Пангея. Книга 2. Подземелье карликов - Колодан Дмитрий Геннадьевич - Страница 21

— Мда… — протянул Вим, глядя на реку. — Мало мне девчонки с пещерным медведем, так за ней еще таскается прозрачный. Вот его кормить я точно не собираюсь!

Через реку переправлялось стадо северных оленей. Звери плыли, высоко задрав большерогие головы, и блеяли жалобно и печально. Подхватив плоскую гальку, Вим пустил по воде «блинчик». Камешек заскакал по мелким волнам, допрыгав почти до середины реки.

— А это только начало, — проговорил Вим. — Медведи, вертолеты, прозрачные, Вагнер… Тихий и уютный каменный век. Конечно, а чего ты еще ждал, Вильгельм? Новой серии Флинстоунов да саблезубых уток?

Он пустил по воде новый «блинчик».

— Не бывает саблезубых уток, — сказала Белка спустя некоторое время. Она очень тщательно обдумала его слова. —

Утка — это птица, а у птиц нет зубов. Если есть зубы, значит, это не птица.

— Потрясающая наблюдательность. Ну чего ты такая серьезная?! Саблезубые утки — это шутка. — Вим пальцами изобразил клыки и добавил с самым мрачным видом: — Кря-кря!

— Кря-кря?

— Вроде того.

Белка очень долго молчала. Губы вздрагивали. Но в конце концов девчонка не выдержала и расхохоталась — громко и звонко. Она принялась колотить себя по бедрам, хваталась за живот и чуть ли не каталась по земле.

Вим вздохнул.

— Поздравляю, Вильгельм, — только что ты изобрел дурацкие шутки. Человечество тебя не забудет.

Камешек запрыгал по волнам.

Зевая во всю пасть, медведь поднялся на ноги. Плот заплясал на волнах, чудом не перевернулся. Пошатнувшись, медведь плюхнулся на задние лапы. Плот тут же зарылся носом в коричневорыжую воду.

— Проклятье! — Вим вцепился в рулевой шест. — Слушай, мохнатая морда! Сколько можно повторять? Лежи, где лежишь, и, ради бога, не шевелись!

Вурл отряхнулся. Во все стороны полетели мелкие брызги.

— Я не шучу, — сказал Вим. — Плевать я хотел, что тебе тут не нравится. Привыкай терпеть неудобства. Это для твоего же блага!

Он кое-как выровнял плот, хотя болтало будь здоров. Спокойная река, а качка как на море в шторм — того и гляди, все обернется морской болезнью. Если к тому времени медведь не отправит их купаться. Не было забот, так связался на свою голову.

— Пойми наконец, дурья башка, мы-то до берега доберемся, а вот тушенка плавать не умеет. Так и знай — перевернешь плот, останешься без ужина!

Медведь посмотрел на Вима с таким виноватым видом, что стало не по себе. Не стоило, наверное, говорить про ужин. Тем более, тушенки осталась одна банка.

— Вим! Вим! — Из шалаша выглянула Белка.

— Ну что еще?

— Саблезубая выдра, — сказала девчонка. — Смотри… Гирк! Гирк!

Приставив к губам пальцы, она принялась извиваться, изображая плывущую выдру.

— Ага, — вздохнул Вим. — Потрясающе. Очень похоже.

Он чуть помедлил.

— Барышня, а вы случаем не слышали про чувство меры? Шутка, повторенная дважды, уже не смешная. А за последние три дня я слышал ее раз пятьдесят. Саблезубые выдры, саблезубые кролики, саблезубые медведи — кто следующий?

Белка непонимающе заморгала. Уникальная девица: то ведет себя по-взрослому, а то ребенок ребенком. Но, в общем, понятное дело. Дитя природы, не испорченное цинизмом цивилизации. И смотрит на вещи просто и прямо.

Белка выбралась из шалаша. После встречи с бизоном она оправилась на удивление быстро. Теперь скакала по раскачивающемуся плоту как коза, оставалось позавидовать ее вестибулярному аппарату.

Встав на цыпочки, девчонка потянулась, разминая затекшие мышцы. Лицо ее припухло со сна, на щеке алел отпечаток еловой ветки. Вим предлагал ей взять спальный мешок, но Белка наотрез отказалась и спала на подстилке из лапника. Спального мешка девочка побаивалась — не понимала, что это за животное с ярко-зеленой шкурой.

— Выспалась?

Девчонка радостно заулыбалась.

— А когда мы будем есть?

Вим вздохнул.

