Богиня весны - Каст Филис Кристина - Страница 74

• Предыдущая
• 74/77
• Следующая

Могучие плечи Гадеса обмякли. Не глядя на даймона, он сказал:

— Если я искупаюсь и переоденусь, ты оставишь меня в покое?

— На какое-то время, господин. Гадес чуть не улыбнулся.

— Ладно, так тому и быть, друг мой.

Гадес погрузился в горячую воду. Черный мраморный бассейн был встроен прямо в пол его ванной комнаты. Он сел на скамью, вырезанную в одной из стенок бассейна. Кубок красного вина и серебряное блюдо с гранатами и сыром стояли на расстоянии вытянутой руки. Огоньки свечей мягко светили сквозь поднимавшийся от воды пар, как лунный свет сквозь туман. Гадес сделал большой глоток вина. Аппетита у него не было, и на еду он не обращал внимания, но вино приятно кружило голову. Может быть, ему стоило бы сегодня, всего один раз, напиться до полного бесчувствия. И тогда он заснет и не увидит ее во сне. Одним глотком темный бог осушил кубок и огляделся в поисках новой порции. Япис оставил кувшин достаточно близко, так что Гадесу не пришлось выбираться из успокоительного тепла, чтобы снова наполнить кубок.

— Этот даймон обо всем успевает подумать, — пробормотал темный бог.

— Не обо всем.

Гадес вздрогнул и уронил кубок. Тот со звоном покатился по мраморному полу.

Сквозь клубы пара он увидел Персефону. Пар вдруг растаял, и Гадес отчетливо рассмотрел богиню. Она сидела на скамье напротив него, и хотя была погружена в воду по плечи, темный бог отчетливо видел ее обнаженное тело, как и богиня видела его. Глаза богини округлились от удивления. Каролина определенно не была глупышкой. Богине и в голову не приходило, что унылый владыка Подземного мира мог быть таким притягательным.

— Привет, Гадес. Не уверена, что мы с тобой знакомы. Я Персефона, богиня весны.

Гадес отвел взгляд от ее тела и, выскочив из бассейна, быстро набросил на себя халат. Богиня видела, как сжались его челюсти, и когда темный бог заговорил, он цедил слова сквозь стиснутые зубы:

— Уходи отсюда! Я не желаю тебя видеть.

— Я знаю, но у меня есть одна проблема, и ты — единственный бог, который может помочь с ней справиться, хотя Аполлон определенно более гостеприимен и, конечно, захотел бы оказать содействие в этом рискованном предприятии. — Она игриво плеснула водой в сторону Гадеса. — Но после того как я поговорила с Линой, стало ясно, что ты — моя единственная надежда.

— Аполлон! — бешено рыкнул Гадес. — Какое он имеет отношение к Каролине?

— Никакого, хотя ему очень хотелось бы, чтобы это было не так.

Только теперь до Гадеса дошел весь смысл сказанного богиней весны.

— Ты разговаривала с Каролиной?

— Да, именно так. Вообще-то я только что из ее пекарни, — с несколько самодовольным видом ответила Персефона.

Гадес нервно втянул воздух.

— С ней все в порядке?

— Она прекрасно выглядит, а ее бизнес процветает.

Гадес уставился на капли вина, расплескавшегося по мраморному полу.

— Хорошо. Я рад, что она...

— Я еще не закончила, — перебила его богиня весны. Хлопнув ладонью по воде, она окатила темного бога фонтаном брызг.

Гадес посмотрел на нее.

— Так договаривай.

— Я собиралась сказать, что, хотя ее дела идут блестяще, она несчастна.

— Я... она... — начал было Гадес, но тут же умолк.

И запустил пальцы в мокрые волосы.

— «Я, она» — что? Лина говорила, что иной раз тебя очень трудно заставить расслабиться, но если я проявлю упорство, я смогу тебя разговорить.

Гадес почувствовал, что краснеет.

— Она хотела, чтобы ты поговорила со мной? Зачем?

— Ох, я не думаю, что она действительно хотела этого. Она сказала так просто потому, что думает; это меня ты любишь.

Гадес фыркнул.

— Вот уж глупость!

— Спасибо, добрый бог.

— Я не хотел тебя оскорбить, — поспешно произнес Гадес.

— О, я знаю, знаю! — воскликнула Персефона.

