Это смертное тело - Джордж Элизабет - Страница 52

Возле часовни Изабелла направила его к пристройке. За пристройкой лужайка с высохшей травой снова переходила в кладбище. На краю лужайки стояла каменная скамья, напротив нее еще одна такая же, а за ней три заросшие могилы и осыпающийся склеп.

— Сняты все отпечатки пальцев, территорию разделили на квадраты и провели тщательный осмотр, — сказала Ардери. — Ничего не нашли, кроме того, чего можно ожидать в таком месте.

— И это…

— Банки из-под безалкогольных напитков, разный мусор, карандаши, ручки, планы парка, пакеты из-под чипсов, обертки от шоколада, старые проездные — да, все проверено, — и множество использованных презервативов, а это внушает надежду, что болезни, передающиеся половым путем, когда-нибудь уйдут в прошлое. — И потом: — Ох, простите. Последние мои слова были лишними.

Линли обернулся к ней с порога пристройки и увидел, как ее лицо заливается краской.

— Презервативы, — пояснила Изабелла. — Если бы не они, то можно было бы сделать вывод об изнасиловании. А за комментарий прошу прощения.

— А-а, — сказал Линли. — Ничего страшного. Но в дальнейшем буду иметь в виду, шеф.

— Изабелла, — поправила она. — Можете называть меня Изабеллой.

— Я на службе, — напомнил Линли. — Что вы скажете о граффити? — Он указал на стену пристройки, на которой черной краской было написано «Бог пользуется беспроводной связью» и нарисован глаз в треугольнике.

— Старая надпись, — ответила она. — Была здесь задолго до ее гибели. Похоже на масонский знак. А вы что думаете?

— Мы того же мнения.

— Хорошо, — сказала Изабелла.

Он снова повернулся к ней — румянец уже схлынул с ее кожи.

— Если вы все посмотрели, то пойдемте и выпьем чего-нибудь. На улице Стоук-Ньюингтон-Черч есть кафе, думаю, что и паб найдем.

От часовни они пошли другой дорогой и увидели памятник, который Дебора Сент-Джеймс использовала как фон для фотографирования Джемаймы Хастингс. Памятник стоял на пересечении двух тропинок, это был мраморный лев в натуральную величину. Линли остановился. Надпись, высеченная на камне, обещала, что «все встретятся в счастливое утро Пасхи». Хорошо бы так и было, подумал он.

Суперинтендант посмотрела на него, но сказала лишь: «Сюда, Томас» — и вывела Линли на улицу.

Очень быстро они обнаружили и кафе и паб. Ардери выбрала паб. Когда вошли, Изабелла тут же исчезла в дамской комнате, но прежде попросила Линли заказать ей сидр. «Ради бога, безалкогольный, Томас», — прибавила она, заметив, что он удивился ее выбору, поскольку им еще несколько часов надо было исполнять служебные обязанности. Изабелла сказала ему, что не собирается отчитывать свою команду за выбор напитков. Если кто-нибудь посреди дня захочет выпить пива, она не возражает. «Главное — работа и качество этой работы». С этими словами она удалилась в дамскую комнату. Линли заказал ей сидр — «попросите пинту», распорядилась Изабелла, — а себе взял бутылку минеральной воды. Принес все на стол, стоящий в углу комнаты, потом передумал и выбрал другой стол, более подобающий для коллег, находящихся на службе.

Изабелла оказалась настоящей женщиной, по крайней мере в том, что она успела сделать в дамской комнате. Отсутствовала она не менее пяти минут, а когда вернулась, Линли заметил изменения в ее прическе: Изабелла зачесала волосы за уши, открыв сережки. Серьги были синими, в золотой оправе. По цвету они сочетались с платьем. Линли подумал о тщеславии женщин. Хелен по утрам появлялась не просто одетой, она непременно продумывала весь ансамбль.

«Боже мой, Хелен, ведь ты всего лишь хочешь купить бензин!»

«Томми, милый, меня могут увидеть!»

Линли моргнул и налил в бокал воду. Вместе с водой подали лайм, и он выжал его в бокал.

— Спасибо, — сказала Ардери.

— У них был только один сорт.

— Я вас поблагодарила не за сидр, а за то, что вы не встали при моем появлении, как обычно.

