Заговор богинь (Богиня Трои) (ЛП) - Каст Филис Кристина - Страница 22

• Предыдущая
• 22/75
• Следующая

Кэт снова наполнила вином опустевший кубок и вышла из шатра, целенаправленно устремившись к берегу моря.

Найти Ахиллеса оказалось совсем не трудно. Полная луна висела высоко в небе и, отражаясь в морских водах, походила на гигантский фонарь. К тому же Ахиллес был крупным парнем, который совсем не пытался от кого-то спрятаться. Он сидел на скале, глядя на воду. Он снял нагрудную кирасу, а заодно и те металлические штуковины, что прикрывали его голени, и остался в свободной тонкой тунике, открывавшей грудь и оставлявшей на виду руки и ноги. Кэт подумала, что он похож на греческую статую, облитую лучами ночного светила и древней мистикой.

 – Опасно гулять в одиночку по ночам.

Ахиллес заговорил, не оглянувшись на Кэт.

 – Я не одна... я с тобой.

Ахиллес повернул голову и посмотрел на нее.

 – Тебе что-то нужно, царевна Трои?

Вопрос был любезным по форме, однако голос Ахиллеса прозвучал отстраненно, почти холодно.

 – Да, мне нужно чье-нибудь общество, – честно ответила Кэт и была вознаграждена удивлением, вспыхнувшим в глазах Ахиллеса. – Это ведь мой первый вечер здесь. А вокруг все не такое, к чему я привыкла, и я немножко скучаю по дому.

 – Ты, должно быть, ненавидишь меня за то, что я увел тебя от родных... из твоего царства.

 – Ты меня не уводил, Ахиллес. Это сделала Афина.

 – И ты теперь ненавидишь богиню?

 – Нет, – Катрина покачала головой. – Она ведь просто сделала то, что считала необходимым. К тому же и ты совсем неплох.

Ахиллес издал непонятный звук – то ли коротко рассмеялся, то ли фыркнул.

 – Ты очень странная, Поликсена Троянская. В твоем городе все царевны такие?

 – Вот уж нет, – с полной уверенностью ответила Кэт.

И тут он рассмеялся – по-настоящему рассмеялся, и Кэт показалось, что его громкий смех отразился мелодичным эхом в волнах прибоя.

 – Нальешь мне еще вина из этой мягкой штуковины? – спросила Кэт, подходя поближе к Ахиллесу и протягивая ему пустой кубок.

Ахиллес наполнил его из меха, и они, попивая вино, ставились на море. Их молчание было вполне дружеским, и Катрина подумала, что это довольно странно: ей так легко находиться рядом с мужчиной, который якобы пугает женщин до полусмерти. А это напомнило ей...

 – А ты неплохо расправился сегодня с Агамемноном, – сказала она.

Ахиллес посмотрел на нее, слегка приподняв брови.

 – И это говорит троянская царевна? Хотя, конечно, ты должна считать, что мой выход из военных действий против твоего народа – это хорошо.

Он произнес это очень просто, в его голосе не слышалось ни гнева, ни обиды.

 – Наверное, ты прав, но я сейчас думала не об этом. Я думала, что мне и самой хотелось бы схватиться с типом вроде Агамемнона.

 – Пожалуй, с твоей стороны было не слишком мудро оскорблять его.

 – А почему бы и нет? Непохоже, чтобы мы из-за этого сразу стали врагами.

Ахиллес повернулся на камне так, чтобы быть лицом к Катрине.

 – А ты и я? Мы тоже не враги?

У Кэт пересохло во рту. Он так пристально смотрел ей в глаза, и она ощутила, как где-то в глубине ее тела нарастает желание... Она собралась напомнить воину: она – его военная жена, его собственность... но не смогла заставить себя произнести подобную чушь. Ей плевать, что она в чужом теле и изображает из себя царевну Древнего мира; Катрина оставалась Катриной. Даже богини согласились, что именно душа таит в себе сущность личности – душа, а не тело. Так что Кэт не могла смотреть на себя как на чью-то вещь, и, черт побери, она не могла и вести себя соответственно. И она сказала, глядя в глаза Ахиллесу:

 – Прямо сейчас мы с тобой – мужчина и женщина, оставшиеся наедине под полной луной, на берегу прекрасного моря, и ничего больше.

Ахиллес медленно поднял руку и коснулся щеки Катрины – самыми кончиками пальцев. Кэт ощутила их шероховатость своей нежной кожей. И еще она почувствовала, что эти пальцы слегка дрожат.

