Желтофиоль (ЛП) - Белл Дана Мари - Страница 2

• Предыдущая
• 2/21
• Следующая

Что такой мужчина, как Макс, мог бы в ней найти?

- Боже, он так сексуален!

Эмма Картер выглянула через витрину «Желтофиолей2» и увидела самую классную задницу из всех, которые, к ее удовольствию, когда-либо разгуливали по улице. Вышеозначенная задница была туго обтянута узкими голубыми джинсами, заставляющими не одну представительницу женского пола возносить благодарственные молитвы создателям Levi’s. Солнце играло в светло-золотистых волосах, спускавшихся на его широкие плечи, их длина вполне позволяла собрать их в короткий хвостик. Даже невзирая на довольно объемистый кожаный пиджак можно было смело сказать, что его тело, его мускулатура сформировались без поклонения богу Стероиду. И у него были самые яркие, самые ясные голубые глаза во всем штате, хотя ей не часто доводилось смотреть в них. Обычно его взгляд задерживался на ком-нибудь другом: к примеру - на тех элегантных красивых женщинах, что толпами увивались возле него. Боже, он был великолепен. Его лицо было слишком красивым, чтобы быть настоящим. Единственно, что нарушало его совершенство - небольшой шрам вдоль одной стороны его носа, почти незаметный, если не вглядываться. Когда Макс разговаривал с ней (а это случилось так много лет назад, что ей уже и не хотелось считать), Эмма не спуская глаз смотрела именно на этот шрам.

Когда самая восхитительная в мире задница завернула за угол, Эмма и Бэкки откинулись назад и разом вздохнули.

- Все, что я хочу на рождество - это кусочек от нее, - Бэкки снова вздохнула, хотя ее зеленые глаза блестели от смеха. Неукротимые каштановые кудри бешено заметались вокруг ее головы, когда она встряхнулась как мокрая собака. Бэкки была слишком худой, косточки на запястьях и лодыжках просто торчали, и если бы Эмма достоверно не знала, что она ест как лошадь, то подумала бы, что подруга страдает анорексией. Но Бэкки с рождения было суждено мучиться с таким обменом веществ, так что ей приходилось есть больше чем многие люди, чтобы просто поддерживать свой вес. У Эммы же все как раз наоборот. Лучшее, что можно сказать о ее фигуре: у Мэрилин Монро был тот же размер. Чтобы она ни делала, сбросить вес не получалось. Они друг другу не завидовали.

- А разве не кусочек Саймона Холта?

Бэкки залилась краской. Темноволосый, кареглазый, красивый как смертный грех Саймон не раз возникал в ее хмельных фантазиях. Эмма пригладила волосы.

- Что касается меня, так если бы вдруг Макс Кэннон, обвязанный бантом, оказался голым под моей елкой, - первое, что он сказал бы мне: «Привет, ты, кажется, Эдна? Не развяжешь меня? У меня сегодня свидание».

Они снова посмотрели друг на друга и захихикали, а затем вернулись к работе.

Эмма очень гордилась тем, что они с Бэкки сумели достичь. Они дружили с младших классов, и обе были «желтофиолями». Мальчишки не ухлестывали ни за кудрявой и слишком худенькой Бэкки Йегер, ни за пухлой неброской Эммой Картер. Особенно когда рядом были такие девушки как Ливия Паттерсон и Белинда Кэмпбелл - обе стройные красивые блондинки из команды поддержки.

Бэкки и Эмма решили пойти в местный колледж и специализироваться в бизнесе, в отличие от других ребят, включая Макса и Ливию, которые предпочли уехать из штата и поступать на учебу за его пределами. После окончания колледжа Эмма получила наследство от своей бабушки по материнской линии и купила на эти деньги здание, в котором сейчас размещается их магазин, «Желтофиоли».

«Желтофиоли» имел дело с той категорией людей, которые имели страсть к уникальным, единственным в своем роде, сделанным вручную художественным произведениям. Эмма обожала его. Их экстравагантный магазин предлагал вырезанные вручную часы с кукушкой, картины, старинные зеркала, маски, расписанные тарелки…, словом все, чем можно украсить стену. Идея этого бизнеса пришла в голову Бэкки и очень долго, целую ночь, поглощая буррито3 и попивая маргариту4, она уговаривала Эмму заняться им.