— Интересно, ты вообще бываешь сытой? Есть мы будем потом. У нас мало провизии, так что ты поумерь свои аппетиты.

Лицо девчонки вытянулось, взгляд стал печальным, как у спаниеля. Точно так же минуту назад на Вима смотрел медведь.

— Ну, знаете! — возмутился Вим. — Вы со своим мохнатым приятелем и так слопали почти все запасы. Надо экономить. Ты бы лучше попробовала добыть еду. У меня есть снасти, может, поймаешь рыбу? Вы в каменном веке должны разбираться, как это делается.

— Какие еще снасти?

— Крючки, леска, блесна… Прости, захватить с собой спиннинг не догадался.

— Что?

— Не бери в голову. Как вы вообще ловите рыбу?

— Здесь плохо ловить рыбу, — сказала Белка. — Вода мутная, плохо видно. В мутной воде живут злые духи.

— Тебя послушать, где они только не живут, — вздохнул Вим.

— Но я поймаю рыбу, — сказала Белка. — Обещаю. Кайя — дети Белой реки, мы умеем ловить рыб.

Девчонка откинула косички с лица.

— Отлично, — обрадовался Вим. — Крючки-лески, что тебе нужно?

Не ответив, Белка подошла к краю плота. Встав на колени, она уставилась в темную воду. Губы шевелились, левую руку девчонка держала под одеждой. Похоже, Белка решила воспользоваться артефактом… В тот же момент на лице девочки появилось недоуменное выражение.

— Хранитель рода не видит рыб, — сказала она, поворачиваясь Виму. — Только водяную крысу у берега.

— Хочешь сказать, в реке нет рыбы? — расстроился Вим.

— Есть! Я заметила форель. Но Хранитель рода их не видит.

— Хм… — Вим потер подбородок. — Думаю, у твоего предмета ограничение на уровень активности мозга…

— Что?

— Рыбы — тупые. Потому управлять ими нельзя.

Белка задумалась.

— Кайя говорят, у рыбы нет тени. Потому дух Хранителя их не видит?

— Можно сказать и так, — согласился Вим. — Выходит, ухи нам сегодня не видать…

— Я поймаю рыбу, — сказала Белка. — Я кайя. И я дала слово.

Из кармашка на бедре девчонка вытащила длинный и зазубренный костяной наконечник.

— У тебя есть палка? — спросила она. — И ремешки из шкур?

— У меня есть бечевка, — сказал Вим. — А палку можно взять из шалаша.

Белка поморщилась.

— Легкая…

Выбрав наиболее подходящую жердь, Белка расщепила один конец каменным ножом и вставила туда зазубренный наконечник. Вим передал ей моток капроновой бечевки. Белка обмотала наконечник, безо всяких узлов закрепив его намертво; еще один, длинный, кусок бечевки Белка привязала к противоположному концу жерди. Вим даже залюбовался, глядя на ее умелые движения — мастерство, о котором он мог только мечтать. Считаные минуты, и в руках у девчонки оказалась длинная острога.

Белка встала на одно колено на краю плота и, протянув ладонь, коснулась воды.

— Мать-Аэйла, — зашептала она. — Пошли мне хороший улов. Пусть рыба, которую ты приведешь, будет большой и жирной…

Девчонка подняла острогу высоко над головой, держа ее тремя пальцами. Вгляделась в реку, а затем с силой метнула оружие. Острога вошла в воду без единого всплеска; Белка тут же принялась сматывать бечевку. Вим подумал, что сейчас увидит рыбину, бьющуюся на острие гарпуна, но бросок оказался неудачным.

— Может, попробуем снасти? Закинем блесну и какую-нибудь щуку да вытащим?

Острога снова ушла в воду и опять безрезультатно. Девчонка поджала губы, лицо ее стало сосредоточенным и строгим. Бросок…

— Ай-я!

Древко остроги задергалось в воде. Белка вытащила гарпун — на острие трепыхалась крупная форель с радужно-розовым брюхом. Девчонка бросила ее на бревна плота; рыба запрыгала, дергаясь всем телом. Белка схватила ее за хвост и резким движением сломала хребет.

— Это хорошая рыба.

Лицо девчонки светилось от гордости.

— Ага, — с восхищением сказал Вим.

Сам бы он так не смог. Самая большая рыба, которую он поймал, была меньше ладони. А эта форель длиной почти с руку. Удивительно, как девчонка, на вид совсем не сильная, смогла вытащить ее из воды.

Медведь, учуяв рыбину, подался вперед. Черные глазки заблестели от предвкушения. Плот резко накренился.