Первый день - Леви Марк - Страница 32
- Предыдущая
- 32/83
- Следующая
— Бывает так, что старый рубец расходится так же быстро, как свежая рана, с которой преждевременно сняли швы? Значит, следы ушедшей любви никогда не стираются?
— Вы спрашиваете об этом идиота, безнадежно влюбленного в женщину и неспособного набраться смелости, чтобы ей признаться? По этому поводу у меня есть два соображения, и я их вам сейчас сообщу. Первое: имея в виду вышесказанное, я не уверен, что вы обратились к самому квалифицированному специалисту в этой области; второе, опять-таки с учетом того, о чем я вам напомнил: я последний, кто имеет право упрекать вас в том, что вы не сумели найти нужных слов и уговорить ее остаться. Подождите, есть еще и третье! Хотите испортить себе выходные, тогда слушайте: вы вели себя нерешительно и не сказали ей все напрямую. Сначала премия, уплывшая у нас из-под носа, потом ваша случайная встреча — в общем, вы сделали все, что могли.
— Спасибо вам, Уолтер.
Я не смог уснуть, но заставил себя пролежать постели как можно дольше, не открывая глаз, стараясь не слышать уличный шум; я сочинял историю. Историю о том, что Кейра спустилась на кухню и приготовила чай. О том, как мы позавтракали вместе, обсуждая, где проведем день. Лондон принадлежал нам безраздельно. Я оделся как турист, изображая, будто вновь знакомлюсь со своим городом, восхищаясь яркими домами, такими заметными на фоне серого неба.
Я походил бы с ней по знакомым местам, как тогда, в первый раз. На следующий день мы вновь отправились бы на прогулку, не спеша, в ритме воскресного дня, когда часы идут медленно-медленно. Мы бы все время держались за руки, и пусть бы даже Кейра вечером уехала, я бы это как-нибудь пережил. Каждая минута, проведенная с ней рядом, стоила того.
Моя постель пропиталась ее запахом. В гостиной на диване остался ее след. Прохаживаясь по пустому дому, я почувствовал, как в кровь мою проникает ощущение смерти.
Кейра меня не обманула, на ночном столике я увидел записку — одно только слово: «Спасибо».
В полдень я позвал на помощь Уолтера, ставшего мне настоящим другом, и полчаса спустя он уже звонил в мою дверь.
— Мне бы хотелось порадовать вас приятными новостями, чтобы поменять ход ваших мыслей, но, к сожалению, у меня их нет, ко всему прочему к вечеру обещали дождь. Исходя из этого, вам следовало бы одеться. Не думаю, что пребывание в этой ужасной пижаме идет вам на пользу, к тому же созерцание ваших лодыжек вряд ли скрасит мне воскресенье.
Пока я варил себе кофе, Уолтер отправился наверх «проветрить помещение», как он сообщил, взбираясь по лестнице. Он спустился через несколько минут, очень радостный.
— Ну вот, у меня все-таки есть для вас хорошая новость — время покажет, насколько она хороша.
И он гордо потряс кулоном на кожаном шнурке, который вчера висел на шее Кейры.
— Только ничего не говорите, — продолжал он. — Если вам в вашем возрасте неведомо, что такое неудача в любви, то ваш случай еще более безнадежен, чем мой. Женщина, которая забывает в доме мужчины свое украшение, может преследовать две цели. Первая — чтобы другая женщина нашла его и устроила безобразную сцену: но вы же страшно неловкий, а потому наверняка десять раз повторили, что у вас никого нет.
— А вторая цель? — спросил я.
— Что она намерена вернуться на место преступления!
— Может, она просто была рассеянна и забыла у меня эту вещицу — такая мысль не кажется вам более приемлемой? — поинтересовался я, взяв у него из рук кулон.
— Вот уж нет! Будь это сережка, ну, на худой конец, кольцо, я бы согласился с вами, но такая крупная подвеска… Разве только вы забыли мне сообщить, что ваша подруга слепа как крот, — тогда бы, кстати, мне стало понятно, как вы сумели ее соблазнить.
Уолтер выхватил у меня из рук кулон и взвесил его на ладони.
— Не пытайтесь убедить меня в том, будто она не заметила, как с ее шеи исчез предмет весом в полфунта. Эта вещица достаточно тяжелая, чтобы ее можно было потерять, не заметив.
Знаю, это бред, мне не семнадцать лет, чтобы вести себя как юный герой-любовник, воспылавший внезапной страстью к ночной незнакомке, но слова Уолтера подействовали на меня благотворно.
