Трижды до восхода солнца - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/55
• Следующая

Под диктовку сестрицы я написала список неотложных дел (к расследованию они отношения не имели) и, воодушевленная напутствием «теперь это твоя забота», покинув палату, прямиком направилась в контору.

Немногочисленные сотрудники смотрели на меня как на главу семейного предприятия, что вызвало легкое замешательство и даже трепет от непосильного бремени на моих плечах. Робкие возражения на сей счет во внимание не были приняты. Я вновь вспомнила о родном участке, с любовью и нежностью, и с тяжким вздохом включилась в процесс.

Ближе к пяти я пребывала в отчаянии, дел не становилось меньше, они имели свойство множиться и разрастаться, и конца этому не предвиделось. Звонок Берсеньева вызвал легкий шок, время в трудах праведных пролетело незаметно, впервые за долгие годы я пожалела, что в сутках всего двадцать четыре часа.

— Чем занимаешься? — весело спросил он.

— Пытаюсь понять, чем очень важные дела отличаются от тех, что подождут. Сестрица велела выстраивать приоритеты. Наверное, самое главное в жизни я, как всегда, пропустила.

— Не беда, — отмахнулся Сергей Львович. — Если что-то нельзя сделать завтра — значит, делать это и вовсе ни к чему. — Поразмышляв немного, я смогли усмотреть в его замечании признак гениальности. Ну что, полегчало? — проявил он интерес, выждав минуту.

— Значительно, — ответила я.

— Видишь, как все просто. Заеду через полчаса. На моем столе возникла очередная кипа бумаг, а я, широко улыбнувшись, сказала обретавшейся по соседству сотруднице:

— Нельзя объять необъятное. — И припустилась в приемную, схватила пальто и намылилась к выходу, стараясь не обращать внимания на гневные вопли Агаткиной секретарши. — Не вноси в ряды паники, ? посоветовала я ей на прощание. Потопталась немного у подъезда, бормоча под нос: — Завтра будет лучше, чем вчера. — И тут заметила машину Берсеньева.

Лихо развернувшись, она остановилась в трех шагах от меня, а я полезла в салон, успев за несколько минут ожидания продрогнуть до костей.

— Трудовые подвиги тебе не даются, — взглянув на меня, хмыкнул Сергей Львович.

— Я стараюсь, — ответила я с обидой. — Но будущее видится туманно.

— Уверен, твоя старательность будет оценена по достоинству. И моя тоже. У подруги Юдиной салон красоты на улице Левитана. Предлагаю туда наведаться.

— Поехали, — согласилась я, нарушая сестрицыны директивы, при этом ничего полезного узнать не ожидая. С какой стати подруге Юдиной с нами откровенничать? У Берсеньева, судя по всему, никаких сомнений на этот счет не возникло. То ли рассчитывал на свое несокрушимое обаяние, то ли уверенность подкреплялась иными соображениями, которыми делиться со мной он не спешил.

Салон располагался на втором этаже бизнес-центра. Внушительная дверь с вывеской, рядом звонок. Покосившись на Берсеньева, который со скучающим видом замер рядом, я позвонила, дверь открылась, и мы оказались в довольно тесном помещении.

За стойкой замерла девушка лет двадцати пяти, кукольное личико и аккуратная прическа. Рядом с ней женщина средних лет в ярко-малиновом платье стояла, склонившись к монитору компьютера, но при нашем появлении вскинула голову, и я узнала ту самую Ольгу, с которой разговаривала на похоронах Юдиной.

В первый момент она не обратила на меня внимания, всецело сосредоточившись на Берсеньеве.

— Сергей Львович, — сказала скорее с удивлением. — Рада вас видеть.

— Взаимно, — ответил он, оглядываясь с таким видом, точно гадал, как мог оказаться в подобном месте.

Тут хозяйка перевела взгляд на меня и едва заметно нахмурилась.

— Мы ведь знакомы?

— Да, — кивнула я, заподозрив, что моему появлению совсем не рады.

— Это моя девушка, — заявил Берсеньев. — У нас возникло непреодолимое желание заглянуть в ваш салон. Не могу сказать, что время самое подходящее, но женским слабостям надо потакать.

Ольга, смеясь, вышла из-за стойки.

— Вашей девушке повезло. Немногие мужчины думают так же. У нас большой выбор процедур, ? продолжила она. — Пока Наташа все расскажет вашей подруге, я угощу вас кофе.