Эмма приостановилась и обвела взглядом свой «салон». Антикварный ковер покрывал потрескавшиеся деревянные полы. Маленький викторианский диванчик с парчовой обивкой кремового цвета стоял посреди комнаты. Перед ним располагался роскошный кофейный столик красного дерева в стиле королевы Анны, с серебряным чайным сервизом на нем. Два викторианских стула с той же парчово-кремовой обивкой, что и на диванчике, стояли напротив него, дополняя ансамбль. Вся эта обстановка создавала уютную атмосферу для бесед, и ей часто пользовались обе женщины и их покупатели. У одной из стен находился газовый камин. На его покрытой витиеватой резьбой полке были расставлены черно-белые или тонированные сепией фотографии в серебряных рамках. На одной из них была представлена Эмма в викторианском платье с кружевами цвета слоновой кости. Черная камея украшала ее шею, волосы подобраны вверх, приветливая улыбка озаряла лицо. На другой - Бэкки, одетая, как девушка из салуна с Дикого Запада, ее непокорные кудряшки и перья шляпки торчали в разные стороны. Подол ее платья был приподнят с одной стороны, чтобы были видны черные сапоги и полосатые чулки. Ни одна из этих фотографий не выделялась на общем фоне. Обе стояли среди остальных и, если не приглядываться, можно было их и не заметить.

Прилавок из вишневого дерева и стекла украшал другую стену. Он выглядел настолько викторианским, насколько они смогли добиться этого, не лишая его функциональности. Прямо на нем стоял старинный кассовый аппарат, в отличие от спрятанного под прилавком сканера пластиковых карт.

Они постарались максимально воссоздать атмосферу ушедшей эпохи, сохранив при этом тепло и уют. Холодными октябрьскими вечерами в камине весело потрескивал огонь. Обшитые прекрасным вишневым деревом стены покрывали розовые обои в цветочек. Все это было настолько женственным, настолько милым, что обе подруги просто обожали свой магазин.

Он принадлежал им уже три года и, хотя девушки понимали, что никогда не разбогатеют на этом, они также и знали, что никогда им не быть счастливее.

Эмма вздохнула, и удовлетворенная улыбка осветила ее лицо, когда она закончила полировать старинное зеркало в позолоченной раме, висевшее за прилавком.

Жизнь прекрасна.

Жизнь доктора Макса Кэннона была невыносима. Он снова перешел через дорогу, полный решимости избежать очевидной попытки Ливии привлечь его внимание. Вот уже три месяца как Макс вернулся в свой маленький родной городок, но Ливия все никак не могла усвоить своей обесцвеченной головкой, что она ему не интересна. Черт бы ее побрал! У нее прекрасное зрение, и все же за последние три месяца она умудрилась записаться на три различные консультации! Слава Богу, его партнер Адриан был готов отвлечь на себя ее домогательства, иначе Максу пришлось бы самому принимать какие-то меры. Пока у него не появится Курана, которая с уверенностью сможет справиться с этой женщиной, Ливия будет серьезной проблемой. Намеренный хоть как-то избавиться от назойливой светловолосой барракуды, он заглянул в мастерскую своего лучшего друга и Беты, Саймона Холта.

- Привет, Макс.

- Саймон.

Уважительный кивок головой - вот и все, что получил Макс от своего Беты.

- Снова прячешься от Ливии?

Смех в голосе Саймона заставил Макса чуть ли не зарычать:

- Она меня уже достала!

- Ты еще не посоветовал ей отвалить?

Подход Саймона к этой бесцеремонной женщине начинал казаться ему привлекательным. Сама идея представить ее своей парой, вызвала у него мурашки по коже. Пума внутри него протестующее взвыл. Дьявол, ничто на свете не заставило бы его сделать ее своей Кураной.

- Нет, но я уже близок к этому.

Саймон предостерегающе кивнул в сторону окна мастерской.

- Идет.

Дверь распахнулась, и Макс стиснул зубы.

- Макс, как чудесно, что я тебя случайно встретила!

• Предыдущая
• 2/21
• Следующая