 – Мне бы хотелось, чтобы это было правдой, – сказал Ахиллес.

 – Это правда, – негромко произнесла Кэт, – В этот момент времени... в это самое мгновение – мы только это и есть.

 – И ты меня не боишься.

Ахиллес не придал словам вопросительной формы, однако Катрина все равно ответила:

 – И я тебя не боюсь.

Она подошла поближе, остановившись между его ногами. Медленно, подчеркнуто она скользнула пальцами по его рукам и положила ладони на его плечи. Ахиллес замер, не шевелясь. Кэт показалось, что он сдерживает дыхание. Даже сидя на камне, он был достаточно высок, и ей пришлось приподняться на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Она поцеловала его нежно, вопросительно, и их дыхание смешалось. Ахиллес был соленым, как море перед ним, и еще к соли примешивалось сладкое вино... Губы Ахиллеса были мягкими, но все тело – невообразимо твердым. Плечи воина под ее ладонями казались железными, а ладони, которые он машинально положил ей на талию, – жесткими, покрытыми мозолями после тех десятилетий, что они держали боевой меч. И этот контраст – его жесткости и его мягкости – был необычайно эротичным, и Катрина прижалась нему, страстно желая полнее ощутить эту разницу.

Соски ее грудей прижались к груди Ахиллеса. Ее телo отдавалось, таяло в его теле. Их разделяла такая малость – всего лишь ее шелковое платье и его тонкая туника... Кэт застонала, не отрываясь от его губ, и стала целовать Ахиллеса крепче, и тут вдруг его ладони скользнули к ее ягодицам, и Кэт ощутила его легендарную силу, в то время как его губы впились в ее рот, а его мужское естество, горячее и напряженное, уткнулось в ее живот. Она прижималась к воину, терлась об него, и ей отчаянно хотелось, чтобы они немедленно легли... хотелось, чтобы их тела не разделяла эта чертова одежда... хотелось, чтобы...

 – Нет!

Ахиллес со сдавленным вскриком оттолкнул Катрину и, перепрыгнув через камень, отскочил от нее на несколько шагов.

 – Но что... – заговорила Кэт, делая шаг к нему.

 – Стой!

Это слово прозвучало как приказ, наполненный ледяным холодом, и Катрина повиновалась. Голос Ахиллеса стал как будто еще ниже, в нем прорезалась грубость, резкость и что-то еще, совершенно незнакомое и непонятное. Воин вскинул руку ладонью вперед, как будто готовясь оттолкнуть женщину, если она сделает еще шаг. Вторая его рука лежала на талии, Ахиллес согнулся. Его как будто охватил приступ непонятной боли, он задыхался.

Кэт отчасти понимала, что сейчас с ним происходит. Она словно нажала на спусковой крючок, и Ахиллес теперь боролся с тем, что богини описывали как ярость берсеркера. Ладно. Отлично. С этим можно справиться.

 – Ахиллес, тебе нужно окунуться в воду, – сказала Катрина ровным профессиональным тоном.

Он посмотрел на нее, и Кэт с трудом подавила вспыхнувший страх, когда увидела, что его лицо, все его тело как будто начали меняться, Ахиллес становился более рослым, крупным, могучим... Его глаза сверкали в темноте зловещим темно-алым светом, напомнившим Катрине подсохшую кровь.

 – Что ты говоришь?.. – Ахиллес с трудом выдавливал из себя слова, перемежавшиеся тяжелыми вздохами.

Кэт собралась с силами, заставив свой голос звучать все так же ровно и спокойно.

 – Ты должен нарушить тот замкнутый процесс, что происходит внутри тебя... ты должен создать помеху той реакции, что пытается сейчас развиться в твоем теле. Окунись в воду! Это должно помочь.

Ахиллес начал пятиться к волнам, двигаясь неуверенно, с трудом. И перед тем как окунуться в море, он пронзительно крикнул Катрине одно-единственное слово:

 – Беги!..

И Кэт, хотя это было совершенно непрофессионально, бросилась бежать. Черт побери, да что такое вдруг навалилось на Ахиллеса? Ей ведь и раньше не раз приходилось видеть, как люди борются с приступами гнева, – она даже видывала мужчин, которые впадали в безумие из-за неуправляемого гнева. Но они не менялись при этом физически, однако она была совершенно уверена, что тело Ахиллеса стало больше, сильнее, на нем как будто появилось еще больше шрамов, и...

• Предыдущая
• 22/75
• Следующая