Призрачная страна - Ноэль Алисон - Страница 15

• Предыдущая
• 15/60
• Следующая

Он прислоняется к притолоке и жестом приглашает войти, рассматривая меня интимно и многозначительно.

Я прохожу в комнату, отметив по дороге, что с прошлого раза изменилась не только дверь. Исчезли репродукции Боттичелли и ситцевая обивка веселеньких расцветок. Вместо этого — мрамор, тяжелые темные занавеси, грубо оштукатуренные стены и какие-то чугунные витые штуковины.

— Тосканский стиль? — Я оборачиваюсь и вздрагиваю — Роман стоит так близко, что можно разглядеть фиолетовые крапинки в его глазах.

Он и не думает посторониться.

— Иногда я скучаю по родным краям. — Улыбка обнажает его блестящие белые зубы. — Сама знаешь, Эвер, — в гостях хорошо, а дома лучше.

Я судорожно сглатываю и отворачиваюсь, присматривая наиболее удобные пути к отступлению. Сейчас мне нельзя допустить ни малейшей ошибки.

— Ну, чем я обязан столь великой чести? — бросает Роман через плечо, направляясь к бару.

Достал из холодильника бутылку эликсира, плеснул в хрустальный бокал и предлагает мне. Я только отмахиваюсь. Тогда Роман усаживается на диван, широко расставив ноги и пристроив бокал на колене.

— Вряд ли ты явилась посреди ночи, чтобы полюбоваться интерьером. Что ж, давай рассказывай, к чему все это?

Кашлянув, заставляю себя посмотреть ему прямо в глаза. Не дергаться, не мямлить, ничем не показывать слабость! Я отлично понимаю, что в любую секунду все может перемениться, и я из забавной диковинки превращусь в добычу.

— Я пришла, чтобы предложить перемирие. — Настороженно жду реакции, а в ответ — лишь внимательный взгляд. — Понимаешь, временное прекращение военных действий… передышка по взаимной договоренности… э-э…

Роман машет рукой.

— Избавь меня от словарных определений, золотце! Я и сам могу их процитировать по памяти на двадцати языках и сорока диалектах. А ты?

Молча передергиваю плечами — я и на одном-то языке с трудом это выговорила. Роман покачивает бокал в руке. Ярко-алая жидкость сверкает, омывая стенки.

— Как же ты намерена договариваться? Знаешь ведь прекрасно: я ничего тебе не уступлю, если ты не уступишь что-нибудь взамен.

Он похлопывает по сиденью и улыбается так, словно я уже готова сесть рядом с ним.

— Зачем это тебе? — спрашиваю я, не удержавшись. — Ты неплохо выглядишь, ты наделен бессмертием и всеми талантами, которые к нему прилагаются. Мог бы выбрать кого угодно, что же ты ко мне прицепился?

Роман хохочет, запрокинув голову. Его хохот наполняет всю комнату. Слегка успокоившись, Роман смотрит на меня.

— «Неплохо выгляжу»? — Посмеиваясь, он ставит бокал на столик и вынимает из футляра, инкрустированного драгоценными камнями, позолоченные маникюрные ножницы. — «Неплохо выгляжу», — вполголоса повторяет Роман, внимательно осматривает свои ногти и вновь переводит взгляд на меня. — Видишь ли, золотце, в этом-то все и дело. Я могу выбирать, кого захочу. Мне все так легко достается! Слишком легко. — Роман вздыхает и принимается увлеченно обрабатывать свои ногти. Я уже решаю — он ничего больше не скажет. А он продолжает: — Становится скучновато после первой… приблизительно сотни лет. Ты еще новенькая и пока не понимаешь. Со временем поймешь, что я тебе сделал огромное одолжение.

Я всматриваюсь в его лицо. О чем это он? Одолжение? Издевается, что ли?

— Может, все-таки присядешь? — Роман указывает ножничками на мягкое кресло справа от меня. — Иначе выходит, я плохой хозяин — держу гостью на ногах. К тому же, знаешь ли ты, как очаровательно выглядишь? Немного растрепанная спросонья, зато до чего сексуально!

Он жмурится, точно кот, и между приоткрытых губ высовывается кончик языка. Я делаю вид, что ничего не замечаю. Для Романа все на свете — игра, и если я сяду кресло, это будет признанием поражения. Хотя стоя вот так перед ним, пока он облизывает губы и шарит взглядом где не надо, я совсем не чувствую себя победительницей.

— Видно, ты совсем сумасшедший, если считаешь, что сделал мне одолжение. — Голос у меня никакой не грозный, а сиплый и надтреснутый. — Ты псих!