— А, это! Да, манеры в меня вбили с рождения, но я уже понял, что в рабочее время вы их отвергаете.

— У вас никогда не было женщины-начальника?

Линли покачал головой.

— Вы справляетесь довольно хорошо, — сказала Ардери.

— Стараюсь.

— Стараетесь?

— Да. — Линли тут же понял, что это может привести к спору, а спорить он не хотел. — А что скажете о себе, суперинтендант Ардери?

— Вы не станете называть меня Изабеллой?

— Не стану.

— Но почему? Ведь мы вдвоем, Томас. Мы с вами коллеги, вы и я.

— Мы на службе.

— У вас на все будет такой ответ?

Он подумал, что это удобно.

— Да, на все.

— Вы хотите меня обидеть?

— Ни в коем случае, шеф.

Линли посмотрел на нее, и она не отвела глаза. Это был момент противоборства мужчины и женщины. Когда в паре работают разнополые полицейские, ситуация всегда сопряжена с риском. В паре с Барбарой Хейверс такого вопроса не возникало, смешно было даже подумать об этом. С Изабеллой Ардери все было по-другому. Линли отвернулся.

— Я ему поверила, — сказала она непринужденно. — А вы? Конечно, он мог вернуться на место преступления, чтобы проверить, обнаружено ли тело, но вряд ли. У него не хватило бы ума все продумать.

— То есть нарочно принести с собой журнал, чтобы иметь причину вернуться в пристройку?

— Да.

Линли с ней согласился. Марлон Кей не был похож на убийцу. Суперинтендант правильно поняла ситуацию. Прежде чем распрощаться с мальчиком и его суровым папашей, она сняла отпечатки пальцев Марлона, взяла образец слюны, осмотрела одежду. Ничего подозрительного обнаружено не было. На туфлях, в которых он ходил в тот день на кладбище, не осталось следов крови, но Изабелла все равно отправила их в лабораторию. Марлон охотно содействовал ей во всем. Ему хотелось угодить копам, и он старался доказать, что не имеет никакого отношения к смерти Джемаймы Хастингс.

— В нашем распоряжении остается сообщение о восточном человеке. Будем надеяться, что из этого что-то выйдет, — сказала Ардери.

— Или тот парень в Хэмпшире, — напомнил Линли.

— И это тоже. Как сержант Хейверс справится с этим заданием, Томас?

— В своей обычной манере, — ответил Линли.

— Невероятно! Никогда такого не видела!

Так отреагировала Барбара Хейверс на Нью-Форест и табуны пони в заповеднике. Их были сотни, а может, и тысячи, они свободно паслись там, где им хотелось, и рядом со взрослыми животными носились жеребята. Под первобытными дубами и буками, возле рябин и берез они питались упавшими ветками и молодой порослью и оставляли после себя рыхлую, пятнистую от солнечных лучей землю, покрытую разлагающимися листьями и лишенную сорной травы, кустарника и ежевики.

Невозможно было не влюбиться в это место, где пони пили воду из лужиц и прудов, а беленые дома под соломенными крышами выглядели так, словно их каждый день начищали до блеска. Холмистая местность напоминала лоскутное одеяло, на котором зелень папоротника темнела, обретая коричневый цвет, а желтый утесник уступал дорогу лиловому вереску.

— Я почти готова бросить Лондон, — заявила Барбара.

У нее на коленях лежал большой дорожный атлас. Барбара пользовалась им в поездке в качестве навигатора для Уинстона Нкаты. Один раз они остановились на ланч, другой раз — чтобы выпить кофе, а теперь ехали по шоссе А-31 в Линдхерст — там они должны были дать знать о своем прибытии местным копам, на территорию которых покушались.

— Да, здесь хорошо, — согласился Нката с оценкой Барбары. — Для меня, правда, слишком тихо. Не говоря уже о… — он покосился на Барбару, — о феномене изюмины в рисовом пудинге.

— Ах да. Верно, — сказала Барбара.

Она подумала, что в этом отношении он прав. Представители меньшинств вряд ли встретятся им здесь, и уж точно не будет людей вроде Нкаты, приехавших из Западной Африки или с Карибского моря и с боем поселившихся в Брикстоне.

— Хотя для отпуска место хорошее, — заметила Барбара. — Через город езжай осторожно. Здесь одностороннее движение.