Берсеньев сказал мне:

— Не увлекайся, милая. — И отправился вслед за ней.

Наташа тут же взяла меня в оборот, но ее монолог, хоть и поучительный, длился недолго.

— На самом деле понимания в нем кот наплакал, — не очень вежливо перебила я. — А терпения и вовсе нет. Запишите меня к косметологу, я приду одна и избавлю себя от необходимости слушать его ворчание.

Наташа согласно кивнула, улыбнулась, сделала запись в журнале, а потом проводила меня до кабинета хозяйки.

Развалившись в кресле, Сергей Львович пил кофе. Ольга сидела напротив, обворожительно улыбаясь, а я задалась вопросом, что такого особенного женщины в нем находят.

— Милая, ты меня поражаешь, — сказал Берсеньев. — Неужели все? Я-то думал, что ждать придется часа три-четыре.

— Я прекрасно знаю, что больше чем на полчаса тебя не хватит, — ответила я не без ехидства и попросила, обращаясь к Ольге: — Можно и мне кофе? Кофе я, конечно, получила.

— Как себя чувствует Максим Игоревич? — спросил Берсеньев, убрав с лица улыбку и изобразив на физиономии что-то скорбно-сочувственное. Ольга пожала плечами.

— Звонила ему сегодня. По-моему, он до конца не осознал…

— Поговаривают, он не прочь продать газету. И покупатель уже есть.

— Своими планами он со мной не делился, — ответила Ольга.

— Без Натальи Петровны газета будет уже не та, — покивал Берсеньев.

— Вы не были на похоронах, — укоризненно заявила хозяйка, Берсеньев вновь кивнул.

— Не мог отменить важную встречу.

— Понимаю, — вздохнула Ольга и добавила задумчиво: — Знаете, мне кажется, Наташа была в вас немного влюблена.

— Мне тоже так казалось, — мило улыбнулся он. Скажу откровенно, и с моей стороны возник определенный интерес. Вот я и поспешил прекратить все это. Не в моих правилах вносить раздор в семью, тем более такую крепкую. Я бы даже сказал, образцовую.

— Редкий брак бывает совершенно безоблачным, — заметила Ольга.

— По-моему, Наташа не из тех женщин, для которых влюбленность — обычное дело.

— Тут как раз дело не в Наташе. Она слишком много времени уделяла своей работе. Мужчины этого не любят.

— Мне казалось, Максим Игоревич полностью разделяет взгляды супруги. Газета для обоих стала смыслом жизни. Разве нет?

— Для Наташи именно так, но Максим… мужчины эгоистичны, не в обиду вам будет сказано. Максим не исключение. Он бы предпочел, чтобы Наташа куда больше времени уделяла ему. Хозяйкой она была никудышной, о чем сама не раз говорила…

— Зато человек, безусловно, неординарный,

— Конечно. Но мужчины зачастую не ценят то, что имеют.

— Вы меня заинтриговали. — Берсеньев выпрямился в кресле, а потом перегнулся поближе к хозяйке. — Только не говорите, что увлечения были у Максима Игоревича. Ни за что не поверю.

— Напрасно. Он заставил Наташу страдать. Теперь, когда ее уже нет, он наверняка горько об этом сожалеет.

— Вот уж действительно внешность обманчива, — вздохнул Берсеньев. — Максим Игоревич — и вдруг похождения на стороне.

— Он вовсе не был ловеласом, — поторопилась нести ясность Ольга. — Но… год назад серьезно увлекся одной девушкой. Наташа рассказывала, что та несколько раз приходила в редакцию, давала рекламу через газету. В редакции они с Максимом, как видно, и познакомились. Наташа ни о чем не догадывалась, связь эта продолжалась несколько месяцев. ? Но в конце концов кто-то ей сообщил?

— Максим Игоревич. Для Наташи это был гром среди ясного неба.

— Честность не всегда похвальна, — удрученно заметил Берсеньев.

— Он хотел с ней развестись, — добавила Ольга, а Берсеньев поднял брови: — Не может быть.

— Очень даже может. Он решил развестись с Наташей и жениться на этой девице. Она моложе его лет на двадцать, обычная пустышка, но молода и красива. Наташа пробовала его вразумить, но он был глух к ее доводам. Девица его точно околдовала. Он хотел развода и требовал своей доли имущества, ведь молодую жену надо содержать, девица не из тех, кто предпочитает зарабатывать деньги своим трудом.

• Предыдущая
• 39/55
• Следующая