В ту же секунду я жалею, что это у меня вырвалось.

А Роман равнодушно пожимает плечами и вновь принимается подстригать ногти.

— Поверь мне, золотце, «одолжение» — это еще слабо сказано. Я дал тебе цель. Что называется — смысл жизни. — Он слегка выгибает бровь. — Скажи мне, Эвер, ты ведь сейчас одержима одной заветной мечтой: любым способом достичь… завершения… с Дейменом. Так отчаянно жаждешь этого, что даже уговорила себя прийти сюда?

Я сглатываю комок в горле, не сводя с Романа глаз. Какая же я дура! Надо было прислушаться к совету Деймена.

— Ты слишком нетерпеливая. — Роман склоняет голову, полируя только что остриженные ногти. — Куда торопиться, перед тобой вечность! Подумай, Эвер, чем бы вы ее заполнили, если бы не я? Без конца осыпали бы друг друга букетами дурацких тюльпанов? Не вылазили бы из постели?

— Глупость какая! — сержусь я. — Если ты так на это смотришь… Будто совершил невесть какое благодеяние…

Я мотаю головой — нет смысла продолжать.

— Шестьсот лет я тосковал по ней! — Роман отшвыривает ножнички, не отрывая взгляда от меня. — А ты спроси — почему? Почему я столько лет думал об одной-единственной, когда мог выбрать любую? — Он смотрит на меня, словно и вправду ждет ответа, хотя мы оба знаем, что я не собираюсь отвечать. — Ты думаешь, дело в ее красоте? Верно, поначалу это меня и привлекло. — Он улыбается своим воспоминаниям. — Но главное в другом: я не мог ее получить — все просто. Как ни старался, сколько ни страдал, она… — Он напряженно смотрит на меня. — Скажем так: она не приняла меня.

Я морщусь, не в силах удержаться. Если он убил столетия, страдая по этому монстру, я-то тут при чем?

А он продолжает, не обращая внимания на мою гримасу:

— Слушай внимательно, Эвер, я сейчас поделюсь чем-то сокровенным. Имей в виду, это важно. — Роман подается вперед, упираясь руками в колени, голос у него ровный, негромкий, очень настойчивый. — Мы всегда хотим то, чего не можем получить. — Он откидывается на спинку дивана и кивает с таким видом, словно только что открыл мне великую тайну мироздания. — Такова человеческая природа. Это у нас в подкорке заложено. Может, тебе не хочется так думать, но Деймен исключительно из-за этого четыреста лет по тебе сохнет.

Роман расслаблен, его лицо безмятежно. Как всегда, он безошибочно находит мои болевые точки. Знает ведь, что именно этого я больше всего боюсь с тех пор, как узнала о нашем с Дейменом прошлом.

— Нужно смотреть правде в лицо, Эвер. Даже Трина с ее невероятной красотой не смогла надолго его удержать. Тебе, должно быть, известно, как быстро она ему надоела?

У меня в горле комок, и в животе словно ворочается кусок твердого мрамора. Ничего себе, быстро — двести лет! Хотя, наверное, когда имеешь дело с вечностью, все становится относительным.

— У нас не конкурс красоты!

Меня саму передергивает от моих слов. Неужели я не способна придумать ответ получше?

— Конечно, нет, золотце! — Роман смотрит на меня с жалостью. — Иначе Трина победила бы. — Он удобно расположился на диване, закинув руку с бокалом на спинку, и словно бросает мне вызов. — Дай угадаю: ты вообразила, что две души нашли друг друга, сама судье предназначила им стать единым целым, и прочие радости щенячьей любви? — Он кивает и добавляет со смехом: — Вот что ты подумала?

— Какая разница, что я подумала? — Я зло прищуриваюсь. Терпение мое лопнуло, пора переходить к делу. — Я не для того пришла, чтобы выслушивать твои философские рассуждения. Я пришла, потому что…

— Потому что тебе что-то от меня нужно. — Он ставит бокал на стол. — А значит, я за рулем. И я решаю, когда и куда едем.

— Почему ты не унимаешься? — Мне ужасно надоела навязанная им игра. — Ты соблазняешь меня, чтобы испортить наши с Дейменом отношения. Зачем? Месть за Трину? Но ее уже не вернешь. В конце концов, все эти дурацкие игры тебе самому не дают жить дальше. — Я твердо смотрю Роману в глаза, стараясь убедить. Посылаю мысленный образ, как он отдает мне противоядие. — Я тебя прошу, прислушайся к голосу разума. Пожалуйста, помоги мне исправить то, что ты сделал с Дейменом, и будем жить мирно.

• Предыдущая
• 15/60
• Следующая