Заговор богинь (Богиня Трои) (ЛП) - Каст Филис Кристина - Страница 73

• Предыдущая
• 73/75
• Следующая

 – Пусть мое имя и не будут помнить в течение тысячелетий, но я клянусь: мои дети будут почитать богинь до тех пор, пока жизнь теплится в их телах.

 – Вообще-то, мой дорогой, твое имя будут помнить вечно, – заявила Венера.

 – Нет, богиня, – Ахиллес показал назад, на обгоревшее тело, которое уже почти полностью превратилось в тлеющий пепел, – Вон то – Ахиллес. А я – просто человек, не легенда, не миф, и уж конечно, не какое-нибудь божество.

 – Однако я недавно поняла, что быть человеком значит куда больше, чем многое другое, – сказала Афина, и взгляд ее серых глаз нашел Одиссея.

Да будет с тобой наше благословение, смертный человек, – негромко произнесла Гера. – И знай, что любовь, если она достаточно сильна, может даже саму судьбу заставить изменить свой путь.

Ахиллес и Катрина, все так же держась за руки, пошли прочь с поля боя, а мирмидоняне молча последовали за ними. И армии, троянская и греческая, расступились, чтобы дать им пройти. Война, длившаяся почти десятилетие, наконец закончилась.

И вдруг Катрина вздрогнула от изумления, внезапно услышав оглушительный визг. Они шли по полосе дюн, разделявших лагеря греков и мирмидонян, когда увидели небольшую группу солдат. Солдаты вели двух женщин. Одну тащили за веревку, наброшенную на тонкую белую шею. Она высоко держала голову и не обращала внимания ни на что вокруг себя. Вторая женщина то и дело бросалась на мужчину, возглавлявшего группу, – и именно она пронзительно кричала и визжала.

Катрина мгновенно узнала истерическую особу.

 – Вот дерьмо... да это же Брисеида!

 – После всего, что я для тебя сделала, ты осмеливаешься вышвырнуть меня ради Кассандры! Ради ведьмы! – Брисеида снова бросилась на Агамемнона.

Агамемнон приказал воинам остановиться.

 – Брисеида, я всегда говорил тебе, что устрою так, чтобы ты вернулась к своему отцу, и отправлю вместе с тобой хорошее приданое. Твой отец сможет найти тебе блестящую пару.

 – Мой отец негодяй! Я здесь потому, что сбежала из его дома!

 – И еще раз повторяю: меня это не интересует, – Агамемнон махнул рукой своей личной страже, – Отведите мою госпожу на корабль, который я для нее подготовил, и присмотрите, чтобы он вышел в море с ближайшим отливом.

Воины отсалютовали Агамемнону. И с равнодушными лицами поволокли Брисеиду прочь.

 – Я тебя проклинаю, Агамемнон! Ты отверг любовь, а потому любовь станет твоей погибелью!

Агамемнон зевнул.

 – Боюсь, ты немного опоздала. Я уже был однажды проклят любовью.

 – Вот ведь ослиная задница! – пробормотала Катрина.

Как будто услышав ее, Агамемнон посмотрел на них. Кэт видела, как взгляд царя скользнул мимо Ахиллеса, не узнав его сразу, но тут же вернулся – и глаза Агамемнона округлились от изумления и недоверия. Катрина подняла голову и тоже посмотрела на своего возлюбленного. Он с улыбкой встретил ошарашенный взгляд царя.

 – Ты ведь уже трижды был проклят любовью, – сказал Ахиллес.

Он не повышал голоса, но его было слышно над всеми дюнами.

 – И ты заслужил быть погубленным тем, что предполагал использовать против других.

Агамемнон побледнел, рявкнул на своих солдат – и отряд быстро зашагал в сторону лагеря греков.

Ахиллес и Катрина пошли дальше.

 – Ведь в первый раз его прокляла именно ты?

 – Совершенно точно, – кивнула Катрина.

 – Очень этому рад, – хихикнул Ахиллес.

 – Хотелось бы мне вспомнить, что именно случилось с Агамемноном, – негромко произнесла Катрина, когда они с Ахиллесом подошли к берегу, который занимали мирмидоняне и где в море стояли на якоре корабли под черными парусами, – Ну, то есть я имею в виду, что с ним случилось согласно греческим мифам. Знаешь, Джаскелина точно так же не сильна в мифологии, как и я, то есть...

Катрина умолкла, внезапно осознав ужасающую правду. Джаки до сих пор оставалась в современном мире...

 – Напомни им, – сказал Ахиллес.

