Вечность - Ноэль Алисон - Страница 48
- Предыдущая
- 48/57
- Следующая
Он останавливает лошадей, помогает мне спешиться и ведет к лужайке — такой зеленой, такой сверкающей в теплом золотистом свете, который идет непонятно откуда. Не успела я опомниться, а Деймен уже создал диван с мягкими подушками и скамеечку для ног.
— Хочешь что-нибудь добавить? — улыбается Деймен.
Я зажмуриваюсь и представляю себе кофейный столик, лампу, несколько статуэток и красивый персидский ковер. Когда я снова открываю глаза, мы находимся и полностью обставленной гостиной на свежем воздухе.
— А если пойдет дождь? — спрашиваю я.
— Не надо!
Поздно…
Мы промокли насквозь.
— Мысли материализуются, — говорит Деймен, создавая гигантский зонтик.
Струи дождя стекают с краев зонта прямо на ковер.
— То же самое и на Земле, только там процесс занимает больше времени. А здесь, в Летней стране, все происходит мгновенно.
Я смеюсь.
— Мама всегда говорила: бойся своих желаний, потому что они исполняются!
Деймен кивает.
— Теперь ты знаешь, откуда пошла эта поговорка. Может, остановишь дождь, и мы сможем высушиться?
Он встряхивает мокрыми волосами, так что на меня летят брызги.
— А как?
— Просто представь себе место, где тепло и сухо, — улыбается Деймен.
И не успела я глазом моргнуть — мы лежим на чудесном пляже с розовым песком.
— Давай так и оставим, а?
Деймен хохочет, а я создаю пушистое синее полотенце и бирюзовый океан для полного комплекта.
Я укладываюсь на спину и закрываю глаза, нежась на теплом песке, и тут Деймен произносит то, о чем я и сама догадывалась, просто еще не сформулировала в одном предложении. Том самом, которое начинается словами: «Я бессмертный», а заканчивается: «…и ты тоже».
Такое не каждый день услышишь.
— Значит, мы оба бессмертные? — спрашиваю я, приоткрыв один глаз и удивляясь про себя: неужели я способна вести такой странный разговор таким обыденным тоном?
Хотя, мы сейчас в Летней стране, куда уж страннее…
Деймен кивает.
— И ты сделал меня бессмертной, когда я погибла в аварии?
Опять кивает.
— А как? Это как-то связано с твоим красным напитком?
Он глубоко вздыхает.
— Да.
— А почему мне не нужно пить его все время, как тебе?
Он отворачивается, долго смотрит на море.
— В конце концов тебе тоже придется.
Я сижу, дергаю нитку из полотенца и никак не могу свыкнуться со всем этим. Не так давно мне казалось, что паранормальные способности — уже несчастье, а тут вон что…
— Все не так ужасно, как тебе кажется, — говорит Деймен, накрывая ладонью мою руку. — Посмотри вокруг — разве плохо?
— И все-таки, зачем? Тебе не приходило в голову, что я, может быть, не хочу становиться бессмертной? Может, лучше было меня отпустить?
Он весь сжимается, отводит глаза, смотрит на что угодно, только не на меня. Наконец оборачивается ко мне и говорит:
— Во-первых, ты права. Я повел себя как эгоист. Правда в том, что я спас тебя скорее ради себя, а не ради тебя самой. Я не мог потерять тебя снова, после того как… — Он останавливается и качает головой. — И все же я не был уверен, что все получилось. Разумеется, я знал, что вернул тебя, но не знал — надолго ли. Полной уверенности у меня не было, пока я не увидел тебя сейчас в ущелье…
— Ты видел меня в ущелье? — изумленно переспрашиваю я.
Он кивает.
— Значит, ты был там?
— Нет, я наблюдал издали. — Он потирает подбородок. — Долго объяснять…
— Постой, дай разобраться. Ты наблюдал за мной издали, но все-таки мог видеть все, что происходит, и не попытался вмешаться?
Произнеся это вслух, я прихожу в такое бешенство, что становится трудно дышать.
Деймен качает головой.
— Я не вмешивался, пока ты не захотела спастись. Тогда я показал тебе занавесь и подтолкнул тебя к ней.
— Значит, ты дал бы мне умереть? — Я отползаю в сторону, подальше от него.
