка, и Пия заказала гранатовый мартини и большую бутылку «Пелегрино», чтобы удержать мысли в порядке. Было что-то такое в этом мужчине, что опьяняло ее, хотя и не чересчур.

— Ну а ты...э-э... А! — Пия прищурилась, читая имя на беджике кавалера. — Бог огня. Bay! Серьезная работа.

Он пожал плечами и как будто смутился.

— Ну, кто-то же должен это делать.

— Да, согласна. Я имею в виду, как бы мы обходились без света и тепла на земле? — сказала Пия, гордясь содержательностью ответа.

К несчастью, от ее слов он смутился еще сильнее. И беспокойно повел широкими плечами.

— Извини, — поспешила сказать Пия, желая, чтобы он расслабился. — Я думаю, вы, пожарные, чувствуете себя довольно глупо сегодня вечером в одежде разных богов. То есть я к тому, что и я ведь не настоящая богиня. Я — это просто я.

Его темно-шоколадные глаза потемнели еще сильнее, когда он слегка наклонился к ней.

— Я знаю, кто ты. Ты — гораздо лучше, чем раззолоченная, безупречная богиня любви.

Пия улыбнулась, подумав о красоте Венеры.

— Кто может быть лучше, чем богиня любви?

— Ты, Пия, — с жаром ответил он. — Тебе не нужна магия бессмертных. Ты необычна, честна, и ты настоящая. А это затмевает золотую безупречность богов.

От его слов Пия задышала быстрее.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Я видел тебя прежде. В субботу. Ты...

— Ох черт! — Пия закрыла лицо в маске ладонями. — Ты видел ту Великую Отрыжку и Падение Пениса!

— Я этого не говорил.

Голос мужчины был таким мягким, что Пия отвела руки. Их взгляды встретились.

— А что же ты видел?

— Себя самого.

Пия моргнула. Она, должно быть, плохо расслышала.

— Себя? Я не понимаю.

Он застенчиво улыбнулся. Похоже, он с трудом заставил себя продолжить:

— Я знаю, в это трудно поверить... Но в субботу, когда я наблюдал за тобой, я совершенно точно знал, что именно ты чувствовала. Я знал...

Он помолчал и начал с начала:

— Я знаю, каково это — быть тем, кто никуда не вписывается.

— Ты? — недоверчиво произнесла Пия.

— Внешность бывает обманчива.

— Как будто я этого не знаю! Я хочу сказать, ты же видел меня в субботу. И теперь ты можешь уверенно сказать, что с тех пор я сильно изменилась. Сейчас я выгляжу совсем не так, как всю предыдущую жизнь. Но в недавнее время я... мне помогли. Но поскольку ты видел меня в субботу, до моего превращения, ты уже знаешь, что я не всегда была такой.

Он медленно протянул руку и накрыл ладонью пальцы Пии.

— Я видел, какая ты искренняя и добрая, и именно это показалось мне самым прекрасным.

Рука у него была теплой, большой, сильной... Пия ощутила жесткие выпуклости мозолей, коснувшиеся ее гладкой кожи, и ее взволновала мысль, что эти мозоли он заработал, сражаясь с пожарами и спасая чужие жизни. Но тут было и что-то еще... Что-то, совершенно потрясшее девушку. Почему-то его прикосновение вызвало воспоминание о предыдущей ночи, когда амброзия сняла все запреты и она трогала свое тело и довела себя до оглушительного оргазма... Это было так приятно, так развратно, так сексуально, и...

— О чем ты думаешь? — мягко спросил мужчина.

— Я?

Пия заставила себя вернуться к настоящему, пытаясь не замечать, как разгорелись щеки. Тело стало горячим и влажным, и Пия особенно остро ощущала это из-за того, что на ней не было белья.

— Не знаю. Просто замечталась, наверное... Извини.

— Незачем извиняться. Скажи, о чем ты мечтала?

— Не могу! — выпалила девушка, потом откашлялась и попыталась беспечно рассмеяться, как будто она покраснела от каких-то очень глупых девичьих мыслей.

Но он не удовлетворился таким ответом, а сжал ее руку и пылко произнес:

— Ты ведь тоже это чувствуешь, да?

Пия хотела сказать что-нибудь легкомысленное, но что-то в его темных внимательных глазах остановило ее, и она как будто заглянула сквозь видимую всем внешность прямо в глубину его сердца. И вдруг отчетливо поняла, что он имел в виду.

— Ты говоришь о нашей связи, ведь так?

Пия произнесла это так тихо, что ему пришлось наклониться поближе к ней. Они коснулись друг друга, и по телу Пии пробежала новая щекочущая волна.

— Да. Между нами что-то есть. Я почувствовал это в субботу и сегодня пришел сюда, надеясь снова тебя увидеть... поговорить с тобой.

Пия подумала, что она-то сегодня пришла сюда в надежде увидеть Гриффина, а этот невероятный мужчина явился, чтобы встретиться с ней! Ха!

Он неловко повернулся на стуле.

— Я не слишком ловок в таких делах... Я никогда не умел вести беседу с женщинами, но ты завлекла меня сюда, ты вынудила меня прийти. Прости, ведь у меня нет опыта в искусстве любви.

— Думаю, ты все делаешь наилучшим образом, — ответила Пия.

Они умолкли, когда подошла официантка, принесшая их заказ, и Пия с удовольствием отметила, что бог огня не отвел руку. Они некоторое время просто пили потихоньку мартини, глядя друг на друга, — сначала робко, а потом Пия ощутила, что взгляд мужчины начал разгораться.

Солистка «Фул флава кингз» передала микрофон коллеге. Замедлился темп музыки, огни потускнели, и певец негромко начал старую песню, популярную в семидесятых годах — «Always and Forever». Пия слегка покачнулась в такт музыке.

— Потанцуй со мной, — попросила она.

Он вздрогнул, как будто она его ударила.

— Я не танцую. Не могу.

Но в его глазах она увидела и что-то еще. Пия не знала, почему ей так легко понимать его, но каким бы это ни казалось странным и даже невозможным, она чувствовала: дело совсем не в том, что ему не хочется танцевать с ней... она видела, что он боится. И оттого, что ей было понятно все это, она не побоялась заговорить, произнося слова, которые прежде не решилась бы сказать ни одному мужчине.

— Это же не настоящий танец... — Ее тон был мягким и убедительным. — Ты просто будешь держать меня в руках и двигаться под музыку.

Он прикрыл глаза.

— Моя нога...

— Она болит?

— Не настолько, чтобы об этом упоминать, — ответил он.

И вдруг с неожиданной для себя откровенностью добавил:

— Просто... просто из-за нее я слишком неловок, поэтому никогда не танцевал.

— Никогда?

— Никогда.

— Так разреши мне научить тебя. — Пия встала и протянула ему руку. — Доверься мне. Обещаю, все будет в порядке.

• Предыдущая
• 33/69
• Следующая