 – А? – встрепенулась Кэт.

 – Разве богини не задолжали и перед Джаскелиной тоже? Напомни им, и если ее желание будет именно таким, они вернут ее сюда.

Катрина усмехнулась.

 – Ее и Патрокла.

Ахиллес тоже усмехнулся.

 – Да, и Патрокла.

Катрина открыла медальон, который до сих пор сжимала в кулаке.

 – Э-э... Венера! Извини, что снова тебя беспокою, но я подумала, а вдруг вы трое забыли, что обещали вознаграждение еще и Джаскелине. А я знаю наверняка, что она хотела бы вернуться сюда вместе с Патроклом. Так что, если это вас не слишком затруднит, мне бы очень хотелось...

Внезапно что-то громко хлопнуло – и Джаскелина с Патроклом материализовались на песчаном берегу прямо перед Кэт и Ахиллесом. Джаки была одета в короткую, облегающую форму медицинской сестры – не настоящую, а из тех, которые можно найти в секс-шопах, особенно накануне Хеллоуина: с отделанными белой лентой высокими разрезами на бедрах, с подвязками, совершенно неуместными на настоящей форме... и еще на ней были красные туфли на высоченных каблуках. Богини застали Джаскелину уж слишком в неподходящий момент. А Патрокл возник перед Кэт и Ахиллесом сидящим на песке, и на нем был больничный халат с завязками на спине. Патрокла украшали повязки разных форм и размеров, но прежде всего бросалась в глаза та, что на шее. Но Патрокл был очень даже жив и быстро шел на поправку.

Джаскелина моргнула, огляделась, – и ее глаза округлились.

 – Ox, милостивый боже! Ты что, не могла подождать еще хотя бы несколько минут?

 – Джаки! – вскрикнула Катрина, бросаясь в объятия подруги, а Ахиллес и мирмидоняне тем временем окружили Патрокла, осторожно похлопывая его по плечам и с интересом обсуждая его весьма странную одежду.

Катрина радостно рассказывала Джаскелине о последних событиях, когда море внезапно вскипело. Ахиллес мгновенно очутился рядом с ней, подтолкнув жалующегося на что-то и почти нагого Патрокла так, чтобы тот вместе с Кэт и Джаки оказался за его спиной, и едва успел приказать мирмидонянам выстроиться в боевой порядок, как из морских волн появился бог.

Катрина никогда не видела и даже вообразить не могла нечто подобное тому, что вознеслось над морем прямо перед ними. Он был огромен. Вместо кожи его покрывала чешуя, переливавшаяся всеми оттенками морской воды. Белая борода спадала волнами на могучую грудь, и такими же волнами крупных локонов на плечи падали длинные волосы. Его тело украшали раки и омары из бриллиантов, сапфиров и аквамаринов. В руке он держал трезубец из красного коралла; бог взмахнул трезубцем, ударил по морскому дну, и обычно спокойная бухта покрылась пенистыми волнами, и корабли мирмидонян запрыгали на них, как детские игрушки для ванной.

 – Стены Трои разрушены! – Голос бога прогудел над морем. – Они больше не удерживают греков, а значит, они больше не удержат и море от наступления на берег! Это клятва, от которой не может отступиться старый Приам.

Бог снова поднял трезубец, как будто намереваясь прямо сейчас возглавить наступление на сушу, но тут за его спиной послышался нежный голос.

Прекрасная сереброногая Фетида осторожно шагнула вперед, скользя по волнам так, будто шла по твердой земле.

 – Посейдон, не хочется ли тебе сначала вознаградить смертное существо, наконец-то отдавшее тебе Трою? – спросила она.

 – И правда, хотелось бы, прелестная Фетида.

Фетида посмотрела на Ахиллеса и Кэт. Ахиллес уважительно кивнул матери, взял Катрину за руку и подвел ее поближе к воде. А потом низко поклонился Посейдону.

Посейдон кивнул воину, как хорошему знакомому.

 – Ахиллес! Я весьма рад видеть, что ты наконец избавился от проклятия моего брата! И вместе с твоей матерью радуюсь, что берсеркера больше не существует. Так чем я могу вознаградить тебя за то, что ты нарушил неуязвимость стен Трои?

 – Великий бог всех морей, благодарю тебя за доброту и за твое предложение, только это не меня ты должен вознаграждать, – Ахиллес потянул Катрину за руку и представил ее Посейдону, – То, что Троя отдана тебе, – заслуга вот этой смертной женщины.

• Предыдущая
• 73/75
• Следующая