Он смотрит на меня и говорит очень серьезно:
— Если бы ты этого хотела — то да. Эвер, во время прошлого нашего разговора, на автостоянке, ты сказала, что ненавидишь меня за то, что я сделал: за то, что я эгоист, за то, что разлучил тебя с твоей семьей, за то, что вернул тебя. И хотя твои слова меня больно ранили, я знал, что ты права. Я не имел права вмешиваться. Но там, в ущелье, ты сама наполнила себя любовью, и эта любовь спасла тебя, исцелила и вернула к жизни. Тогда я и понял.
«А как же в больнице — почему я не могла исцелить себя тогда? Почему я должна была выстрадать все эти порезы, переломы и ушибы? Почему я не могла… регенерировать, как в ущелье?» — думаю я, скрестив руки на груди и отказываясь принять его слова.
— Только любовь исцеляет. Гнев, страх и вина только разрушают и не дают тебе обрести свои истинные способности.
Он кивает, не сводя с меня глаз.
— Да, еще одно! — вспыхиваю я. — Почему ты способен читать мои мысли, а я твои — нет? Это нечестно!
Деймен смеется.
— Тебе так хочется читать мои мысли? Я думал, тебе нравится моя загадочность!
Я рассматриваю свои колени, щеки у меня горят, когда я вспоминаю, что он мог прочесть в моих мыслях.
— Знаешь, есть способы закрываться от чтения мыслей. Возможно, тебе стоило бы посоветоваться с Авой.
— Ты знаешь Аву? — ахаю я.
Кажется, это заговор!
Деймен качает головой.
— Я знаю ее только через тебя, через твои мысли о ней.
Я отвожу глаза, смотрю на семейство кроликов, резвящихся неподалеку, и снова поворачиваюсь к Деймену.
— Получается, тогда, на скачках?..
— Предчувствие, как и у тебя.
— А как же ты проиграл?
Он смеется.
— Иногда приходится и проигрывать, иначе люди начнут задумываться. Но потом я отыгрался, правда?
— А тюльпаны?
Деймен улыбается.
— Материализация. Точно так же, как ты материализовала слона и этот пляж. Обычная квантовая физика. Сознание создает материю там, где прежде была чистая энергия. Это не так трудно, как принято думать.
Не понимаю я все-таки… Хоть он и говорит, что все просто.
— Мы сами творим свою реальность. И в обычном мире тоже, — говорит Деймен, отвечая на вопрос, который только что сформировался у меня в голове. — Смертные — творцы, только они этого не замечают, потому что в их мире это происходит гораздо дольше.
— У тебя — не дольше.
Он смеется.
— Я давно живу на свете — выучился кое-каким фокусам.
— А как давно? — спрашиваю я, вспомнив запертую комнату у него дома.
Он вздыхает и отводит глаза.
— Очень давно.
— И теперь я тоже буду жить вечно?
Деймен пожимает плечами.
— Это — как захочешь. Можешь выбросить все из головы, вернуться домой и жить обычной жизнью, а когда настанет время — просто позволишь себе уйти. Я дал тебе возможность, выбор за тобой.
Я смотрю на океан. Он так прекрасен, так ярко сверкает — я не могу поверить, что все это существует благодаря мне. Весело, конечно, играть с такими могущественными магическими силами, но мои мысли вскоре обращаются к более мрачным вещам.
— Я должна знать, что случилось с Хейвен. В тот день, когда я тебя застала… — Я морщусь от одного воспоминания. — И еще — Трина тоже бессмертная, да? Это ты ее такой сделал? Как все это началось? Ты сам как стал бессмертным? Ты знаешь, что Трина убила Эванджелину и чуть не убила Хейвен? И что это у тебя за жуткая комната?
Деймен хохочет.
— Повтори, пожалуйста, вопрос!
— О, и еще одно: что имела в виду Трина, когда сказала, что убивала меня снова и снова?
— Трина так сказала? — Его глаза расширяются, а лицо становится совершенно белым.
— Угу. — Я помню, какое у нее было самодовольное лицо. — Она говорила: «Ну вот опять, глупая смертная, и ты каждый раз соглашаешься на эту игру», и так далее и том же духе. Ты же, вроде, сам все видел?
Он качает головой.
— Я не все видел… Я подключился позже. Господи, Эвер, я виноват во всем. Я должен был знать, я не смел тебя втягивать, нужно было оставить тебя в покое…
- Предыдущая
- 48/57
- Следующая
