Время бежать - Уорд Рейчел - Страница 52

• Предыдущая
• 52/52

Я отвела ее обратно в кровать. Она все не могла успокоиться. Да и я тоже. Она попыталась повернуться, подцепить одну из подушек.

— Просто подержи, Джем.

Она попробовала поднести подушку к лицу, но не смогла.

— Не надо, Карен. Прекратите.

— Джем, пожалуйста. Я устала.

Я забрала у нее подушку. Это было бы так просто: прижать к лицу, навалиться всем телом. А она только этого и хотела.

Тут в комнату вошел Адам:

— Мам, пить хочу. Дай попить.

Я будто очнулась. Помогла Карен наклониться вперед, аккуратно подперла ее со спины подушками.

— Мы все хотим пить, малыш, — сказала я. — Пойду поставлю чайник.

Я налила Адаму сока в детскую кружку, а в другую такую же — чая для Карен: как я уже сказала, у меня, почитай, было двое детей. Я села с ней рядом, поднесла кружку ей ко рту.

— Ну вот, — сказала я. — Выпьем чайку, и все будет не так грустно.

Она слегка улыбнулась той половиной лица, которая ее еще слушалась.

— Печенье хотите?

Она кивнула, я обмакнула печенье в свою чашку, чтобы оно было помягче, положила ей в рот. И вот тут всё и случилось. Карен подавилась. Я отбросила все и принялась колотить ее по спине. Она хрипела, пыталась вдохнуть. Я ничем не могла ей помочь. Бросилась в прихожую, схватила телефон. «Скорая» приехала через десять минут, но было уже поздно. Карен умерла.

Все это случилось у Адама на глазах. Надо было, конечно, вывести его из комнаты, но я была слишком занята Карен.

— А что с бабулей? — спросил он.

Я отвела его в гостиную, усадила к себе на колени.

— Ее больше нет, малыш. Она умерла.

— Как папа?

Я часто рассказывала Адаму про его отца. Хотела, чтобы он знал, кто был его папа, каким он был замечательным.

— Да, как папа.

Это вот, видите ли, вторая вещь, которую я совершила в этой жизни. Я ращу Адама, я стала для него и матерью, и отцом. Ну да, знаю, я не одна такая. На земле тысячи, даже миллионы матерей-одиночек, но когда речь идет лично о вас, а ваше собственное детство было далеко не розовым, вы чувствуете, какая это ответственность — заботиться о своем пятилетнем сыне, знать, что он растет здоровым и счастливым. Если бы вы пять лет назад сказали мне, что я буду матерью, притом хорошей матерью, я бы просто рассмеялась вам в лицо, да вот только, знаете, у меня действительно очень неплохо получается. Я мама. Мама Адама, и очень этим горжусь.

Наверное, спроси любого, и он скажет: мой ребенок — особенный. Что касается Адама, я это знаю точно. Он очень похож на отца. Вэл говорит: вылитый папаша, когда тот был маленьким, и я ей верю. Во-первых, он рослый не по годам, с длиннющими руками и ногами, даже в младенчестве был таким же. А еще он страшный непоседа. Глаз с него нельзя спускать ни на секунду — сразу что-нибудь натворит. Именно поэтому я стараюсь с ним побольше гулять. Если продержать его целый день в четырех стенах, сама свихнешься. Он из тех ребятишек, из кого энергия так и бьет, им нужно покачаться на качелях, побегать по парку. Отчасти из-за этого после смерти Карен мы перебрались сюда, в Вестон. Жук был прав: пространства здесь — немерено. Можно целый день гулять по взморью, и под конец дня, отшагав многие и многие мили, Адам выдыхается и смирно ложится в кроватку.

Ему трудно сидеть на одном месте, он плохо сосредоточивается. Я уже не раз слышала это от его учителей. Ему бы полазать или попинать мячик, а не сидеть над книжкой. Так что по учебе он немного отстает, хотя я из-за этого не слишком переживаю: нагонит рано или поздно. Голова у него светлая.

В школе они сейчас как раз проходят алфавит и учатся считать до десяти, повторяют снова и снова. Учителям, видимо, кажется, что Адам пока не очень хорошо все схватывает. Но на прошлой неделе у нас случился небольшой прорыв. Адам вышел из школы и сказал, что учительница хочет со мной поговорить. Я подумала: господи, ну чего он там еще натворил? Но все оказалось не так плохо — вернее, плохо не в том смысле, которого я опасалась: подрался, надерзил или еще что-нибудь в этом духе.

Мы пошли в их класс, и учительница показала мне последний рисунок Адама. Очень красиво — яркие цветные карандаши, цвета лета. На рисунке два человечка, большой и маленький, держались за руки. Они стояли на полоске желтого песка, в небе над ними сияло солнце, на лицах у них были широкие улыбки.

— Мы ведь об этом хотели поговорить, об этом замечательном рисунке, да, Адам? — сказала учительница.

Адам горделиво кивнул.

— Это ведь ты и твоя мама, да? — спросила учительница.

— Да, — ответил Адам. — Это мы с мамой у моря.

— Мне кажется, он пока еще путает цифры и буквы, — сказала учительница, — но посмотрите, как твердо он держит карандаш.

И действительно, над головой у фигурки повыше, выгнутые дугой, будто радуга, стояли какие-то знаки.

— Ты ведь хотел написать «мама», да, Адам?

Адам покачал головой и нахмурился.

— Нет, мисс, — ответил он. — Я же вам уже говорил. Это не имя. Это число. Число моей мамы.

• Предыдущая
• 52/52