Ночной убийца - Сэндфорд Джон - Страница 60

Она покачала головой.

– Нет. Мне сказали, что автоматизированный процесс является самым надежным для такой пленки. Результат будет одинаковым.

– Ты посмотрела на женщину, которую он убил? – спросил Лукас.

– Я видела больше, чем требовалось, – ответила Меган и взглянула на Лукаса, – Он сошел с ума. Начинал как ловкий осторожный убийца, тщательно заметал следы. А сейчас превратился в Джека Потрошителя.

– Ты сама-то как?

– Я давно сошла с ума, – ответила Коннел.

– Я имел в виду, ты держишься?

– Да, держусь.

Оператор лаборатории срочной проявки сразу согласился помочь и сказал, что готов остановить всю работу и выдать им фотографии через пятнадцать минут. Бесплатно.

– А пленка может пострадать? – спросил Лукас.

Оператор, костлявый студент колледжа в футболке с логотипом рок-группы «Stone Temple Pilots», пожал плечами.

– Один шанс из тысячи или даже меньше. Лучшего соотношения вы не найдете.

Лукас отдал ему пленку.

– Ну тогда за дело.

Через семнадцать минут юноша сказал:

– Проблема в том, что снимок пытались сделать с расстояния в сто пятьдесят или двести футов, ночью, со слабой вспышкой, рассчитанной на то, чтобы осветить лицо на расстоянии в десять футов.

– Проклятье, тут ничего нет! – вскричала Коннел, вне себя от досады.

– Вот именно, – с негодованием ответил юноша, вглядываясь в одну из почти черных фотографий.

Посередине виднелось желтое пятно, возможно уличный фонарь, который частично освещал нечто похожее на крышу грузовичка.

– Так всегда получается, когда делаешь снимки в темноте паршивой мыльницей.

На фотографиях было что-то запечатлено, но они не смогли разобрать что. Лишь какие-то пятна – изображение места, где убили молодую женщину.

– Поверить не могу, – сказала Коннел и без сил опустилась на сиденье автомобиля.

Она явно плохо себя чувствовала.

– Я никогда особенно не рассчитывал на свидетелей и снимки, сделанные на месте преступления, – ответил Лукас.

Они проехали три квартала, когда Меган неожиданно попросила:

– Останови здесь. Прямо сейчас, на углу.

– Что такое? – спросил Лукас, нажимая на тормоз.

Коннел вышла из машины, и ее стошнило. Лукас бросился к ней. Она виновато посмотрела на него и попыталась улыбнуться.

– Мне становится хуже. Нам нужно торопиться, Лукас.

– Наверху мечут громы и молнии, – сказала Рукс.

Она зажгла сразу две сигареты, одна лежала на подоконнике, и дымок медленно поднимался вверх.

– Мы возьмем его, – ответил Лукас, – Мы по-прежнему наблюдаем за квартирой Сары Иенсен. Существует большая вероятность, что он снова там появится.

– На этой неделе, – потребовала Рукс, – Вы должны его взять на этой неделе.

– Очень скоро, – сказал Лукас.

– Ты обещаешь?

– Нет.

Лукас потратил день на изучение привычек Элоизы Миллер, читал документы, звонил полицейским. Тем же самым занимались Коннел и Грив. Начали поступать результаты допросов свидетелей. Убийца был крупным и очень сильным мужчиной – он обращался с женщиной как с тряпичной куклой.

Всего у них нашлось три очевидца. Один сообщил, что убийца был с бородой, двое других утверждали, что бороды они не видели. Двое говорили, что он был в шляпе, третий – что у него черные волосы. Все сошлись на том, что он уехал в грузовичке, впрочем, не смогли сказать, какого он цвета. Что-то с белым. А улица оказалась слишком чистой, и получить отпечатки шин не удалось – не говоря уже о том, что по ним проехали полицейские машины и «скорая».

Были получены результаты вскрытия. Ничего нового. Источника ДНК нет. Никаких отпечатков. Полицейские решили продолжать поиски волос.

В четыре часа Лукас сдался, отправился домой и лег спать. Уэзер вернулась в шесть.