— Ну вот, вы уже выглядите получше. Эдриен, вы в целом были счастливы все эти пятнадцать лет, так что не говорите мне, что из-за какого-то пустячного вечера вы будете страдать дольше, чем до понедельника. Кстати, я зверски голоден, а у вас тут поблизости есть одно местечко, где подают прекрасные поздние завтраки. Да одевайтесь же наконец, черт вас возьми, говорю вам, я умираю с голоду!
Сент-Моус, Корнуолл
Поезд тронулся и покатил дальше по одноколейному пути. Вскоре на платформе не осталось никого из тех немногих пассажиров, что сошли в Фолмуте вместе с Кейрой. Она пересекла сортировочную площадку, где старые товарные вагоны ржавели в нескольких кабельтовых от моря. Кейра шла дальше по направлению к порту, а оттуда — к доку, откуда отправлялся паром. Она выехала из Лондона пять часов назад, и теперь ей казалось, что этот город остался на краю света. Раздался рев туманного горна, и она ускорила шаг. Матрос уже крутил ворот, поднимая трап; Кейра замахала руками и закричала, прося ее подождать. Трап пополз вниз, и юнга, подтянув за руки вцепившуюся в него Кейру, втащил ее на борт. Не успела она пройти в носовую часть судна, как оно уже миновало большой портовый кран и, немного накренившись, стало бороться с течением. Бухта была еще красивее, чем в ее воспоминаниях. Вдали уже виднелся замок Сент-Моус. Он имел странную форму: в плане он напоминал лист клевера. За ним белые и голубые домики теснились на склоне холма, карабкаясь вверх и толкаясь в борьбе за место. Кейра погладила бортовое ограждение, изъеденное солеными брызгами, и глубоко вдохнула, наполнив легкие морским воздухом. Йодистый запах смешался с ароматом свежескошенной травы, долетавшим с берега. Капитан подал сигнал, и служитель маяка помахал ему рукой. Здесь люди, встречаясь, всегда приветствовали друг друга. Паром замедлил ход, матрос бросил швартовы, судно правым бортом мягко потерлось о каменный причал.
Кейра зашагала по прибрежной дороге в сторону деревни, затем поднялась по узкой улочке, ведущей к церкви, задрав голову и любуясь карнизами домов, где под каждым окном красовались пышные яркие цветы. Она подошла к пабу «Виктори» и толкнула дверь; зал был пуст, она уселась у стойки и заказала блинчик.
— В это время туристы сюда заезжают редко, а вы ведь не местная? — с любопытством спросил хозяин заведения, поставив перед Кейрой стакан пива.
— Я не местная, но и не совсем чужая: тут церкви похоронен мой отец.
— А кто был ваш отец?
— Прекрасный человек. Его звали Уильям Церкинс.
— Я его не помню, — разочарованно проговорил хозяин. — А чем он занимался при жизни?
— Он занимался ботаникой.
— У вас есть еще родственники в нашей деревне?
— Нет, здесь только папина могила.
— У вас небольшой акцент. И откуда же вы к нам приехали?
— Из Лондона, а туда — из Франции.
— И вы проделали такое долгое путешествие, чтобы его навестить?
— В общем, да.
— Тогда все за счет заведения, в память Уильяма Перкинса, ученого-ботаника и хорошего человека, — торжественно произнес хозяин, ставя перед Кейрой тарелку.
— Светлая память моему отцу, — подхватила Кейра, поднимая стакан.
Быстро расправившись с завтраком, Кейра поблагодарила хозяина паба и отправилась дальше. Добравшись до церкви, она обогнула ее и вошла в кованые железные ворота.
Маленькое кладбище Сент-Моуса стало последним приютом не более чем для сотни усопших. Могила Уильяма Перкинса находилась в конце прохода, у самой крепостной стены. Сиреневые пряди глицинии свисали со старых камней, листья давали легкую тень. Кейра присела на плиту, коснулась выбитых на камне букв. Позолота почти стерлась, стелу местами затянул ярко-зеленый мох.
— Знаю, я давно не приезжала, слишком давно, но мне не обязательно быть здесь, чтобы думать о тебе. Ты мне говорил, что со временем печаль расставания уйдет, уступив место светлым воспоминаниям. Тогда почему же до сих пор мне тебя так не хватает?
- Предыдущая
- 32/83
- Следующая