Она отбросила с лица волосы, и ее полная грудь показалась над поверхностью воды; острый сосок был направлен на Гадеса. Темный бог откашлялся и отвернулся, сосредоточенно глядя на блюдо с фруктами и сыром.

— Думаю, нам будет легче разговаривать, если ты выйдешь со мной в другую комнату. — Он показал в сторону большого шкафа. — Там есть халаты, ты можешь прикрыться.

— Погоди! — сказала Персефона, прежде чем Гадес успел выйти из купальной комнаты. — Есть кое-что важное, что нужно знать Лине и мне.

Гадес оглянулся на нее, стараясь смотреть только на лицо.

— И что же вам обеим нужно знать?

— Вот это, — ответила Персефона.

И поднялась во весь рост.

Вода разгорячила ее гладкую кожу. Соски набухли и выглядели так, словно их только что ласкал возлюбленный. Тело было таким же стройным, подтянутым и изящным, как и в памяти Гадеса. Он смотрел на богиню, медленно и грациозно выходившую из бассейна и плавным шагом приближавшуюся к нему. Подойдя совсем близко, Персефона остановилась. Подняв руки, она обняла темного бога за плечи. А потом прижалась к нему обнаженным телом и потянула к себе его голову, чтобы поцеловать.

Губы Гадеса коснулись ее губ, и руки машинально обняли тело богини. Но он ничего не почувствовал. Ну да, конечно, тело было знакомым, губы теплыми и нежными, но эти ощущения ничего в нем не пробудили. Он как будто обнял податливую статую. Осторожно, но в то же время решительно Гадес отстранился.

Персефона сделала шаг назад.

— Значит, твои желания действительно пробуждает не просто это тело.

— То, чего я желаю, не изменилось и не изменится. Мне нужна только одна женщина. И неважно, в каком теле она обитает.

Гадесу показалось, что он видит печаль в глазах богини, но это впечатление было мимолетным, и когда Персефона улыбнулась, к ней вернулась юная беспечность.

— Что ж, спасибо, что ответил на наш вопрос.

— Всегда пожалуйста.

Гадес достал из шкафа халат, и Персефона надела его. Гадес поднял с пола кубок и взял кувшин с вином.

— Теперь осталось только придумать, как убедить в этом Лину, — сказала Персефона.

Они перешли в спальню темного бога. Персефона изумленно огляделась вокруг.

— Гадес, но эта комната просто прекрасна!

— Спасибо, — ответил он. — Усаживайся поудобнее, а я поищу второй кубок.

Персефона подошла к окну, закрытому бархатными занавесками. Раздвинув их, богиня зачарованно уставилась на фантастический вид: ухоженные сады, наполненные статуями, безупречно подстриженными зелеными изгородями и тысячами, тысячами белых цветов, купавшихся в мягком необычном свете.

— Твое вино, — произнес Гадес.

Персефона отвернулась от окна.

— Лина была права... все это похоже на прекрасный забытый сон.

Ее слова пронзили болью сердце Гадеса.

— Зачем ты здесь, Персефона?

Богиня отбросила волосы и улыбнулась.

— У меня есть к тебе предложение...

— Я все-таки не понимаю, что я могу сделать! Каролина ведь отказалась от твоей идеи. И ты не можешь заставить ее совершить такой обмен, — сказал Гадес, шагая взад-вперед перед богиней весны.

Она вскинула брови.

— Не могу?

— Ты ее не заставишь. — Темный бог произнес это твердо, но почувствовал, как колеблется его решимость.

Каролина может вернуться! Он сможет опять прикоснуться к ней, снова с ней поговорить... Конечно же, он убедит ее поверить в его любовь. Гадес взял себя в руки. Нет! Ей уже и без того досталось. Он не позволит, чтобы ее снова вынудили впутаться в нечто такое, чего ей, возможно, не вынести.

— Вы двое одинаково упрямы. Ты отказываешься заставлять ее; она отказывается сделать это по собственной воле. — Персефона вздохнула. — Тогда ты должен найти способ убедить ее вернуться, не вынуждая к этому.

— Но как? — горько спросил темный бог.

— Не знаю, что ты можешь сделать, — грустно призналась Персефона. Она подошла к Гадесу и коснулась его руки. — Но если понадоблюсь, можешь позвать меня через оракул моей матери.

Она, поддавшись порыву, поцеловала его в щеку. Он погладил ее по руке и ласково, по-отечески улыбнулся.

• Предыдущая
• 74/77
• Следующая