В семь они лежали рядом на простынях, и пот высыхал на их коже. Из приоткрытого на пару дюймов окна доносились далекие голоса и шум машин.

Уэзер приподнялась на локте.

– Я поражаюсь твоей способности отделять себя от того, чем ты занимаешься, – сказала она и нарисовала пальцем круг на его груди, – Если бы я решала подобную задачу, то не могла бы думать ни о чем другом. И у меня бы ничего не получилось в постели.

– Ожидание является частью работы, – пояснил Лукас, – Так было всегда. Нельзя съесть пирог, пока он не испекся.

– Но пока ты ждешь, убивают людей, – сказала Уэзер.

– Люди умирают постоянно, по самым разным причинам, – ответил Лукас, – Когда мы бегали по лесам прошлой зимой, я просил тебя остаться дома. Ты отказалась, и поэтому я жив. Если бы тебя там не было…

Он коснулся шрама на горле.

– Но это не одно и то же, – возразила Уэзер и провела кончиком пальца по шраму. Большую его часть она зашивала сама, – Люди умирают из-за неудачного стечения обстоятельств. Одна машина врезается в другую, и кто-то гибнет. Если бы водитель одной из них задержался на пять секунд на последнем светофоре, все остались бы целы. Такова жизнь. Везение. Но то, что делаешь ты… Кто-то может пострадать из-за того, что тебе не удается отыскать ответ. Или, как прошлой зимой, когда ты нашел разгадку задачи, не имеющей решения, и спас людей.

Он хотел что-то ответить, но она положила ладонь ему на грудь и заставила замолчать.

– Я не критикую тебя, только делюсь своими наблюдениями. Твоя работа – настоящее волшебство. Это похоже на магию или предсказание будущего по линиям на ладони, но не на науку. А я как раз занимаюсь наукой. И все, с кем я как-то связана. Для нас это обычное дело. Твоя работа… завораживает.

Лукас захихикал. Звук получился неожиданно пронзительным и высоким и не имел ничего общего с фырканьем или обычным смехом. Уэзер ни разу не слышала подобного. Да, Лукас самым настоящим образом хихикал. Она внимательно посмотрела на него.

– Проклятье, я рад, что ты переехала ко мне, Каркиннен, – сказал он, – Такие разговоры позволят мне не спать в течение нескольких недель. Ты лучше амфетамина.

– Извини…

– Нет-нет, – Он приподнялся на локте, чтобы ему было лучше ее видно, – Я в этом нуждаюсь. Никто прежде не заглядывал в меня. Мне кажется, человек может стать старым и заржаветь, если никто не будет смотреть ему в душу.

Когда Уэзер ушла в ванную комнату, Лукас встал и принялся нагишом разгуливать по комнатам. Он и сам не знал, что ищет. Перед глазами у него стояла мертвая Элоиза Миллер, женщина, которая шла покормить собаку подруги, уехавшей из города. Впервые в жизни она проделала этот путь поздно вечером. На один раз больше, чем следовало.

Лукас слышал, как льется вода в ванне, и с оттенком вины вспоминал о симпатичной Джен Рид. Потом он вздохнул и выбросил журналистку из головы. Сейчас следовало думать совсем о другом.

Они много знали об убийце – как он выглядит и ведет себя, его рост и силу, машины, которые он водит, если, конечно, он и в самом деле ездит на седане «таурус» и на грузовичке. Андерсон проверял всех, кто владел двумя такими автомобилями – зеленым «таурусом» и пикапом.

Впрочем, большинство сведений носило противоречивый характер и могло привести к катастрофическим результатам на суде.

В зависимости от того, чьи показания принимать на веру, выходило, что убийца белый, невысокий или высокий, сотрудник полиции или бывший заключенный. Не исключено, что он кокаинист. Ездит либо в сине-белом или красно-белом пикапе, либо в зеленом седане «таурус». То ли носит бороду, то ли сбрил ее. Или все не так.

Потрясающе.

И даже если в этом удастся разобраться, нет ни одной серьезной улики. Может быть, что-нибудь полезное сообщат из лаборатории. Возможно, удастся получить ДНК из сигареты, и они отыщут в базе данных нужного им человека. Такое случалось прежде. Может быть, свиньи будут летать.